Джихад. Экспансия и закат исламизма
Шрифт:
Таким образом, израильское правительство и руководство ООП не могли избежать вступления в мирный процесс, который обрел свою форму на Мадридской конференции, открывшейся в декабре 1991 года. На этом этапе палестинская организация была представлена лишь косвенно — делегацией лиц с оккупированных территорий, включенных в состав иорданской делегации, причем впоследствии некоторые из них демонстрировали свою независимость. ООП настаивала на изменении этих правил, которые снижали ее значимость и делали еще более уязвимой для критики со стороны исламистской и марксистской оппозиции, усматривавшей в ее уступках капитуляцию. Несмотря на то, что «Хамас» был запрещен израильскими властями, [421] ему удалось на выборах в профсоюзы, представленные его сторонниками, обеспечить выражение недоверия к мирным переговорам, которые выглядели как слишком явно не отвечавшие палестинским интересам. В январе 1992 года ООП пришлось объединиться с ее светскими противниками из НФОП и ДФОП, [422] чтобы не допустить победы исламистов на выборах в профсоюз инженеров в Газе. В марте исламисты одержали безоговорочную победу на выборах в торговую палату Рамаллаха (достаточно секуляризированного города, в котором жило много христиан), показав, что «Хамас» пользуется реальной поддержкой средних слоев. В мае на выборах в торговую палату Наблуса ООП избежала поражения (собрав лишь на 3 % больше голосов, чем исламистский список, получивший 45 %) лишь с помощью усиленной демонстрации своей религиозности.
421
В декабре 1990 г. движение «Хамас» было запрещено, и его активисты подверглись преследованиям. Принадлежность к движению каралась тюремным заключением.
422
Соответственно, Народный фронт освобождения Палестины и Демократический фронт освобождения Палестины — две организации марксистского толка.
Оказав на выборах свое влияние в среде набожной буржуазии, [423]
423
В Палестине, как и в Египте, профсоюзные выборы, считавшиеся свободными, являлись барометром влияния исламистского движения, прежде всего на средние классы. Так же обстояло дело и со студенческими выборами — индикатором прочности позиций движения в кампусах.
424
О создании и точной принадлежности «бригад» сайт движения «Хамас» дает две противоречивые версии. По данным «Glory Record», зафиксировавшей к осени 1989 г. первые 85 терактов, совершенных их активистами (между 3 апреля 1988 г. и 19 октября 1994 г.), первое упоминание о «бригадах» появилось 17 февраля 1989 г. (их группа похитила израильского сержанта, «убила его и выбросила труп»). В то же время биография Яхьи Аяша — «инженера» или, как его еще называли, «пиротехника «Хамаса»» (убитого в январе 1996 г., вероятно, израильскими спецслужбами, заминировавшими его мобильный телефон) — именно этому «мученику» приписывает создание «бригад» «в конце 1991 г.». Об этом же говорится и в официальных документах движения. С начала своего существования «бригады» пользовались достаточно большой свободой действий по отношению к кадровому составу движения. В этом выражалось нежелание народных «низов» и молодежи зависеть от политических амбиций руководства и интересов набожных средних классов. См.: http: / /www. palestine-info.org/.
На оккупированных территориях вспыхнули сильнейшие волнения. Депортированные исламисты сделались героями в глазах всей молодежи, не говоря уже об их рядовых сторонниках, в то время как мировая пресса рассказывала о ссыльных, стоявших босыми ногами на снегу. Вместо висельников-террористов телекамеры показывали студентов и преподавателей университетов, врачей и инженеров, а также имамов, причем некоторые из них на превосходном английском языке излагали политическую платформу «Хамаса», выражали враждебность к Израилю и недоверие к ООП. Выбрав в качестве «мишени» исламистскую интеллигенцию, израильское правительство попыталось дезорганизовать движение, лишив его кадров. Однако свою ссылку последние превратили в эффективную пиаровскую акцию, увенчавшую радикальное течение ореолом жертвы преследований и сделавшую его символом истинного сопротивления репрессиям еврейского государства. В особенно затруднительном положении последнее оказалось в тот момент, когда Совет Безопасности ООН потребовал немедленной и безоговорочной репатриации сосланных. [425] Пока тянулись переговоры, депортированные исламисты организовали на месте ссылки курсы и лекции, назвав всё это «университетом имени Ибн Таймийи» в память о знаменитом средневековом мыслителе, идеями которого во многом вдохновляется суннитское исламистское движение и по сей день.
425
См. резолюцию № 799 от декабря 1992 г.
ООП была вынуждена заморозить участие палестинской делегации в мирных переговорах, поскольку стала заложницей акции, которую не контролировала, в то время как прямое столкновение между Израилем и «Хамасом» подрывало авторитет ООП и понижало ее статус. Однако она была жизненно заинтересована в существенном продвижении мирного процесса, стремясь преодолеть настороженность палестинского населения, всё больше разочаровывавшегося и всё больше прислушивавшегося к голосам исламистских сирен. Вот почему в том самом месяце, когда депортированные исламисты были высланы в Ливан, начались прямые секретные контакты между представителями Ясира Арафата и эмиссарами израильского правительства — контакты, результатом которых стала «Декларация о принципах» (так называемое «Соглашение Осло»), подписанная в Вашингтоне 13 сентября 1993 года. «Декларация», предусматривавшая, что первыми палестинскими территориями, переходящими под власть ООП, станут Газа и Иерихон, давала повод к удовлетворению обоих партнеров: Израиль избавлялся от «гнойника» в виде Газы, где цена за соблюдение порядка была слишком высока, а главная палестинская организация могла объявить своему населению о достижении первого ощутимого результата — прелюдии к созданию независимого государства. От этого символического прорыва она ждала эффекта цепной реакции, которая позволила бы ей вернуть политическую инициативу, утраченную из-за успехов «Хамаса».
Подписание «Декларации о принципах» действительно вызвало рост популярности ООП на территориях, что в скором времени должно было привести к долгожданному уходу израильской армии и прекращению прямой оккупации хотя бы части этих земель. Однако подписание способствовало и открытию антиарафатовского фронта, в котором вокруг «Хамаса» сплотились различные фракции левой оппозиции: через пять дней после подписания документа их активисты собрались на большой митинг в Газе, чтобы заклеймить на нем Арафата. Прошедшие в ноябре и декабре студенческие выборы в университете Бир-Зейт, где уровень политизации учащихся был очень высок, завершились беспрецедентным поражением кандидатов от ООП в пользу коалиции ее противников.
Перспектива получения автономии поставила «Хамас» перед очень конкретным политическим выбором между его максималистской принципиальной позицией — добиваться освобождения всей Палестины, «от реки [Иордан] до моря», — и обыденными чаяниями населения. Последнее мечтало как можно скорее избавиться от оккупации, приветствовало соглашения, которые делали это возможным, но было недовольно кабальными условиями, навязанными Израилем. Поэтому исламистская организация должна была прибегать к насилию, чтобы оказывать давление на ООП и на еврейское государство, — следуя стратегии, в которой она весьма преуспела в предыдущие годы, — но при этом действуя так, чтобы своими провокациями не сорвать уход израильских войск и тем самым не навлечь на себя народный гнев. Эта дилемма отражала также противоречивые цели поддерживавших организацию социальных сил, единство которых создание автономии подвергало серьезному испытанию. Неимущую городскую молодежь, среди которой вели вербовку достаточно самостоятельные «бригады аль-Кассама», привлекали максималистские лозунги и насилие, которое одобряли их зарубежные руководители, базировавшиеся в основном в Аммане и регулярно посещавшие Тегеран. Между тем набожные средние классы рассчитывали принять участие — хотя бы и в качестве оппозиции — в становлении нового политического режима, который контролировал бы распределение иностранной помощи, необходимой для их деятельности. [426] Их ожидания нашли отражение в некоторых заявлениях шейха Ясина и лидеров из того же круга, которые не исключали создания легальной исламистской партии при режиме Палестинской автономии и участия в будущих выборах. В 1994 году «Хамас», как казалось, был в состоянии примирить эти противоречивые интересы своих сторонников и продолжал ослаблять ООП, которая 12 июля стала правительством автономии. Исламистская организация извлекла наибольшую политическую выгоду из бойни в Хевроне, где колонист из соседнего поселения Кирьят-Арба, член крайне правого движения, 25 февраля перестрелял из пулемета более 30 палестинских мусульман, которые молились в мечети, построенной на месте Гробницы патриархов. Последовавшие за этим волнения, жертвами которых стало еще несколько десятков человек, еще сильнее подорвали позиции ООП: она была обвинена в переговорах с противниками, из рядов которых вышел виновник бойни. «Хамас», напротив, получил благословение на месть: проведенные в апреле акции его боевиков-смертников на израильской территории унесли жизни свыше десяти евреев, а десятки человек получили ранения. Ответом на это стало закрытие палестинских территорий и массовые облавы на исламистов. В этой трагичной обстановке 4 мая в Каире были подписаны соглашения о вступлении в силу израильско-палестинской «Декларации о принципах», регламентировавшие предоставление суверенитета, определявшие границы освобождаемых территорий, численность палестинских сил безопасности и т. д. С июля, то есть после образования автономии, последним предстояло выполнять вместо израильской армии функцию подавления «Хамаса» [427] — задачу, малоприятную для Арафата и его окружения — «людей из Туниса», [428] прибывших вместе с ним на землю Палестины, где многие из них раньше никогда не бывали. Исламистское движение продолжало осуществлять свои акции: в частности, в октябре в Иерусалиме были убиты несколько израильтян и похищен еще один солдат, казненный при штурме укрытия, в котором его содержали, а взрыв автобуса в Тель-Авиве, совершенный террористом-смертником, унес жизни более 20 человек. В начале ноября в Газе в качестве возмездия был уничтожен военный руководитель «Исламского джихада», и эта акция, приписанная израильским спецслужбам, стала поводом для невиданного доселе события: Арафат был освистан толпой палестинцев, собравшихся на похороны. Этот процесс достиг апогея 18 ноября, когда полиция недавно созданной Палестинской автономии впервые открыла огонь по манифестантам «Хамаса» на выходе из Главной мечети в Газе, убив 16 человек. Моральный авторитет Арафата пал до самой низкой отметки, и его не могли поднять даже издержки многочисленных антитеррористических мер, предпринятых Израилем: увеличение количества заграждений и блокпостов, запрет на передвижение по Западному берегу и вдоль границ сектора Газы делали жизнь рядового палестинца невыносимой. Соглашения об автономии не принесли никакого облегчения в повседневной жизни, а эйфория по поводу освобождения от оккупации прошла. Основную выгоду из ситуации извлек «Хамас».
426
Об отношениях между палестинскими предпринимателями и политической властью см.: Balas С. Les hommes d'affaires palestiniens dans un contexte politique en mutation // Maghreb-Machrek. 1998. Juillet-Septembre. № 161. P. 51–59.
427
Вот как исламистская партия отзывалась о задаче, поставленной перед палестинскими силами безопасности: «Администрация, которую поддерживают 30 тыс. вооруженных людей, образующих полицейскую силу, выступающую под различными названиями, должна выполнять обязательства, регламентированные соглашениями. Первейшая из них состоит в том, чтобы противодействовать операциям сил сопротивления и подавлять движения сопротивления…» .
428
Выражение «тунисцы» — относившееся к лидерам ООП, прибывшим в Газу из тунисской столицы, где после своего изгнания из Ливана в 1983 г. они устроили свою штаб-квартиру, — использовалось жителями палестинских территорий. Этим они подчеркивали незнание руководством ООП местной ситуации и прежде всего его неучастие в интифаде. Подробнее об этом см.: Bucmlle L. Gaza: La violence de la paix.
Конец этого кумулятивного процесса радикализации исламистского движения наступил в 1995 году — тогда же, когда похожий феномен проявился в Египте и Алжире. Первые месяцы этого года были отмечены продолжением насилия — акциями террористов-смертников в Израиле. Однако насилие было эффективным лишь постольку, поскольку оно могло служить средством ведения переговоров на более выгодных условиях, чтобы заставить пойти на уступки еврейское государство, ставившее всё новые препоны на пути реализации соглашений. [429] Лишь в надежде на это палестинское население могло одобрять использование силы, не считаясь с ценой, какую ему приходилось за это платить в результате израильских ответных мер в виде блокирования территорий и драматического снижения уровня жизни. Но в 1995 году терроризм «Хамаса», как и алжирской ВИГ, и египетской «Гамаа исламийя», показал предел своих возможностей: противник (властей в Иерусалиме, Алжире и Каире) не уступал, а страдания населения лишь возрастали. Более того, палестинская администрация в Газе усовершенствовала свой репрессивный аппарат, в результате чего многие тысячи исламистских лидеров и рядовых активистов отправились в тюремные камеры, подпольные сети были разгромлены, внешние источники финансирования поставлены под контроль, а мечети взяты под наблюдение. Наконец, силы безопасности автономии, [430] основной местный работодатель, стали рекрутировать новобранцев среди бедной городской молодежи, шедшей в первых рядах интифады: они принадлежали к той же среде, что и радикальные сторонники «Хамаса», что облегчало реализацию задач по контролю и наблюдению. Вся эта совокупность факторов — к которым следует добавить фатальный кризис, поразивший «Исламский джихад» в результате убийства его лидера агентами «Моссад», [431] — способствовала размежеванию между радикалами из народной среды и умеренными религиозными средними слоями. Как и в конце интифады, последние, будучи истощены экономически, [432] надеялись на какой-то итог мирных переговоров и опасались, что ослабление Арафата в ходе внутреннего конфликта приведет в конечном счете к результату, негативному для палестинцев в целом. Некоторые «умеренные» руководители «Хамаса» отказались от борьбы, и осенью 1995 года организация вступила в переговоры с палестинской администрацией, чтобы найти modus Vivendiв связи с подготовкой всеобщих выборов в начале 1996 года. Соглашение так и не было достигнуто, что в конечном счете заставило заграничное руководство движения призвать своих сторонников не участвовать в голосовании, предоставив тем самым Арафату формировать институциональный политический пейзаж по своему усмотрению.
429
О препятствиях, мешавших выполнению соглашений, и о взаимных обвинениях израильтян и палестинцев в этой связи см.: LevalloisA. Points de vue israeliens et palestiniens sur les violations des accords d'Oslo // Maghreb-Mac12hrek. 1997. Avril-Juin. № 156. P. 93.
430
См.: BucaiUeL. Op. cit.; Grange]. Les forces de securite palestiniennes: Cont-raintes d'Oslo et quete de legitimite nationale // Maghreb-Machrek. 1998. Juillet-Septembre. № 161. P. 18–28.
431
Фатхи Шкаки, убитый на Мальте 26 октября по возвращении из Ливии, имел немало противников в рядах движения. Его преемнику, профессору из Флориды, не удастся сохранить движение в качестве важной составляющей палестинского исламизма. Интересующихся жизнью и деятельностью Фатхи Шкаки отсылаем к вышеупомянутому сборнику под редакцией Рифаата Сид Ахмеда (см.: Аль-аамаль аль-камиля ли ш-шахид…).
432
Блокирование территорий после самоубийственных терактов 1996 г. обрекло на безработицу около 45 % трудоспособного населения сектора Газа и 30 % жителей Западного берега реки Иордан. Материальные потери палестинцев составили от 1 до 2 млн долларов в день. См.: Kurtz A. (with TalN.). Hamas: Radical Islam in a National Straggle. (JCSS Tel-Aviv University). 1997. July. № 48 48.htlm).
В этой обстановке 4 ноября израильский премьер-министр Рабин был убит еврейским террористом из религиозных кругов. Начавшаяся предвыборная кампания по избранию преемника главы кабинета министров вновь поставила палестинских исламистов в центр политической проблематики. За гибелью Яхьи Аяша, «пиротехника» «Хамаса», последовали громкие ответные акции террористов-смертников, жертвами которых стали 63 жителя Израиля. В результате 29 мая 1996 года израильский электорат проголосовал за Нетаньяху. [433] Глава Ликуда говорил жестко, и в глазах «Хамаса» его курс на срыв мирного процесса мог лишь способствовать реализации целей исламистов, ставя Палестинскую администрацию в исключительно сложное положение. Однако стратегия на провокации обернулась против самих ее авторов: новые теракты, произошедшие в марте, июле и особенно в сентябре 1997 года, когда в Иерусалиме погибли 17 человек, [434] вызвали лишь ужесточение линии израильских властей.
433
В ходе операции «Гроздья гнева», проводившейся против ливанского движения «Хизбаллах», в результате израильской бомбардировки деревни Кана погибло множество мирных ливанцев. Это также способствовало поражению Шимона Переса.
434
В порядке акции возмездия израильские агенты попытались убить в Аммане 25 сентября руководителя политического бюро «Хамаса» Халеда Мишааля. Они были арестованы иорданской службой безопасности и отпущены в обмен на освобождение духовного лидера исламистской партии шейха Ахмада Ясина.
Блокада палестинских территорий, осуществленная по хорошо разработанному сценарию, привела к экономической асфиксии. Одновременно правительство Нетаньяху возобновило процесс еврейской колонизации и приостановило поэтапный вывод войск с Западного берега. Политическая целесообразность терроризма становилась всё менее очевидной, если не сказать больше, в глазах истощенного и уставшего палестинского населения, среди которого правительство автономии, несмотря на недовольство и критику в свой адрес за авторитаризм, некомпетентность и коррумпированность его отдельных членов, сумело утвердить — за отсутствием реальной альтернативы — свой авторитет. Законодательный совет (парламент, избранный в январе 1996 года) позволил войти в политику местным нотаблям и представителям средних классов, связанных в основном с ООП, но также с религиозным движением в широком смысле этого слова. Они казались более склонными к прагматизму, чем к идеологическим прокламациям, и явно желали идти в ногу с теми «Палестинами повседневности», [435] которые уже не ждали ничего хорошего от мессианских времен, обещанных джихадом. Сам «Хамас», опасаясь смертельного раскола палестинского общества, «считал, что сионистам удалось избежать столкновения с движением и его программой джихада, спрятавшись за администрацию Палестинской автономии. Но он также сознавал, что если вступит в военное столкновение с последней, то осуществит одну из главных целей сионистов». [436] Оказавшись неспособным решить подобную дилемму, палестинское исламистское движение в последний год истекающего столетия перестало представлять собой реальную и опасную альтернативу власти ООП.
435
См.: LegrainJ.-F. Les Palestinians du quotidian. Beiruth: Cermoc, 1999. Автор предлагает анализ и подробный комментарий к результатам январских выборов 1996 г.
436
См.: Hamas Position towards the Self-Rule Authority //pale&tine-info.
Глава 10
ИСламистская оппозиция его хашимитского величества: «Братья-мусульмане» в Иордании
Первого января 1991 года, спустя 5 месяцев после вторжения армии Саддама Хусейна в Ирак, когда войска международной коалиции находились в Саудовской Аравии, на «земле двух Святых мест», готовясь начать операцию «Буря в пустыне», король Иордании Хусейн, главный партнер Запада на Ближнем Востоке, назначил новый кабинет министров, 7 членов которого (из 21) принадлежали к исламистскому движению. Подобная кооптация в высший эшелон власти отражала тот вес, который приобрело это движение в парламенте страны, избранном в 1989 году: исламистам в нем принадлежало 34 (из 80) мест. В этой маленькой стране с населением в 3,5 млн человек, из которых более половины имели палестинское происхождение, режим остро нуждался в поддержке «Братьев-мусульман» и их союзников, стремясь удержать под контролем общественное мнение, резко враждебное к международной интервенции против Ирака. Народное негодование угрожало выйти из берегов, избрав в качестве мишени структурно хрупкую монархию.