Эффект Фостера
Шрифт:
Я поймала на себе взгляд Фостера и улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ.
– Медвежонок, мою машину нужно отогнать в автосервис, там что-то щелкает, когда она заводится, – сказала Дорис сыну. Джефри мгновенно переключился на лицо матери.
– Сейчас?
– Чего время терять?
Она вручила ему ключи, Джефри подарил мне последний нежный взгляд, а после ушел.
Я услышала рев двигателя машины Дорис, и поняла, что он уехал. Джемма так и не вернулась, а мы с Дорис оказались одни на кухне. Не этого я ожидала от сегодняшнего визита к Фостерам.
– Променяла одного брата на другого?
Я замерла, медленно направляя взгляд на ее лицо. Ее губы были искривлены в стервозной улыбке. Глаза излучали уверенность и превосходство. Она не просто догадывалась обо мне и Джефри, она все знала.
Задняя поверхность моей шеи покрылась мурашками. Я оглянулась на арочный проход кухни, удостоверяясь, что свидетелем ее слов не стала Джемма или кто угодно из персонала Фостеров. Наш секрет рисковал всплыть раньше времени.
Но откуда она узнала? Не мог же Джефри рассказать ей о нас?
Дорис усмехнулась, должно быть, шок и смятение, отразившиеся на моем лице, веселили ее.
– Гадаешь, как я поняла это, не пробыв в доме и получаса? – самодовольно вскидывая брови, спросила она. – Его взгляд, когда он смотрит на тебя, изменился. Мы с Джефри не проводим вместе каждый день, но это не значит, что я не знаю своего сына. Раньше он смотрел на тебя как на безумно дорогую игрушку, которой у него никогда не было и не будет, сейчас он смотрит так, словно игрушка уже в его руках.
– Ты сравниваешь меня с игрушкой? – Я была так поражена, что едва не начала заикаться, а импульсивно произнесенными словами лишь укрепила ее уверенность в том, что я и Джефри вместе.
Дорис улыбнулась, когда поняла, что поймала меня, она легко кивнула, откладывая в сторону солнцезащитные очки и проводя рукой по своим блестящим волосам.
– Если мы говорим о Джефри, то да.
Нет. Совершенно ясно, что Дорис просто еще одна змея на моем пути. Я не понимала, материнская ревность это или личная неприязнь ко мне, но я не собиралась верить ее словам. Она говорит это специально.
– Не знаю, чего ты пытаешься добиться, затеяв этот разговор, но тебе не вывести меня из равновесия, – стараясь казаться безразличной, сказала я.
– Не вывести? Я уже вывела. И это заметно по покрасневшим от ярости кончикам твоих ушей и пятнам на шее. Тебе не понравились мои слова, ведь ты понимаешь, что я права, – снисходительным тоном ответила она. – Послушай, я люблю своего сына, но я также знаю его лучше всех прочих. Джефри с самого детства был таким, машинка о которой он мечтал полгода, была заброшена через два часа. Сколько времени займет милая и недоступная куколка его брата?
Я сложила руки на груди, раздувая ноздри от ярости, что плескалась во мне. Она всегда была такой, старалась вывести из равновесия всех окружающих. И я понимала, почему она так делает. Дорис просто стремилась напасть раньше, чем нападут на нее. Но со временем она так привыкла к этому,
Я не стала ей отвечать, развернулась и молча зашагала к выходу.
– Но я определенно удивлена, как быстро ты переметнулась от одного Фостера к другому. Хвалю. Хотя чего еще ожидать от дочери Оливера Эванса? – донесся до меня ее провокационный голос.
Я медленно обернулась. Слова, сорвавшиеся с губ Дорис, покалыванием прошлись по моему позвоночнику.
– Что ты имеешь в виду? – хмуря брови, спросила я.
– Да так, – отмахнулась Дорис, явно наслаждаясь моим замешательством, и ожидая, что я начну умолять ее ответить. Боже, как же я ненавидела эти чертовы недоговорки. Если ты сказала «а», будь добра сказать и «б».
– Что ты имеешь в виду? Почему это у нас семейное? – громко спросила ее я.
– Потому что у твоего отца втайне от матери был роман на стороне, – спокойно сказала Дорис.
Я часто заморгала, чувствуя как пространство вокруг меня темнеет.
– Это шутка?
– Думаешь, я стала бы шутить с таким?
Мое сердце стучало так громко, что я практически не слышала прочих шумов вокруг меня.
Господи.
Моя идеальная семья, никогда не была идеальной.
– И он собирался уйти от вас, но твоя мама знала, как его удержать, и забеременела.
Глава 39
Джефри
– Что ты ей сказала? – вполголоса спросил я.
Я отлучился всего на час, на долбаный час! А вернувшись, понял, что дом Фостеров перевернулся. Я застал свою мать в гостиной, где с ней ругалась Джемма. Джемма кричала что-то о том, что моя мать не имела права говорить Барбаре «эти вещи». Я догадывался, о каких вещах шла речь, но все же надеялся, что ошибаюсь. Это явно не было чем-то безобидным, если Барбара расплакалась, убежала в гостевую комнату и сказала, что никого не хочет видеть.
– Почему ты злишься? – недоумевала мама, затягиваясь очередной сигаретой.
После того как Джемма ушла к Барбаре, я остался с Дорис наедине. Мама вальяжно восседала на кресле. И настолько уверенной была ее поза, что создавалось впечатление, что этот особняк принадлежит ей.
Мама никогда не упускала шанса уколоть кого-нибудь на своем пути. Обычно я никак не реагировал на это. У нее сложный характер, сформировавшийся под влиянием негативных моментов, которые ей пришлось вытерпеть в жизни. Мамино детство даже с натяжкой не назовешь счастливым, ведь ее родители были наркоманами и однажды чуть не продали ее какому-то озабоченному торчку. Когда ей было четырнадцать, ее родителей лишили родительских прав, и мама попала к опекуну, которого гораздо больше интересовала финансовая поддержка от государства, чем воспитание подростка. В шестнадцать она сбежала и начала самостоятельную жизнь, она устроилась в ночной клуб официанткой, денег не хватало, и тогда она решилась на стриптиз.