Е.И.В. Красная Гвардия
Шрифт:
— Идём в Персию?
— Есть другие варианты?
Лейтенант задумался. Предложение Белякова несколько расходилось с его недавней пламенной речью, но удивительно точно ложилось на представление о дворянской чести. Пусть ложное и неправильно понимаемое, но именно оно взывало к праведной мести и требовало око за око и зуб за зуб. Ох, не так прост Александр Фёдорович, каким хочет казаться.
— Да, в Персию! Ещё один залп, и в Персию!
Глава 10
—
— Но хотя бы выяснить их предполагаемый путь следования?
Полковник Тучков возвышался над скромным чиновником подобно несокрушимому утёсу, а капитан Толстой более всего напоминал выплывающие из-за того утёса челны Стеньки Разина — все, и одновременно. Такие же опасные, непредсказуемые, и от которых хочется держаться как можно подальше.
— О каком пути может быть речь, господин полковник? — секретарь едва сдерживал слёзы. — Канонерская лодка «Гусар» появилась в Астрахани вчера вечером, и начальствующий над ней лейтенант Давыдов забрал из гарнизона всех офицеров, временно разжаловав их в рядовые.
— И они не возражали? — усомнился Тучков?
— Наоборот, сами на том настаивали.
— Странно…
— Ничего странного, Александр Андреевич, — заметил Фёдор Толстой. — Это же Астрахань.
— И что?
— А то! — усмехнулся капитан. — Здесь до сих пор помнят предания о том, как Степан Тимофеевич ходил в Персию, и, самое главное, какие трофеи оттуда привёз.
— Княжну, которую потом утопил в Волге? Не велик трофей.
— Исправил ошибку.
— В каком смысле?
— Вернулся на родину и увидел, что русские женщины всё равно прекраснее всех на свете. Но я не об этом… Участники разинского похода несколько лет исключительно шёлковые портянки носили.
— Неудобно же…
— Зато форсу!
— Ладно, с этим разобрались, — Тучков повернулся к временно позабытому секретарю. — А кто сейчас в городе старший из воинских чинов?
— Старший сержант Евстигнеев будет. Но он по министерству государственной безопасности проходит.
— Сойдёт. — Александр Андреевич опустился в ближайшее кресло и с удовольствием вытянул усталые ноги. — Пригласите.
— Не могу, — на лице чиновника читалось искреннее отчаяние. — Дмитрий Эрастович с утра изволили прочитать доставленный особым курьером штафет, и отправились опечатывать питейные заведения.
— Вот прямо с утра, и по кабакам? — удивился Толстой. — Весело вы тут живёте.
— Погоди, — остановил заместителя командир батальона. — Что за эстафета, Мокей Парфёнович?
— Не могу знать, господин полковник, чины не дозволяют. Но пакет сей получен в моём присутствии, имел гербовую печать и перечёркнут от угла до угла синею полосой в палец шириной.
— Синяя тревога объявлена, — Тучков почесал подбородок и, уже ни к кому не обращаясь, добавил неопределённый артикль. — Бля!
— Что-то серьёзное? — обеспокоился Толстой.
— Более чем, — Александр Андреевич болезненно поморщился и опять насел на бедолагу Овцова. — Губернатор где?
— Изволят болеть третий год подряд.
— Градоначальник?
— Подвергнут арестованию нынешним утром.
— Предводитель дворянства?
— Тоже в каталажке сидит. Предъявить?
— Не нужно. Полицейские чины?
— Около получасу назад приведены в кандалах и под конвоем.
— А вообще, какая-нибудь власть в губернии осталась?
Овцов втянул голову в плечи и развёл руками. Получалось так, что кроме него нет больше в Астрахани старше по должности. Разве что почтмейстер, но тот ещё на прошлой неделе запил горькую, и на службе появлялся в виде коротеньких записок, выведенных ужасным и нечитаемым почерком. Кабы беды не случилось — слухи о новой опричнине ходили самые противоречивые, но в большинстве своём страшные. Мокей Парфёнович им не верил, конечно, но ведь дыму без огня не бывает… В наше просвещённое время никто не станет носить у пояса отрубленную собачью голову или голову англичанина, как утверждали некоторые сплетники. Но чем чёрт не шутит? Хотя… пожалуй, что и не будут — завоняют быстро на этакой жаре.
— Никакой власти не осталось, господин полковник! Один я тут, аки… аки… аки глас вопиющего в пустыне.
— Хреново! — глубокомысленно заметил Тучков. Сей вывод не относился к положению дел в Астраханской губернии, до которой у Александра Андреевича не имелось никакого интереса. Просто он рассчитывал на помощь местной власти в поисках пропавшего парохода. Не такого уж пропавшего, как выяснилось, но, тем не менее, недоступного и неуловимого. — Есть какие-нибудь предложения, капитан?
Таковые у Фёдора Толстого отсутствовали, за исключением единственного:
— Если в городе нет власти, то нашей первейшей обязанностью является взятие её в свои руки.
— Упаси, господи! — перекрестился Тучков. — Чиновничья карьера меня никогда не прельщала.
— Тогда нужно назначить губернатора. Этот чем не хорош? — палец капитана едва не упёрся в крупный, покрытый капельками пота нос господина Овцова. — Мокей Парфёнович, не соблаговолите принять на себя столь высокую обязанность по управлению губернией?