Джек Ричер, или Гость

Чайлд Ли

– Хотите что-нибудь послушать? – спросила Симека.

– Конечно, – ответил Ричер.

Она села на стул перед роялем. Положила руки на клавиши, помедлила секунду, и комната наполнилась звуками печального минорного аккорда. Рояль звучал тепло, мягко. Пробежав пальцами по клавишам, Симека перешла на траурный марш.

– А повеселее ничего не знаешь? – спросил Ричер.

– Настроение у меня невеселое.

И все же она заиграла «Лунную» сонату.

– Бетховен, – объявила она.

Комната наполнилась серебристыми арпеджио. Симека держала ногу

на левой педали, и звук был тихий, приглушенный. Ричер повернулся к окну и уставился на цветы во дворе, серые в лунном свете. Где-то на западе, в девяноста милях, начинался океан, бескрайний и молчаливый.

– Вот так лучше, – сказал Ричер.

Симека сыграла целиком первую часть, судя по всему по памяти, поскольку на раскрытых нотах было написано «Шопен». После того как замер последний аккорд, она не стала убирать руки с клавиш.

– Замечательно, – похвалил Ричер. – Значит, у тебя все в порядке?

Отвернувшись от рояля, Симека посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты хочешь сказать, оправилась ли я после того, как меня изнасиловали три подонка, которым я должна была доверить свою жизнь?

Ричер кивнул.

– Что-то в этом духе.

– Наверное, оправилась, – сказала Симека. – По крайней мере, в той степени, в какой когда-либо смогу оправиться. Но теперь я вдруг узнаю, что какой-то маньяк собирается убить меня за то, что я тогда пожаловалась. Согласись, это несколько выбивает из колеи.

– Мы его обязательно схватим, – в наступившей тишине произнесла Харпер.

Симека молча смерила ее взглядом.

– Так мы можем сейчас посмотреть на новую стиральную машину в подвале? – спросил Ричер.

– На самом деле это вовсе не стиральная машина, да? – спросила Симека. – Никто мне ничего не говорит.

– Скорее всего, это краска, – сказал Ричер. – В банках. Зеленая защитная, армейского образца.

– Для чего она?

– Убийца запихнет тебя в ванну и зальет сверху краской.

– Зачем?

Ричер пожал плечами.

– Хороший вопрос. Сейчас над ним как раз бьются лучшие головы Бюро.

Симека повернулась к Харпер.

– Вы одна из лучших голов?

– Нет, мэм. Я простой агент, – сказала та.

– А вас когда-нибудь насиловали?

Харпер покачала головой.

– Нет, мэм, ни разу.

– Постарайтесь, чтобы этого не случилось, – сказала Симека. – Вот вам мой совет.

Наступило молчание.

– Это меняет всю жизнь, – снова заговорила Симека. – По крайней мере, мою изменило, это уж точно. Цветы в саду и музыка – только это мне сейчас и осталось.

– Хорошие увлечения, – заметила Харпер.

– Домашние увлечения, – поправила ее Симека. – Я постоянно нахожусь в этой комнате или во дворе у крыльца. Из дома я почти не выхожу, ни с кем не встречаюсь. Так что послушайтесь моего совета и постарайтесь, чтобы с вами этого никогда не случилось.

– Постараюсь, – пообещала Харпер.

– Пошли в подвал, – махнула рукой Симека.

Она прошла к двери, втиснутой под лестницу. Дверь была старая, из сосновых досок, перекрашенная много раз. За ней начиналась узкая лестница, ведущая в холод, наполненный слабыми запахами бензина и автомобильных покрышек.

– Нам придется пройти через гараж, – объяснила Симека.

Все пространство занимал новый автомобиль, длинный золотистый «крайслер». Симека, Ричер и Харпер один за другим протиснулись вдоль его бока, и Симека открыла дверцу в стене. Из дверцы пахнуло сыростью подвала. Симека дернула за шнурок, и вспыхнул яркий желтый свет.

– Ну вот мы и пришли, – сказала она.

В подвале было тепло от котельной. Это было просторное квадратное помещение с широкими стеллажами вдоль всех стен. Сквозь балки потолка проглядывало теплоизоляционное покрытие. По полу извивались отопительные трубы. Посреди помещения на полу стояла одинокая картонная коробка. Стояла под углом к стенам, неопрятное пятно, нарушающее безукоризненный порядок окружающих стеллажей. Такая же в точности коробка. Тот же размер, тот же коричневый картон, надпись черными буквами, картинка, логотип производителя. Коробка была заклеена блестящим коричневым скотчем и с виду казалась абсолютно новой.

– Нож есть? – спросил Ричер.

Симека кивнула на верстак. Над ним на доске стройными рядами были развешаны инструменты. Ричер снял с крючка нож для разрезания линолеума, снял осторожно, потому что, согласно его опыту, крючок, на котором висит инструмент, обычно вываливается вместе с инструментом. Но только не в данном случае. Ричер отметил, что каждый крючок закреплен в доске аккуратной пластмассовой вставкой.

Вернувшись к коробке, он разрезал скотч. Перевернул нож и рукояткой поднял крышку. Увидел внутри пять металлических кружков, отливающих желтизной. Крышки пяти банок с краской, в которых отражался свет лампы. Отодрав металлические скрепки, Ричер достал одну банку и поднес ее к глазам. Покрутил ее. Простая жестяная банка, украшенная лишь маленькой белой полоской с отпечатанным длинным номером и словами «защитная зеленая».

– В свое время нам пришлось достаточно насмотреться на такие, – заметила Симека. – Верно, Ричер?

– Верно.

Ричер опустил банку обратно в коробку. Закрыл крышку. Сходил к верстаку и повесил нож на стену. Взглянул на Симеку.

– Когда ее доставили?

– Не помню.

– Ну хотя бы приблизительно?

– Не знаю. Где-то месяца два назад.

– Два месяца назад? – уточнила Харпер.

– По-моему. Честное слово, я не помню.

– Ты ничего не заказывала? – спросил Ричер.

Симека покачала головой.

– У меня уже есть стиральная машина.

Она показала в угол. Там была оборудована мини-прачечная. Стиральная машина, сушилка, мойка. Белые пластмассовые корзины и бутылки с жидким моющим средством, аккуратно выстроившиеся на столе.

– Такую вещь ты должна была бы запомнить, – сказал Ричер. – Ты согласна?

– Наверное, я решила, что это для моей соседки, – сказала Симека.

– Ты живешь с соседкой?

– Жила раньше. Она съехала пару недель назад.