Его волшебное прикосновение

Камерон Стелла

– Так, – задумчиво произнес Дэвид. – Я думаю, что последнее похоже на правду.

Селина внимательно посмотрела на Дэвида, прежде чем вернуться на свое место. Она подняла чашечку и сильно смутилась, когда от волнения пролила кофе.

– Мне кажется, что люди полны предрассудков. – Она осторожно поставила чашку на стол. – Все эти сплетни о доме Джеймса и его порядках – досужие домыслы.

– И что же эти люди говорят о доме Джеймса и царящих там обычаях?

– Я не люблю сплетен. Слишком много тех,

кто с завистью разглагольствует про его экзотические восточные привычки и про Лиам. Я не собираюсь ничего добавлять к этим злым слухам.

Дэвид положил локти на стол.

– Что подразумевается под экзотическими восточными привычками?

– Откуда мне знать? Может, это гонг или какая-то курительница. Не знаю, я не бывала в его доме. Люди не верят, будто Лиам – его экономка. Я и сама не поверила вначале, но когда ближе узнала его, то изменила свое мнение.

– Кто такая Лиам?

– Китайская девушка поразительной красоты.

– Сколько ей лет?

Селина задумчиво потерла щеку.

– Наверное, она моего возраста. Ей лет девятнадцать или двадцать.

– И она служит экономкой в доме мистера Иглтона?

– Да. – Селина не знала, о чем думал Дэвид. Он повернулся на стуле и уставился на догорающие угли в камине.

Молчание затянулось.

– Дэвид, можно спросить тебя о том, что меня очень интересует?

Он взглянул на нее через плечо.

– Пожалуйста, Селина. Нет ничего, о чем бы ты не могла меня спросить. – Дэвид выглядел очень обеспокоенным.

Селина выпрямилась.

– Что в действительности приводит женщину к падению?

Дэвид медленно повернулся к ней.

– Мы уже обсуждали это.

– Да, но не в деталях.

– Почему ты хочешь знать подробно о том, что совсем не должно интересовать такую нежную и хрупкую девушку, как ты?

– Я смелая и решительная. И сейчас хочу узнать побольше об этой важной теме, чтобы суметь помочь тем, кто может оказаться жертвой таких прискорбных обстоятельств.

Селина заметила, как Дэвид тяжело сглотнул.

– Я запрещаю тебе обсуждать с кем-либо эти вопросы, – сурово произнес он. – Тебе ясно?

– Нет. – Она не позволит ему уйти от ответа. – Ты ведь уже объяснял, что эти падшие женщины совершенно порабощаются своими плотскими желаниями.

– Ну, я говорил не совсем так.

– Я хочу знать, что вызывает такие чувства? Кто здесь начинает, мужчина или женщина?

Он поднялся, поправил сюртук и сцепил руки за спиной.

– Почему ты спрашиваешь?

– Так я и думала. Здесь все не так просто, как ты утверждал. И я спрашиваю, потому что хочу знать, как возникают эти приливы страсти? Ты говорил, что женщины просто воображают себе это, да?

Дэвид прокашлялся.

– Возможно.

– Но как это происходит? Это идет изнутри или является результатом того, что она видит? Ну… может, например,

вид красивого мужчины вызвать эти ощущения?

– Селина, ты такая… Ну, я полагаю, что это возможно, но я не уверен, – ответил Дэвид и покраснел.

– Ага, может, это происходит от того, как мужчина смотрит на женщину? И этот взгляд пробуждает в ней страсть и желание?

Дэвид подошел поближе и сосредоточенно посмотрел на Селину.

– Откуда такие мысли? Она не испугалась.

– Ниоткуда. Скажи, Дэвид, может, то, как мужчина прикасается к женщине… если прикасается… Это только мои размышления, но мне кажется, они затрагивают существо вопроса. – Ее голос затих. Дэвид совсем не походил на человека, который видел рациональное зерно в ее словах. Он выглядел очень рассерженным.

– Кажется, Селина, мне следует навестить экзотический дом мистера Иглтона.

Джеймс вернулся домой вместе с Вонтелом. Тайное наблюдение за развлечениями Лечвитов в так называемом спортивном клубе и последующий разговор с дядей Аш-ус-тусом совершенно испортили настроение Джеймсу.

– Он сказал, что останется в Дорсете, – сказал Джеймс и прошел в холл, оставляя грязные следы на черно-белой мраморной плитке. – Старик может создать ненужные осложнения.

Вонтел проследовал за ним в библиотеку.

– Но ведь ты добился того, чего хотел! Маркиз согласился с тем, что ни мисс Селина, ни Годвины не узнают, кто ты на самом деле, пока ты не дашь ему знать. И он также согласился не говорить никому о смерти твоего отца.

– Бог мой! – Джеймс рывком снял перчатки. – Это невероятно, но мой дед ничего не сказал своему старшему сыну о причинах изгнания младшего. Но по поведению дяди ясно, что он ничего не знает.

– Твой отец говорил, что старый маркиз был очень скрытным, – тихо произнес Вонтел. Джеймс обернулся к нему.

– Мой отец обсуждал это с тобой?

Несмотря на промозглый холод, в котором они провели последние восемь часов, Вонтел был в своей обычной темно-синей тунике. Он стоял, широко расставив ноги, и задумчиво смотрел прямо перед собой, теребя черную бороду, – И когда мой отец рассказал тебе про моего деда?

– Когда был в угрюмом расположении духа, во время болезни твоей матери.

Джеймс закрыл глаза. Столько воспоминаний нахлынуло на него!

– Почему ты никогда не упоминал об этом?

– Ты не спрашивал. Собственно, твой отец не говорил со мной, он просто размышлял вслух в моем присутствии, зная, что об этом никто не узнает.

Глубокая печаль, отчаяние от невосполнимой утраты и ненависть переполнили душу Джеймса. Он верил, что чудовищная несправедливость ускорила смерть его родителей.

– Вонтел, мне всегда казалось, что если бы отец не был так удручен смертью матери, с ним никогда не случилось бы это несчастье.