Джума

Зурабян Гарри

Он постарался, чтобы голос прозвучал убедительно и твердо. Но про себя подумал: "Надо, не откладывая, срочно ехать к Ерофею. И как-то из этой ситуации выбираться. Обратного пути, естественно, быть не может. Но какой-то выход должен же?!! Выход... Господи! Я совсем забыл о Наташе!.."

Георгий Степанович поднялся. Ласково, но неловко, погладил Ларису по плечу и, растерянно попрощавшись, медленно, сомнамбулой побрел по коридору.

В кабинете на столе разрывался телефон. Он нехотя поднял трубку, ощутив непреодолимое желание послать всех к черту.

– Георгий Степанович, -

послышался в трубке осторожный голос Валуева, дежурного врача из приемного покоя, - с вами хотят побеседовать друзья прооперированного и...
– он замялся; послышались неразборчивый шепот и возня...

Вдруг из трубки пророкотал незнакомый голос, с властными нотками:

– Вы - доктор Артемьев?

– Да, - кратко ответил он.

– Когда можно побеседовать с Мухиным?

– С кем имею честь говорить?

– Давно закончилась операция?
– не ответив, нетерпеливо и требовательно провещал голос.
– Здесь который час вас дожидаются сотрудники милиции...

– У них тоже проблемы с головой и требуется помощь нейрохирурга?

– У них проблемы с прооперированным вами пациентом!
– грубо ответил незнакомый абонент.

– У меня к вам огромная просьба...
– ласково прошелестел голос Артемьева.

– Слушаю, - ответили настороженно.

– ... Операция закончилась блестяще. А вам всем...
– он выдержал выразительную паузу и когда понял, что нетерпение собеседника на пределе, с чувством, громко выдал: - А вам всем я был бы крайне признателен, если бы вы сию минуту, незамедлительно, отправились к чертовой матери!!!
– И с огромным удовлетворением положил трубку.

– Как там говорил товарищ ст. сержант Приходько, Игорь Васильевич? Отморозки? Кажется, в одного из них я постепенно и превращаюсь, - с деланным ужасом заметил вслух Артемьев.
– О, времена, о, нравы!...

Глава тринадцатая

Под навесом, в ожидании транспорта, скопилось достаточно людей. Капитолина, заслонившись воротником пальто от ветра, стояла в стороне, нетерпеливо поглядывая на дорогу и вскольз - на часы.

"Совсем обнаглела, - корила она себя.
– Повесила на Веру всю домашнюю работу: готовку, стирку, глажку, еще и Женьку по утрам в садик водить. Хороша, мамашка, ничего не скажешь! Нет, надо заканчивать с этой вселенской скорбью...
– Но на глаза выступили слезы.
– Не смей плакать!
– приказала себе жестко, сглатывая шершавый, перехвативший дыхание, ком в горле.
– Его уже, все-равно, не вернешь.
– Она закрыла глаза и сжала зубы.
– Даже попрощаться нельзя было. Говорила же, дураку, бросай это золото, нам и так до старости хватит. Живут люди и хуже - не умирают..."

" -... Остров куплю и твоим именем назову. Где-нибудь в Индийском океане... Чтобы ни снега, ни морозов. Только песок, пальмы, солнце и океан. Ты будешь Робинзоном, а я - твоим Пятницей...

– А Женька? Ты забыл о Женьке.

– Он у нас будет - Маугли. Маленький такой Маугленок..."

У Капитолины задрожали губы, на глаза вновь выступили слезы.

"Женя-Женечка...
– подумала с тоской.
– Поздно, ты, про острова вспомнил. Оставил нас с малым одних... на необитаемом

острове, а сам... Господи, какое страшное слово - навсегда! Пусть про него все, что угодно говорят, я-то его любила и он меня. Ведь поклялся же бросить все и уехать с нами, даже Верунчика согласился с собой взять."

"-... Капелька, я такую бомбу откопал! Мне за нее все грехи земные Бог спишет. Дай мне всего один день, обезврежу эту заразу и ка-а-ак завалимся все вместе... Знаешь, есть у меня на примете мужик один, в тайге живет. К нему и подадимся. И катись оно к черту, это золото! Не притронусь, клянусь тебе!.."

"Что же он за "бомбу" откопал? За неделю человек переменился. Разве может такое быть? С Женей?!! С Горынычем?!! Стоп! Как же я раньше, дура, не догадалась... Надо срочно найти бумажку, по которой он мне в архиве и в хранилище материалы заказывал..."

Толпа на остановке одобрительно зашумела. Подошел автобус и Капитолина вместе со всеми "пошла на штурм", так как опаздывала на работу по всем мыслимым и немыслемым параметрам. Ей удалось втиснуться в последнюю минуту, с жестким напором подтолкнув стоящего на последней ступеньке мужчину. Тот повернул голову и, глядя на нее сверху вниз, с улыбкой восхищенно проговорил:

– Да, есть еще женщины в русских селеньях!

– Извините, - пробормотала она смущенно.

Двери со скрежетом закрылись и автобус, переваливаясь с боку на бок, грозя вот-вот развалиться, покатил по дороге, трамбуя, прессуя в своей, казалось, безразмерной утробе слипшиеся человеческие тела.

– "Ленинградская" выходят?
– раздался, усиленный микрофоном, голос водителя.

– Не-ет!
– послышались крики со всех сторон.

– "Бутина"?

– Давай, жми дальше!
– закричали молодые, веселые парни из середины автобуса.

– "Бутина", остановите, пожалуйста.

Автобус набрал скорость. Проехали "Ленинградскую".

– "Бутина" остановите...

– Две остановки пройти не могут!
– послышались упреки со всех сторон.

– Вон сколько маршрутов, нет, в этот лезут!

– Чего вам, старичью, дома не сидится-то?!

– Езжай до конечной!
– разошлись, веселясь, молодые парни.
– Потопают пешочком - здоровее будут!

Сухонькая, маленького роста, сгорбленная старушка, с выбившимися из-под пухового платка седыми прядками, попыталась пробиться к выходу. Но парни мощными телами оттерли ее в середину.

– Куда, мать, торопишься? Давай покатаемся!
– неестественно громко захохотали они.

– У меня ноги больные, тяжело ходить, - попыталась образумить их она. Голос ее предатальски дрогнул.

– Так сидела бы дома!
– вновь послышались возмущенные голоса.

– Прекратите издевательства! Остановите автобус на "Бутина"!

Капитолина неволно вздрогнула, так как громкий, властный голос прозвучал совсем рядом. Он принадлежал стоявшему впереди мужчине.

В автобусе мгновенно стало тихо.

– Водитель! Остановку на "Бутина"!
– требовательно повторил он.

– А ты кто такой?!
– нагло ощерился один из молодых парней. Всего в их компании было четверо.
– Контролер-затейник?