Джума
Шрифт:
– Закрой пасть, сопляк!
– еле сдерживая ярость, проговорил мужчина.
– Чего пристали к молодому человеку?
– Да высадить его и дело с концом!
– Послышалось несколько голосов.
– Чево-о-о?!!
– пророкотал парень, почувствовав поддержку.
– Он отпихнул старушку и вплотную придвинулся к мужчине: - Щас выйдем, я тебе покажу, кто из нас - сопляк! Эй, водила, тормози!
– крикнул он.
– Саша, высаживай их к чертовой матери!
– визгливо проорала кондуктор.
Автобус начал тормозить и пассажиры невольно по инерции подались вперед. В образовавшийся просвет Капитолина увидела,
– Уби-и-и-или-и-и!!!
– заверещал чей-то истошный, женский голос.
И в автобусе начался Апокалипсис...
По счастливому стечению обстоятельств, закончился он через метров триста, у районного отделения милиции. Когда автобус остановился, парень и его дружки, опомнившись, кинулись, расталкивая людей, к передним дверям. Но водитель оказался проворнее: выскочив, он моментально закрыл двери и, нелепо размахивая руками, ринулся ко входу в отделение, громко крича:
– Убийство! В автобусе убийца!
Парень, поняв, что оказался в ловушке, попытался прорваться назад, развернулся и тут же почувствовал, как запястья рук сжали стальные тиски. Он вскинул голову и встретил направленный на него в упор беспощадный взгляд.
– И даже не думай!
– тихо, но твердо проговорил уже знакомый ему мужчина.
– Я тебя кончу прямо здесь. Без суда.
В живот парня уперлось что-то длинное и твердое. Он медленно опустил глаза вниз...
– Стоять! Смотреть в глаза!
– рявкнул мужчина и парень обмяк...
... Зазвонил телефон. Капитан Добровольский метнулся к столу, схватил трубку, выслушал и кратко бросил:
– Добро, Саня. Спасибо!
– Придирчивым взглядом окинул кабинет: - Идет, ребята! Приготовились...
Дверь распахнулась. Застывший на пороге майор Иволгин оказался оглушен громом аплодисментов. "Убойная" опергруппа, в полном составе, приветствовала своего начальника. Петр Андреевич, не сдержав улыбку, вошел в кабинет, прикрывая дверь.
– Чего ржете?!
– спросил с напускной грубоватостью, оглядывая довольные лица коллег.
– Так ить, не кажный день "убивцев" ловим "на палец"!
– ехидно откликнулся Алексей.
– Андреич, ты точно палец ему в живот упер? Може... че другое?
– глаза его дурашливо и, вместе с тем, нагловато поблескивали.
Сотрудники опергруппы, не сдержавшись, зашлись от хохота. Иволгин, засмеявшись, только махнул рукой
– Ладно, па-аца-а-аны, с меня - лимонад!
– Ага, ты нас еще в детское кафе своди и по мороженому купи!
– с обидой выдал Добровольский.
– Забудьте, - стал серьезным Петр Андреевич. Но заметив поскучневшие лица ребят, сжалился: - До вечера - забудьте. Если честно, мне не вам, а той девахе ящик шампанского выставлять надо. Не она бы, пить вам на моих похоронах, тьфу-тьфу!
– он суеверно постучал по столу. Затем, поежившись, продолжал: - Но иметь такую жену, упаси меня, Бог! Лицо - белое, глазищи во!
– для достоверности он выпучил свои и растянул их пальцами.
– И рот - в крови.
– Как же ты ее упустил, Петр Андреевич?
– спросил Саша Костиков, один из оперов.
Иволгин разочарованно прищелкнул языком:
– Фраернулся малость. Пока этих уродов вязали, она и - тю-тю..
– Он помолчал и вдруг с гримасой разочарования и недовольства выпалил: - А, вообще, скажу я вам, в паскудное время мы живем! Почитаешь прессу, посмотришь телевизор, такое впечатление, хуже нас, ментов, больше и нет. Но видели бы вы сегодня эти рожи в автобусе! Зверинец, а не люди. Ради одной паршивой остановки готовы были старуху живьем сожрать. Я ехал и прямо нутром чуял, как они чавкают! А ведь у каждого, наверное, по паре дочек-сыночков, тоже где-то и кого-то чавкающих. Или готовых к этому первобытному процессу. Так чего они от нас хотят?!!
– взъерепенился он, вскочив из-за стола и заметавшись по кабинету.
– Порядка? Защиты? Но милиция не может навести порядок в мозгах у людей и защитить их гнилое нутро от самих себя!
– Иволгин вернулся к столу, сел и с какой-то неизбывной тоской оглядел своих коллег: - И, знаете, ребята, что самое страшное? Вся эта гниль уже в крови у нас, от рождения. Ну, почему другие народы, как зубы коренные, друг за друга держатся? А мы - по головам, по головам, по головам, да все топориком норовим. Я вот думаю, бабку из-за остановки чуть не загрызли. А если, не дай Бог, война? Катастрофа какая?..
– Ну, нагнал страху, Андреич, - нервно хохотнул Добровольский. Может, кто и по головам, а нам, товарищ майор, как всегда в оцеплении стоять.
– А мы, Леша, давно в нем стоим. Только, знаешь, фокус в чем? Иволгин глянул остро из-под насупленных бровей: - Лупить нас почему-то стали в последнее время с обеих сторон. Не поймешь, кого от кого "отцепляем".
В кабинете повисла неловкая тишина. Таким своего начальника подчиненные редко видели.
– Ладно, проехали, - Петр Андреевич энергично потер ладонями лицо и обратился к Алексею: - Рассказывай, лягушка-путещественница, как там дела в столице?
Все облегченно вздохнули и настроились на рабочий лад. Добровольский раскрыл принесенную с собой папку и, переложив несколько листков, начал докладывать.
– Начнем с папы. Артемьев Степан Макарович, 18.. года рождения. Член, сначала РСДРП, потом ВКП(б) и, наконец, КПСС - аж с 1905 года. Партийная кличка была неизменной - "Тень". Выполнял особо важные поручения партии, связанные, в основном, с терактами и экспроприациями. Одно время, якобы, сочувствовал эсерам, но этот факт - спорный. Активный участник революций, гражданской и Великой Отечественной войн. Некоторое время был военным советником в Испании. Чем конкретно занимался - неизвестно...