Эффект Грэхема
Шрифт:
Провиденс ведет со счетом 2-1 вплоть до последних сорока секунд, когда Нила разыгрывает комбинацию за воротами. В отличие от меня, там она в ударе. Она отвлекает их вратаря, затем умудряется забросить шайбу перед сеткой, прямо в клюшку Уитни, которая ждала этой подачи.
Организаторы благотворительной акции шепчут тренеру Эдли, что они не хотят, чтобы все закончилось вничью, поэтому мы проводим финальную серию буллитов, которую Брайар уверенно выигрывает, потому что никто не может переиграть меня. Никто.
И вот так мы выигрываем благотворительную игру, также известную как Смертельный поединок.
—
Все мои товарищи по команде выглядят одинаково измотанными.
— Я думала, что в форме! — Кричит Нила. — Типа, в межсезонье я была тяжела на подъем. Мои руки похожи на желе. — Она поднимает их, затем опускает, как мокрую лапшу.
Тренер входит в раздевалку до того, как все начинают переодеваться.
— Это был чертовски хороший хоккей, — говорит он нам, восхищенно оглядываясь по сторонам. Затем он закатывает глаза. — Хотя я не уверен, какую часть фразы “поберегите силы для открытия сезона” вы не поняли, — заканчивает он, имея в виду речь, которую произнес перед началом игры.
— Вы нас знаете, ничего не ничего не можем с собой поделать, когда оказываемся на льду, — щебечет Уитни.
Он вздыхает.
— Я так понима, кто-то сказал вам, что Брэд Фэрли на трибунах?
— Ага, — говорит она, и все смеются.
Все, кроме меня. Потому что у меня в жилах застыла кровь.
Брэд Фэрли?
Беспокойство сжимает мой живот, скручиваясь в узел.
— Что случилось с Аланом Мерфи? — Выпаливаю я.
— Он выбыл, — говорит Эдли. — Начальство говорит о медицинских причинах. Они держат это в секрете, но я думаю, что у него мог быть сердечный приступ или несколько.
— Господи, с ним все в порядке? — спрашивает Уитни.
— Я думаю, что он все еще в больнице, но это все, что я знаю. Хоккей США поручили эту работу Брэду Фэрли, их тренеру нападающих. Он хорош. Заслуженное повышение. — Эдли направляется к двери. — Хорошо. Переодевайтесь. Увидимся в автобусе.
Все снова начинают переговариваться между собой, когда девушки направляются к душевым. Мои нервы только усиливаются, пока я смываю с себя пот и усталость. Я не мою голову, просто собираю ее в мокрый пучок на макушке, одеваюсь и торопливо выхожу из раздевалки.
Я хочу найти Брэда Фэрли, но не уверена, что ему сказать. Мы не разговаривали несколько лет. Полагаю, я могла бы притвориться, что спрашиваю о его дочери Эмме, но в зависимости от того, как много она рассказала своему отцу, он может понять, что это всего лишь предлог. Потому что мне наплевать, как поживает Эмма Фэрли.
Тем не менее, я не могу просто позволить главному тренеру национальной сборной покинуть это здание, не попытавшись хотя бы оценить, в какую сторону направлены его мысли. Я уже должна была что-то услышать. То есть я должна была что-то услышать, если они рассматривают меня в качестве кандидата в сборную. Я знаю, что одну девушку из Висконсина уже попросили потренироваться с ними, так что они, должно быть, находятся в процессе укомплектации своего состава. Уже пора; впереди все важные матчи, такие как Турнир Четырех Наций в ноябре и Матч Соперничества США и Канады в феврале. А в следующем феврале состоится самая важная игра из всех. Олимпийские игры.
Боже. Я, блядь, хочу этого.
Я многого не прошу. Я никогда
Однако вот это. Я хочу этого. Хочу этого так сильно, что чувствую его вкус.
К моему удивлению, нет необходимости выслеживать Фэрли, как собака-сапер. Он зовет меня по имени, как только я выхожу в вестибюль.
— Мистер Фэрли, здравствуйте, — окликаю я в ответ, пытаясь подавить свое нетерпение. — Давно не виделись.
— Так и есть, — соглашается он. — Сколько уже? Года три?
— Около того.
Я сокращаю расстояние между нами, моя хоккейная сумка перекинута через плечо.
Мистер Фэрли невысокого роста, но сложен как танк, с бочкообразной грудью и толстой шеей. В юности он играл в хоккей, но не добился большого успеха в профи, в основном из-за своего роста. В конце концов он занялся тренерской деятельностью, где добился успеха. По-видимому, сейчас еще больше.
— Поздравляю с победой.
— Я не ожидала такой конкурентной игры, — с сожалением отвечаю я.
Он кивает.
— Хорошо отработала с буллитами.
— Спасибо. И я слышала, вас тоже можно поздравить. Тренер Эдли сказал нам о назначении главным тренером сборной США.
В его глазах читается гордость.
— Да, спасибо. Я с нетерпением жду возможности возглавить команду. Выиграть несколько медалей.
— Звучит здорово... — Я делаю паузу, надеясь, что он заполнит это пространство. Молюсь, чтобы он сказал мне что-нибудь, что угодно, любой намек на то, каким он видит состав команды.
Но он ничего не говорит.
Я неловко продолжаю.
— Я имею в виду, это и так понятно, но я бы хотела попасть в состав.
Еще один кивок.
— Конечно. Прямо сейчас мы рассматриваем нескольких игроков. В этом году собралась действительно динамичная группа игроков из колледжа.
Чушь собачья.
Я проглатываю это слово, стараясь не огрызнуться. Я ни в коем случае не высокомерна, но я знаю каждого игрока в хоккее НАСС, включая новичков. Некоторые из них демонстрируют потенциал, но, по большей части, среди всех команд первого дивизиона есть лишь несколько выдающихся игроков. И я определенно нахожусь в первой десятке, если не в пятерке.
— Что ж, приятно это слышать. Я не знаю, сколько игроков из колледжей обычно входят в состав, но...
— Около тридцати-сорока процентов, — отвечает он.
Это заставляет меня замолчать.
Черт. Это жестокая статистика. Учитывая размер состава, если свободных мест всего несколько, это означает, что он выберет двух, максимум трех игроков из колледжа.
— Как я уже сказал, — продолжает он, заметив выражение моего лица, — мы рассматриваем нескольких игроков, но, конечно, ты одна из них. Твой талант неоспорим, Джиджи. Конечно, есть небольшие проблемы, над которыми нужно поработать, но они есть у всех.