Дюжина межгалактических мерзавцев
Шрифт:
– Теперь-то все в порядке, – постарался я успокоить своего напарника.
– Да, – Лео Глуц шумно выдохнул воздух. – Но почему ты не сказал ему сразу, что я с тобой?! – Он свирепо воззрился на меня.
– Я сказал…
– Не ври мне! – указательный палец уперся мне в переносицу.
Я аккуратно отвел его в сторону.
– Я вовсе не вру! Но пальцем попрошу в меня не тыкать. Это может не понравиться моему новому другу…
Аргумент подействовал лучше любого оружия. Лео Глуц сначала опешил, а потом расплылся в понимающей улыбке.
– А ты парень не промах, – он хотел хлопнуть меня по плечу, но, глянув на телекина, передумал, рука так и повисла в воздухе, – я в тебе не ошибся. Нашего друга… Нашего…
– Конечно, нашего, – согласился я, – Полагаю насилия на корабле он не допустит. Если только я правильно понял те образы, которые он нам внушал.
Телекин взирал на происходящее с невозмутимостью хозяина положения. Таковым он и являлся. И пугал меня своим всесилием до дрожи в коленях. Будь моя воля, я бы на месте правительства перебил эти странные существа давным-давно. Хотя они скрывали свои способности. Поймав себя на крамольной мысли, я испуганно сжался. А вдруг он способен читать мысли?.. Бросил украдкой взгляд на телекина, но тот сохранял хладнокровие. Любопытно, почему раньше они не проявляли свои способности?! Что-то я нигде не слышал, чтобы телекины были способны на подобные фокусы? Или они таились до поры – до времени, а теперь у них отпала такая необходимость?! Но почему? Что произошло? Или в экстремальной ситуации любой из них может больше не таится и действовать?
Лео Глуц разделял мои настроения, стараясь на нашего черного помощника обращать как можно меньше внимания. Бросил на него украдкой взгляд и тут же отвернулся. Да и кто, испытав на себе подобную силу, не опасался, что телекин захочет проделать это снова.
– Значит так, парни, слушайте меня внимательно, – проговорил Глуц, – потому что от моих слов сейчас зависит очень многое. В частности, ваши жизни. Корабль теперь принадлежит мне. Меня зовут капитан Лео Глуц… Разрешите представить моего первого помощника. Вельд Красавчик, отличный малый, немного злоупотребляет вниманием женщин, но это, все же, лучше, чем злоупотреблять пьянящими колосками. Вместе с нами сегодня также наш большой друг, представитель расы телекинов. Он большой любитель покопаться в мозгах, как вы уже, наверное, успели заметить. А если потребуется, может там что-нибудь и повредить. Если у кого-то есть вопросы, лучше и не пытайтесь их задавать. – Хриплый смех на время прервал монолог новоявленного капитана. – В ближайшее время мы отпустим вас, парни, и тогда у вас будет выбор, – он подошел и взял за покрытое изморозью ухо таргарийца, – либо валять дурака, и тогда за вашу жизнь я не дам и копейку, либо поверить мне на слово – другого шанса спастись у вас не будет. У нас только одна возможность вернуться и уцелеть – держаться друг за дружку. И доверять мне, своему капитану. Сечете? Я уже говорил, но скажу снова. Я хочу, чтобы мы стали командой, парни. Вместе у нас большое будущее. Тот, кто поможет мне, поможет и себе. Меня называть отныне только на «вы»! И обращаться ко мне «ваша светлость». Шучу. Ограничимся простым – «капитан». Поскольку я все еще сомневаюсь в вашем благоразумии, будем приводить вас в чувство по очереди. Начнем с Робинзона, – Глуц обернулся к телекину. – Верни к жизни, пожалуйста, эту мразь, чье ухо меня так и подмывает оторвать.
В то же мгновение таргариец издал протяжный вопль и попытался вскочить. Лео Глуц уперся в его плечо и силой усадил обратно.
– Сидеть! Скажи-ка сперва, ты меня хорошо понял?
– Конечно, капитан. Какие вопросы, капитан, – затараторил Робинзон. – Я с вами. Только пустите, пожалуйста, ухо… Умоляю. Я уже все понял.
– Ладно, поднимайся, – скомандовал Лео Глуц, – отойди вон туда, к стене, и поверь мне, одно неверное движение, и наш друг сделает так, что ты навсегда станешь похож на каменного истукана.
– Зачем эти угрозы?! – вскричал Робинзон. – Я же сказал, что с вами. Да я за вас, капитан, любому глотку перегрызу!
Мне было крайне противно наблюдать, как ведет себя этот скользкий тип. Большинство закоренелых преступников такие – понимают только язык силы. А, почувствовав крепкую руку, начинают заискивать перед тем, кто сильнее. В колонии я на таких насмотрелся сполна. При этом они только и ждут момента, чтобы всадить обидчику нож в спину. Если он, конечно, не внушает им такой ужас, что они и со спины не решатся к нему приблизиться. Надеюсь, Лео Глуц не обманется деланной покорностью ушастого таргарийца.
– Кто следующий? – поинтересовался я. – Может быть, шар?
– Валяйте, – согласился Глуц. – Круглый, не вздумай пытаться смыться. Оставайся тут.
Обретя способность передвигаться, немониец немедленно откатился подальше от сборища паралитиков и замер там, покачиваясь. По его гладкой поверхности пробегала едва заметная рябь. Насколько я мог судить, эта физиологическая особенность означала волнение.
– Прежде, чем освободим остальных, мне хотелось бы знать, – Лео Глуц нахмурился. – Кто убил Зеленого? Ты? – он обернулся к Робинзону.
– Да я же был в холодильнике.
– Точно… Шар тоже не мог. Наверное, лемуриец, – Глуц вперил негодующий взгляд в упомянутого дебошира, – как там тебя… Умник… вы же, лемурийцы, как только окажетесь на свободе, начинаете кромсать всех и вся. Чем тебе не угодил Зеленый?.. – Он обернулся к телекину.
– Постой, – вмешался я, – ты хочешь освободить лемурийца?
– Ну, да…
– Не лучше ли его оставить напоследок?
– Мне интересно знать, зачем он убил Зеленого?! Может, этот тип вообще не сможет лететь с нами дальше и его проще сразу пустить в расход. Есть, знаешь ли, такие парни – им лишь бы кого-нибудь пустить в расход.
Мне пришла в голову любопытная мысль, и я попросил телекина:
– Ты не мог бы сделать так, чтобы он мог говорить, но не мог двигаться?
Тот немедленно выполнил просьбу. И лемуриец заговорил. Речь его оказалась на удивление связной. Признаться, никак не ожидал от этого желтоглазого упыря ясного мышления.
– Вы поступаете нелогично, – сказал Умник, – прежде чем делать выводы о ком-то из представителей моей или любой другой расы, вам следует поподробнее ознакомиться с его послужным списком, неплохо было бы также осведомиться об уровне ай-кью. Полагаю, в личном деле есть эти данные. Что касается вашего вопроса, то я вовсе не убивал Зеленого. Собственно говоря, я даже не понимаю, о ком идет речь. Но могу предположить. Как и то, кто именно мог это сделать. Вы, очевидно, введены в заблуждение слухами, бытующими среди обывателей, к моему народу они относятся с опасением. Но уверяю вас, я отнюдь не агрессивен. Хотя в минуты опасности древний интстинкт берет вверх над социокультурными наслоениями. Однако я вполне осознаю, что цивилизованность – признак полноценной личности.
– Черт побери! – выругался Лео Глуц. – Ну, ты и выдал речугу, паря. Теперь я понимаю, почему тебя прозвали Умником. Ты, часом в университете не преподавал?
– Я возглавлял Межпланетное сообщество эрудитов Седьмого созыва, – гордо сообщил лемуриец. – К сожалению, преступный склад интеллекта подвиг меня на планирование криминальных афер. Одна из них привлекла внимание властей.
– Значит ты аферист, а не убийца! – воскликнул я и тут же устыдился бурного проявления радости – не сочтут ли ее присутствующие трусостью. Среди бандитов и насильников показывать страх нельзя – сожрут. Чтобы немного поправить ситуацию я покашлял и проговорил: – Очень жаль. Убийца бы нам пригодился. Резать глотки тем, кто не согласится сотрудничать.
Лео Глуц хмыкнул.
– Держи свой древний инстикт поглубже, и проблем у нас не будет, – сказал он. – Ты меня хорошо понял, парень?
– Безусловно, – ответил лемуриец. – Я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы убедились – психофизиологически я с вами сходен. Никаких психопатологических проявлений.
– Ладно, – Глуц кивнул, – будем считать, договорились. Кто у нас следующий?
– Может, рептилия, – предложил я.
– Давай, тем более, о нем почти ничего не известно. Ты кто такой? – хмуро поинтересовался Лео Глуц, когда рептилия зашевелился.