Его заложница
Шрифт:
— Но что я скажу Павлову? Два дня – это много… И охрана… — мямлит Вадим.
— А мне плевать. Главное, чтобы все было правдоподобно. Выкручивайся, Вадик. Но если подведешь и стукнешь Павлову, я тебя живьём закопаю. И это не аллегория для устрашения. Ты же понимаешь, что я псих и реально могу? — Вадим шумно сглатывает и кивает, бегая глазами. — Хороший мальчик. Все ты знаешь и понимаешь, — Арон отпускает моего бывшего и обтирает руки салфеткой, словно испачкался об его рубашку. — Иди! Делай красиво, — кивает ему на выход. — А мы выйдем через черный
Вадик уходит, постоянно оборачиваясь на нас. Арон расплачивается за заказ, хватает мой ноутбук, и тянет меня за руку к чёрному выходу с другой стороны улицы. И я бегу за ним, не понимая, куда и зачем. Просто бегу за мужчиной, без которого не могу нормально существовать.
Он открывает мне двери, помогая сесть в огромный черный внедорожник, и увозит в неизвестном направлении. Оглядываюсь. За нами действительно никто не едет. Кто же ты такой, Арон Вертинский, и какие о тебе ходят слухи, что Вадим испуганно исполнил все твои приказы?
Мы едем молча. Не произнося и слова, только постоянно оглядываемся друг на друга, словно не веря в происходящее. Мне страшно. Я потеряла дар речи. Страшно ехать с ними в неизвестном направлении, страшно вновь потерять себя рядом с ним, страшно от предстоящего разговора и от того, что отец может узнать, с кем я уехала. Но я молча еду, даже не спрашивая направления, потому что без этого мужчины еще страшнее.
На мой телефон приходит сообщение: «Я, конечно, отмазал тебя пред отцом, но ты хоть представляешь, что с ним будет, если он узнает, что его дочь спит с Вертинским?! Если у тебя стокгольмский синдром, я найду хорошего психолога. Немедленно вернись!»
Смеюсь, закидывая телефон в сумку. Что же ты отдал меня Вертинскому? И трусливо продолжаешь прикрывать?
Противно.
— Что, женишок не унимается? — ухмыляется Арон, снова увозя меня куда-то за город.
— Да, волнуется о моем здоровье, полагая, что у меня стокгольмский синдром, — парирую, ухмыляясь.
— Ммм, какая страшная болезнь. Излечима? — дерзкий, но этому гаду идет циничная ухмылка. Ему все идет. И эта машина, и часы на сильной руке, и кожаный руль под ладонями. И то, как одной рукой берет пачку, вынимает оттуда зубами сигарету, прикуривает и глубоко затягивается, выпуская дым в окно. Даже эта сигарета идёт мерзавцу. Я ей завидую, поскольку к ней прикасаются его порочные губы.
— Смертельна…
Арон оглядывается на меня и ловит на том, что я рассматриваю его. Ухмыляется, делает ещё глубокую затяжку и передает сигарету мне.
«Я разобью твои губы, если ты еще раз закуришь не из моих рук…» Усмехаюсь, вспоминая его слова. И ведь я ни разу не курила после нашей последней встречи. Да и сейчас не хочу. Я хочу прикоснуться своими губами к фильтру, на котором остались отпечатки его губ.
Беру сигарету, затягиваюсь, еще и еще, вспоминая вкус его губ с горчинкой табака.
Ой, прости меня, мамочка, я потеряла себя в этом мужчине. Мне страшно разбиться, но я все равно прыгаю и прыгаю с ним в эту черную пропасть.
Арон включает музыку на полную громкость. Басы бьются где-то в груди. И я откидываюсь на сиденье, прикрывая глаза. К черту всех. Пусть происходящее ненадолго и мимолётно, зато я никогда не пожалею, что в моей жизни это было.
Он забирает у меня сигарету и затягивается сам, с удовольствием прикрывая глаза. И это сносит мне голову. Мы дышим одним воздухом, курим одну сигарету на двоих, слушаем музыку и мчимся в неизвестном направлении. Мне все равно, куда он меня везет, главное, что у нас есть это время на двоих.
ГЛАВА 29
Александра
Мы въезжаем в охраняемый загородный комплекс. Оглядываюсь на Арона. Улыбается, смотря на дорогу. Это место очень похоже на тот загородный дом у озера. Роща, лес, река. Только по ее берегу стоит много деревянных новых домиков с мансардами на крышах. Своеобразная зона отдыха на природе. Беседки с мангалами возле реки, рыбалка. Чистота, свежий воздух и тишина.
Символично. Мне нравится. Опять оглядываюсь на Арона, а он подмигивает мне. И внутри все переворачивается от мысли, что мы останемся наедине уже не как жертва и похититель, а как мужчина и женщина.
Арон паркуется на стоянке, к машине тут же подходит немолодой седовласый мужчина, встречая нас. Арон выходит первым, перекидывается парой фраз и открывает для меня двери, подавая руку. Кто бы мог подумать. Мой псих еще и галантен. Мне так много хочется о нем знать.
— Ты не пленница. Если тебе что-то не нравится, ты не сбегаешь, а говоришь мне, и я возвращаю тебя домой, — тихо произносит он и сжимает мою руку. — Хотя, — дергает меня на себя, вынуждая упасть в его объятья, и тут же подхватывает за талию, — я не отпущу тебя, кошка.
Тихо смеюсь, утыкаясь ему в плечо, ощущая, как он глубоко втягивает запах моих волос.
— Ты же понимаешь, что я тебя сегодня съем, кошка? — шепчет мне на ухо. Молчу, слегка кусая его за плечо. — Ммм, какая сладенькая кошечка…
Не узнаю этого зверя, такой спокойный, игривый, голова кругом, я словно под наркотиком.
— Пойдемте, я покажу вам ваш домик, — нас приводит в себя мужчина, указывая рукой вперед. Арон достает из багажника небольшую черную сумку, берет меня за руку и тянет вперед по дорожке.
— Ты, я смотрю, подготовился. Был так уверен, что пойду за тобой? — сжимаю его ладонь.
— Да, — самоуверенно ухмыляется.
— Гад! — шлепаю его по плечу. — Я опять в чертовых туфлях, в неудобной блузке и брюках.
— Мне нравятся эти туфли, хочу тебя в них, абсолютно голой.
Открываю рот, но не успеваю ничего ответить. Поскольку мы проходим в один из домиков. Там нас тоже встречает женщина, немного моложе мужчины.
— Добрый день, — здоровается она с нами. — Меня зовут Анастасия Михайловна, — протягивает мне руку.