Егерь: Назад в СССР 3

Рудин Алекс

— Согласен, — кивнул Георгий Петрович. — Впрочем, об этом мы говорили и в прошлый раз. Ваше предложение очень разумно. Но у нас недостаточно информации. Пока мы знаем о будущем только с ваших слов — обрывки, клочки. Смутная общая картина, и очень мало конкретики.

— А чего вы хотите? — спросил я, прямо глядя на генерала.

И тут заговорил Владимир Вениаминович.

— Послушайте, Андрей Иванович! Изучением памяти физиологи занимаются уже долгие годы. Они установили массу любопытных фактов. В частности, известно,

что человек никогда не забывает то, что видел, или слышал. Даже если сознательно он не может вспомнить какую-то информацию — всё равно она надёжно хранится в его памяти. И специалист способен эту информацию извлечь.

— А вы — специалист.

Я не спросил это, а сказал утвердительным тоном.

— Да, я специалист, — кивнул Владимир Вениаминович. — Сразу хочу предупредить. Если вы согласитесь — понадобится не один сеанс, и даже не десять. Возможно, нам придётся несколько раз возвращаться к важным моментам вашей жизни. И да — я буду знать о вас абсолютно всё. И о прошлой вашей жизни, и о теперешней. Если вы доверитесь мне — то доверитесь полностью. Готовы?

Что ж, вот он и наступил — момент выбора.

Я неторопливо жевал мясо, запивая его горячим чаем. А генерал и Владимир Вениаминович молча ждали моего решения.

Наконец, я доел и поставил чашку на стол.

— А вы сможете сделать так, чтобы я снова помнил то, что вы раскопаете в моей памяти?

— Вы уверены, что это вам нужно? — вопросом на вопрос ответил Владимир Вениаминович. — Ведь какие-то вещи мы забываем просто потому, что не в силах помнить их.

Я покачал головой.

— Неважно. Я хочу знать.

— Ну, что ж...

Владимир Вениаминович сочувственно кивнул.

— Не знаю, вспомните ли вы всё. Но обещаю, что честно расскажу вам всё, о чём вы меня спросите. Годится?

— Годится, — ответил я. — Когда начнём?

— Думаю, прямо сейчас.

Глава 12

— Вы ведь занимались медитациями, Андрей Иваныч? — спросил меня Беглов.

Отпираться не было никакого смысла. Я пожал плечами.

— Да. После того, как заподозрил, что вы меня загипнотизировали.

— Хорошо, — неожиданно сказал Владимир Вениаминович. — Это нам поможет. Гоша! Мы с Андреем Иванычем пройдём в комнату. Посмотри, чтобы в течение часа нас никто не тревожил.

— Погодите!

Не то, чтобы я старался оттянуть неизбежное, но... Чёрт! Я именно старался оттянуть неизбежное.

— Владимир Вениаминович! У меня к вам ещё одна просьба!

— Слушаю, и постараюсь помочь, — невозмутимо ответил психотерапевт.

Видимо, он понял моё состояние и решил не давить.

— Помните, вы как-то рассказывали, что можете убедить человека бросить курить? Так вот, мне очень нужно, чтобы мой отец бросил!

— А сам он что говорит?

— В том-то и трудность, что он не хочет. Вы можете посоветовать — как убедить его обратиться

к вам?

— Хм.

Владимир Вениаминович усмехнулся.

— Ничего сложного тут нет. Мы вместе обязательно что-нибудь придумаем. Я вам обещаю. А сейчас давайте перейдём к делу.

В комнате он предложил мне лечь на кровать.

— Так вам будет проще расслабиться. Да и тело не затечёт. Помните — мы с вами делаем общее дело. Это нужно не только нам, но и вам. Вам — в первую очередь. Пальцы ваших рук расслабляются и тяжелеют. Им тепло. Тепло поднимается выше. Теперь расслаблены кисти. Ещё выше. Руки расслабляются, вам лень шевелить ими.

Голос Владимира Вениаминовича стал тусклым, монотонным.

Словно неторопливое течение реки, подумал я. Представил себе реку с медленно текущей тёмной водой.

— Плечи расслаблены. Хорошо, очень хорошо. Вы ощущаете тепло в пальцах ног. Пальцы ног расслабляются. Вам хорошо. Дыхание ровное и спокойное. Мысли текут неторопливо, словно вода.

На тёмной поверхности реки заискрились солнечные блики. Лёгкий ветерок чуть коснулся кожи. Где-то выше по течению плеснула большая рыба.

— Ноги полностью расслаблены. Внимание рассредоточено. Вы ни о чём не думаете.

На ветру тихо шумел тростник. Кудрявые метёлки раскачивались над водой, роняя крохотные семена. Водомерки на длинных лапах бесшумно скользили вдоль берега.

— Всё ваше тело расслаблено. Вы спокойны. Вы слышите только мой голос. Только мой голос. Вспоминайте, Андрей Иванович!

Лёгкий поплавок из пробки качался на утренней ряби. Где-то вдалеке еле слышно рокотала моторная лодка. Пушистая синица с чёрным галстучком на жёлтой груди вспорхнула на ветку и звонко затенькала.

Я всмотрелся в тёмную толщу воды, и передо мной, словно смутные тени, поплыли давно забытые образы, запахи и вкусы...

День моего рождения. Мама с утра, конечно, напекла оладьев. Меня разбудил запах жареного теста — такой вкусный, что во рту немедленно собралась слюна.

Я вскакиваю с дивана в большой комнате и бегу умываться. Через минуту, не вытерев толком лицо, сижу на кухне и уплетаю горячие оладьи со сметаной.

Мама улыбается уголками рта.

— Вечером посидим по-домашнему. А в субботу позовём гостей — отпразднуем, как полагается!

С тех пор, как отца не стало, мама улыбается только так — незаметно, испуганно, готовая в любой миг погасить улыбку.

Как полагается — значит, придут родственники и знакомые. На столе будет стоять кастрюля отварной картошки и жареная курица. Дядя Женя откроет бутылку вина, разольёт всем по чуть-чуть. Родственники по очереди будут поздравлять меня, говорить, что я уже совсем вырос. Ещё бы — семнадцать лет! Тётя Валя — соседка из двадцать второй квартиры — заплачет пьяными слезами. Её муж, дядя Боря, тоже недавно умер, и с тех пор тётя Валя пьёт.