Эффект Фостера
Шрифт:
– Ты привык к другим девушкам, – пробормотала она, моментально вызывая в моей душе протест. Я не мог вспомнить ни одного лица тех девушек, с которыми спал. Называйте меня ублюдком, моральным уродом, как хотите, мне плевать. Но все, что было раньше, имело механический характер действий. Отработанная схема: надеть презерватив, получить удовольствие, попрощаться. Все.
Сейчас я скорее бы умер, чем попрощался бы с ней.
Я крепко схватился за ее талию и резко дернул на себя, целуя со всей страстью, бурлящей во мне, чтобы ее голова расплавилась. Как она может позволять себе думать, что хоть в чем-то уступает любой из тех, с кем я имел дело раньше?
– Мне не нужны другие девушки, мне нужна ты, – уверено заявил я. – И всегда нужна была только ты.
Ее пальцы уверенно сжали мое бедро, взгляд, парящий на грани мольбы, обжег мое лицо. Я понял все без слов, потянул белую эластичную ткань вверх и стянул ее через голову. Ее волосы рассыпались по плечам и спине, топик упал на пирс, прямо как моя челюсть.
Из моих легких испарился весь драгоценный кислород. Она была самым настоящим произведением искусства. Полные груди с розовыми небольшими ореолами и маленькими сосками, торчащими вверх. Мне хотелось опустить руку вниз и сжать член, который успел уже пережить три клинические смерти за последние двадцать минут. Я впервые ощущал такое сильное вожделение.
Просто невыносимое чувство.
Ее грудь покрылась мурашками, а взволнованный взгляд не отрывался от моего лица.
– Джефри? – позвала она, вырывая меня из оцепенения. – Все в порядке?
– Это больше чем просто в порядке, – словно в бреду, прошептал я, не в силах насытиться видом передо мной. – Они еще прекраснее, чем я всегда представлял.
Она округлила глаза.
– Ты представлял?
– С того самого момента как ты перестала быть ребенком. – Я взглянул в ее глаза и дерзко ухмыльнулся. – Хочешь сказать, что не думала обо мне, когда ласкала себя?
Щеки Барбары заалели, ведь я был прав. Ее брови виновато сдвинулись к переносице, как если бы ее поймали на чем-то ужасном. Ее грудь часто вздымалась, розовые маленькие соски выглядели так соблазнительно, что у меня сводило челюсть от желания сомкнуть над ними свои губы.
О, да. Она думала обо мне каждый раз, когда касалась себя – думала обо мне, а не о моем брате.
С хищным прищуром я надвигался на нее, пока она не легла, а я не навис над ней. Моя рука опустилась на ее талию. Ее кожа была горячей, но ее тело подрагивало, словно от холода.
Я вжался бедрами между ее ног, позволяя почувствовать, каким твердым я становился рядом с ней. Ее тонкие белые трусики промокли от моих все еще мокрых после озера боксеров. Я чувствовал ее – чувствовал жар сосредоточенный под ее бельем, чувствовал каждый сантиметр ее кожи.
Боже.
– Я собираюсь сделать тебе приятно, ладно?
Барбара нервно сглотнула и нерешительно кивнула.
Наши губы сошлись в невесомом, почти призрачном поцелуе. Она тихо выдохнула, когда я снова вжался между ее бедер, я поймал этот чертовски соблазнительный вздох и воспользовался тем, что она распахнула губы. Мой язык очертил ее нижнюю губу и мягко сплелся с ее языком.
– Вдруг нас заметят, – прошептала она, запрокидывая голову, когда я стал медленно спускаться поцелуями по ее шее к груди.
– Не заметят. Это наше место и никто о нем не знает, – пробормотал я, проводя носом по коже в ложбинке между ее грудей, вдыхая сладкий аромат, свойственный только ей одной и сводящий меня с ума с самого детства. Моя грудь сжималась, словно ее сковали цепями, член болезненно умолял освободить его.
Подожди, приятель.
Сейчас я больше всего хотел получить удовольствие другого рода, например, увидеть ее лицо, когда она будет содрогаться от оргазма, ее руки будут сжимать мои плечи, а пухлые искусанные губы будут выстанывая мое имя.
– Скажи, я делал так в твоей фантазии? – Я медленно приблизился к ее груди и подул на твердый сосок. Барбара вздохнула, наблюдая за моими действиями с осторожностью в глазах. Каждый раз, касаясь ее кожи губами, я чувствовал тяжелый стук ее сердца, который взывал к моему сердцу. Я мечтал об этом так давно, столько раз кончал с ее именем на губах, сжимая свой член до боли, до ярких вспышек перед глазами, и вот она передо мной, почти полностью обнаженная.
Это стало реальностью. Моя Барби полностью в моих руках.
Не разрывая зрительного контакта между нами, я прикусил ее сосок, сразу же проводя по нему влажным языком. Барбара зажмурилась, откидывая голову назад. Ее кожа была мягкой словно бархат, и после моих поцелуев она покрывалась красными пятнами.
– Я сделаю тебе так хорошо, что пламя будет сжигать каждую клеточку твоего тела, – сказал я, прикусывая кожу чуть ниже ее пупка. – Твое тело будет падать в пропасть, но не беспокойся, я буду рядом, чтобы поймать тебя. – Я провел носом по влажной ткани ее трусиков, вдыхая сладкий аромат ее возбуждения, и поцеловал местечко, которое нещадно пульсировало, нуждаясь в моих прикосновениях.
Барбара застонала, медленно сжимая мои плечи.
Она пахла просто невероятно, была самым запретным плодом для меня, десертом для потенциального сладкоежки, которому впервые предстояло попробовать нечто столь сладкое, что навсегда перевернет его жизнь.
Я схватился за резинку ее белья и потянул вниз, оголяя самую уязвимую часть ее тела. Она втягивала живот, прижимая бедра к пирсу, но как только я отбросил ее трусики в сторону, сдвинула ноги вместе.
Я разочарованно выдохнул, мягко развел ее ноги обратно, раскрывая ее навстречу моему рту.
– Ну же, давай. Тебе нечего смущаться, ты идеальна, Барбара. Я так часто думал о тебе, пытался представить какая ты здесь, – я оставил маленький поцелуй на внутренней стороне ее бедра. – И здесь, – я поцеловал ее лобок. – Но все что я представлял, и рядом не стояло с реальностью.
Моя Барби, наконец, кивнула, окончательно расслабив ноги. Она была такой невероятно красивой, что очередной стон вырвался из самой глубины моей груди.
Святое дерьмо.
Внизу она была розовой, нежная кожа блестела покрытая ее возбуждением. А я, кажется, только что пережил одну остановку сердца.