Дьявольский вальс
Шрифт:
– Весьма вероятны. У меня под рукой нет данных, но я могу их разыскать. Вы подумываете об изменении темы ваших исследований?
– Еще не совсем, – ответил я. – Просто любопытно.
– Ну что ж, – проговорил он. – Любопытство – вещь хорошая. Иногда. Особенно у вас там, на гражданке.
У Стефани появились конкретные данные. Теперь они появились и у меня.
Синди солгала по поводу увольнения из армии.
Может быть, Лоренс Эшмор тоже раскопал кое-какие сведения. Увидел имя Кэсси в списке поступающих и выписывающихся и заинтересовался.
Что же еще заставило его вновь просмотреть историю
Он никогда не сможет сказать мне об этом, но, возможно, это в состоянии будет сделать его ассистент.
Я позвонил в справочные бюро 213, 310 и 818, интересуясь, нет ли в их списках Дон Кент Херберт. Безрезультатно. Расширил свои поиски до 805, 714 и 619. То же самое. Тогда я позвонил Майло в Центр Паркера.
– Слышал о вчерашнем убийстве в вашей больнице, – начал он.
– Я был в клинике, когда это случилось. – И я рассказал ему о событиях в вестибюле и о допросе. И о чувстве, что за мной следили, когда я выходил с автостоянки.
– Будь осторожен, приятель. Я получил твое послание о муже Боттомли, но у нас не зафиксированы вызовы по этому адресу по поводу домашних скандалов. И в Национальном центре информации о преступности нет никого, кого бы можно было назвать ее мужем. Но с ней живет другой человек, который действительно доставляет неприятности. Реджинальд Дуглас Боттомли, семидесятого года рождения. Судя по дате – или ее сын, или приблудный племянник.
– Что он натворил?
– Много чего. Список довольно длинный – хватит застелить постель Абдул-Джаббару [26] . Целая папка нарушений в несовершеннолетнем возрасте, затем наркотики, вождение автомобиля в нетрезвом состоянии, кражи в магазинах, мелкое воровство, кражи со взломом, грабежи, нападения. Куча арестов, несколько раз осужден, небольшие сроки тюремного заключения, главным образом в окружной тюрьме. Я заказал телефонный разговор с детективом в отделении Футхилл – выяснить, что ему известно. Но какая связь между домашними делами Боттомли и малышкой?
26
Баскетболист, один из ведущих игроков НБА.
– Не знаю. Просто отыскиваю стрессовые факторы, которые могут заставить ее проявить себя. Возможно, потому, что она действует мне на нервы. Конечно, если предположить, что Реджи вырос таким плохим мальчиком из-за того, что Вики жестоко обращалась с ним, это даст нам пищу для размышлений. А пока у меня есть то, что имеет прямое отношение к делу. Синди Джонс лгала, когда говорила об увольнении из армии. Я только что разговаривал с Форт-Джексоном – в восемьдесят третьем году там не было никакой эпидемии пневмонии.
– Да?
– Она могла болеть пневмонией, но не во время эпидемии. А она подчеркивала, что заболевание было эпидемического характера.
– Мне кажется, смешно лгать по такому поводу.
– Игры Мюнхгаузенов, – ответил я. – Или, может быть, она что-то прикрывала этим. Помнишь, я говорил тебе, что разговор об увольнении был для нее очень болезненным – она покраснела и затеребила косу. Офицер медслужбы базы сказал, что в восемьдесят третьем действительно вспыхнула эпидемия – как раз приблизительно в то время, когда там находилась Синди. Но это был бактериальный менингит. Он может привести к припадкам. Это дает нам связь с другой системой, в которой у Кэсси были проблемы. В общем, сегодня ночью с девочкой случился эпилептический припадок. В больнице.
– Это впервые?
– Ага. Впервые, когда его видел кто-то, кроме Синди.
– Кто еще?
– Боттомли и секретарь отделения. И что интересно, только вчера Синди говорила мне: так получается, что Кэсси всегда заболевает дома и сразу же выздоравливает в больнице. Поэтому люди, возможно, начинают считать Синди сумасшедшей. И вот пожалуйста: через несколько часов после этого разговора, в присутствии очевидцев и с подтверждением химических анализов. Лабораторные исследования выявили гипогликемию, и теперь Стефани убеждена, что Кэсси больна по-настоящему. Но, Майло, и гипогликемия может быть вызвана искусственно при помощи чего угодно, что изменяет содержание сахара в крови, например при помощи инъекции инсулина. Я напомнил об этом Стефани, но не уверен, что теперь она прислушается. Она воспряла духом, отыскивая редкую болезнь в системе обмена веществ.
– Довольно резкий поворот, – проговорил Майло.
– Не могу сказать, что осуждаю ее. Столько месяцев она пыталась справиться с болезнью, но ничего не добилась. И к тому же она хочет заниматься медицинской практикой, а не играть в психологические изыски.
– Но ты, с другой стороны...
– А у меня злобный ум – слишком долго крутился рядом с тобой.
– Да-а, – проворчал он. – Ну что ж, мне понятны твои предположения насчет менингита, если мамаша болела именно им. Припадки у всех – и у матери, и у дочери. Но ты не знаешь наверняка, так ли это. И если она что-то скрывает, то почему она вообще упомянула об увольнении из армии? Зачем вообще говорить о том, что она была в армии?
– Почему моя исповедующаяся сочинила эту историю? Если она страдает синдромом Мюнхгаузена, она и дальше будет дразнить меня полуправдами. Было бы в самом деле полезно получить ее увольнительные бумаги, Майло. Узнай точно, что произошло с ней в Южной Каролине.
– Могу попытаться, но нужно время.
– И еще кое-что. Сегодня я пошел посмотреть медицинскую карту Чэда Джонса, но она пропала. Была взята в феврале ассистентом Эшмора и до сих пор не возвращена.
– Эшмора? Того, что был убит?
– Того самого. Он был токсикологом. Стефани полгода назад просила его просмотреть историю болезни Чэда, как раз когда у нее появились подозрения по поводу Кэсси. Он сделал это, но очень неохотно – занимался только научными исследованиями и не принимал пациентов. Тогда он заявил, что не нашел ничего подозрительного. Так почему же он вновь взял историю болезни Чэда? Уж не открыл ли что-нибудь новое о Кэсси?
– Прежде всего: если он не работал с пациентами, то как мог узнать что-либо о Кэсси?
– Мог увидеть ее имя в списках поступления или выписки из больницы. Такие списки выходят ежедневно, и каждый из врачей получает их. Имя девочки появляется в них раз за разом, и это, возможно, вызывает любопытство Эшмора, так что он решает вновь просмотреть документы о смерти ее брата. Ассистент – женщина по имени Дон Херберт. Я пытался разыскать ее, но она уволилась на другой день после того, как взяла историю болезни, – ничего себе, нашла время. А теперь Эшмор погиб. Мне не хочется показаться помешанным на заговорах, но все это выглядит странно, согласен? Херберт могла бы разъяснить, в чем дело, но от Санта-Барбары до Сан-Диего ни в одной адресной книге нет ни ее адреса, ни номера телефона.