Ехали медведи…
Шрифт:
– Страна добра! Страна свободы! Страна невиданных высот! – заголосил Борис, даже не дождавшись, когда заиграет музыка.
– Стоп-стоп-стоп! – перебил его учитель по эстетическому воспитанию, – Я знаю, что пение – это сложное мастерство, и не всем оно даётся. Возможно даже тебе медведь на ухо наступил в детстве и не просто наступил, а конкретно так потоптался на нём (Зал взорвался хохотом, а Боря покраснел). Но, может быть, ты хотя бы постараешься попадать в какие-нибудь ноты, всё равно, в какие, просто чтобы не было такой какофонии? Это же гимн, молодой человек, гимн страны, которая тебя кормит, поит и защищает! Неужели нельзя проявить к нему хоть немного уважения? Неуд!
Борис повесил голову. Следующим шёл ненавистный тест по политинформации, который, к тому же, принимал самый отвратительный учитель в ЦПВ – историк. Мало того, что у него был мерзкий визгливый голос, так ещё и не хватало одного глаза, и ты никогда не мог понять, смотрит ли он на тебя или на твоего соседа по парте. Поговаривали, что дома его хорошенько поколачивала его собственная жена – такая же мерзкая и визгливая, но, возможно, это были лишь байки обиженных им учеников.
– Так-с, – процедил сквозь зубы историк, – быстро называем три главных богатства Республики Грисея.
– Нефть, газ и уголь! – выкрикнул Борис, радуясь, что первый вопрос оказался таким простым.
– Да ты с ума сошёл, сопливец! – учитель сдвинул на нос очки и посмотрел куда-то вдаль, возможно, на Бориса, – Думай давай! Вторая попытка.
– Леса, реки и поля?
– Не, ну оно определённо издевается! Это неблагодарное создание! – Следующий вопрос: предпосылки Великого Противостояния 1950–1960 годов?
– Нууу… – Борис, вроде, знал ответ, но боялся, что он опять окажется неверным, – Это… угрозы безопасности, целостности и нерушимости наших границ, кажется.
– Ииии? Ответ неполный.
– Формирование… как его… оппозиционного фронта, кажется…
– Из тебя всё клещами надо тянуть? Формирование где?
– В соседних недружественных государствах?
– Ладно, это ты сдал. Последний вопрос: что гарантировал Георгий Громов гражданам Республики в своей предвыборной программе на Великих Выборах 2035?
– Свободу слова, свободу совести, свободу средств массовой информации, права собственности, – Борис хорошо помнил этот текст, потому что когда-то получил по нему двойку и был вынужден потом в течение недели рассказывать его перед началом урока.
– И что объединяет эти понятия? – не унимался историк.
– А разве это был не последний вопрос? – всхлипнул Боря.
– Молчать! – взвизгнул учитель и ударил кулаком по столу, – Что объединяет эти понятия, необразованная ты скотина?
– Это… как его… они являются… основополагающими элементами цивилизованного общества, – пропищал Борис, ожидая нового удара по столу. Он не знал, что такое «основополагающие элементы» и не имел никакого представления о «цивилизованном обществе» и его отличиях от «нецивилизованного», но, к счастью, от воспитанников не требовалось вдумываться в смысл того, что им внушалось. Надо было лишь запоминать и воспроизводить нужную информации в нужный момент, но как раз с этим у Бори были проблемы. С самого детства память подводила его – то полностью вычёркивая события, которые когда-то происходили с ним, то, наоборот, рисуя картины, которых никогда не было в реальности, что порядком бесило его, особенно когда ему доставалось за это от учителей.
– Как-то так, – историк немного успокоился, – Кажется, твой мозг больше ни на что не способен. Удовлетворительно! Иди готовься к тесту на физ. пригодность.
Боря быстро скинул рубашку, под которой оказалась футболка, изначально белая, но сейчас скорее грязно-серая. Под брюки он предусмотрительно надел синие шорты, и через пару минут уже стоял перед комиссией, сверкая тощими коленями.
– Тридцать приседаний, тридцать скручиваний, тридцать отжиманий, десять минут, время пошло! – скомандовал физрук.
Борис закончил даже раньше.
– Хороший парень. Хорошая форма. Будет отличным солдатом, – похвалил его физрук, – Так, подожди, а чего это у тебя все руки и ноги в синяках? Вот эти два совсем свежие. Драться любишь?
– Нет, не люблю, – Боря немного запыхался, – Это просто так… Я случайно…
– Евгений Петрович, голубчик, – простонал историк, – У нас их ещё осталось штук пятнадцать, а времени шестой час. Комендантский час, между прочим, ещё никто не отменял. Нам всем, как бы, не хочется ночевать в этой богадельне, поверьте. Давайте закончим с ним, если у вас нет вопросов по существу. Этот, как там тебя, Арсеньев. Иди получай свою синюю повязку и поживее!
Борис ринулся к секретарю комиссии, выдававшему повязки, от радости забыв натянуть штаны и рубашку, за что немедленно получил очередную порцию замечаний.
– Говори клятву, недоумок, – прикрикнул историк, который, видимо, считал себя главным режиссёром всего этого действа.
– Я, Борис Арсеньев, честный и преданный гражданин Республики Грисея, истинный патриот и приверженец идеям Партии, получая этот символ государства перед своими наставниками и товарищами, торжественно клянусь. Оставить свои личные цели и эти, как их… эм… ам… амбиции… Жить… не, не так… Действовать лишь во благо своей страны и её граждан, всеми силами стремиться к её благосостоянию и процветанию. Жить в соответствии с указаниями Партии Национального Единства, брать пример с народных героев и неизменно повторять их подвиги на пути к будущему… как там… а, к светлому будущему для себя и для своей родины! Во имя добра и справедливости!
– Во имя добра и справедливости! – одобрительно закивала комиссия.
– Во имя добра и справедливости! – откликнулся зал десятками детских голосов.
Борис гордился собой. Пусть он и не получил белую повязку, но синяя ему нравилась не меньше. Первые несколько месяцев после вступления в Организацию он каждый вечер аккуратно вешал её на стул рядом со своей кроватью, предварительно отряхнув и разгладив, а утром повязывал поверх рукава рубашки, стараясь, чтобы узел был ровным, как им показывали на занятиях по политинформации. Но потом повязка испачкалась кровью в очередной драке, а после и вовсе порвалась и стала похожей на половую тряпку. Новую должны были выдать только в следующем учебном году, и всё оставшееся время Боря ежедневно получал нагоняй за «неуважительное отношение к государственному символу» и был лишён то обеда, то ужина, то прогулки.
Но вступление в Единую Молодёжную Организацию было лишь началом его мучений. От каждого гражданина Республики требовалось досконально знать историю своей страны, включая «Догромовский» и «Громовский» периоды. И если с Громовским периодом, начавшимся в 2035 году, всё было более или менее ясно, то история до его прихода к власти была какой-то вялой и несвязанной, как будто бабушка, забыв начало сказки, рассказывала её с середины, лишь вкратце упомянув события, предшествующие основной сюжетной линии. Республика Грисея, как утверждалось в учебниках, всегда была страной, где вся власть принадлежала народу. Правители, стоявшие у руля в разные моменты истории, лишь помогали простым людям достигать благих целей, коими были, как водится, мир, добро и справедливость для всех и для каждого. У этих правителей не было имён, а лишь эпитеты: Мудрый Лидер, Истребитель Врагов, Крепкий Хозяйственник, Авторитетный Политик – все они были то ли одним человеком, то ли разными, но это было неважно, потому что на первом месте всегда стояли простые граждане. Народ во главе с Истребителем Врагов одержал победу в Великом Противостоянии. Мудрый Лидер возглавил общественное движение по искоренению чуждых ценностей в Республике. Вместе с Крепким Хозяйственником люди вывели экономику страны в пятёрку мировых лидеров. Однако Борис помнил, что в самом начале пребывания в ЦПВ им рассказывали ещё и о Дестабилизаторе – враге президента Громова и всей Республики. В какой-то момент, ещё до Великих Выборов, этот персонаж, чьё настоящее имя также нигде не упоминалось, захватил власть в стране и начал планомерное уничтожение её экономики, культуры и тех граждан, которые пытались ему противостоять. Для укрепления собственной власти Дестабилизатор заключил союз с несколькими государствами – историческими врагами Республики, которые всегда были не прочь поживиться её богатыми природными ресурсами. Они растащили всё, что ещё не было присвоено президентом-предателем, и в обмен на эту вседозволенность всячески содействовали преступным властям в подавлении любых попыток сопротивления. Этот период был мрачным и жестоким, и никто не был уверен в собственном будущем, и именно поэтому позже историки назвали его Временем Нестабильности. Через пару лет после захвата Дестабилизатором власти на политической сцене появился новый молодой лидер – Георгий Громов, готовый бороться за свободу и справедливость. Дестабилизатор занервничал. Он заключил ещё несколько нелепейших сделок с недружественными странами, пригрозил всем, кто последует за Громовым, смертной казнью, произнёс воинственную речь на Совете по защите границ и в конце концов попытался скрыться в своей резиденции на юге страны. Его, конечно, поймали и отдали под трибунал как раз накануне Великих Выборов, на которых все сто процентов населения проголосовали за Громова. Дестабилизатор, понимая, что правосудия ему не избежать, начал юлить, отрицать все свои преступления, клясться в верности Республике Грисея и был даже готов отдать всё награбленное за годы своего правления. История умалчивала о том, что случилось с ним после избрания Громова. Вероятнее всего, его расстреляли, а его имя, вернее, прозвище, ещё несколько лет использовалось в качестве примера того, что может случиться, если кто-то попытается пойти против воли народа. А потом и прозвище забылось, как будто никакого Дестабилизатора и не было никогда. Враги стали более безликими: террористы, которые иногда именовались «неосадистами» – армия недружественных государств, подступившая вплотную к границам страны, и тайные агенты – сотрудники иностранных спецслужб, которые занимались диверсиями и саботажем на территории Республики. Также в разряд врагов непременно включали и внутреннюю угрозу, а именно, предателей и коллаборационистов – граждан, которые позволили себе усомниться в государственной доктрине и высказывали абсурдные идеи, противоречащие здравому смыслу и логичным речам президента Громова. Первые два вида врагов именовались «Чёрная чума», а третий в простонародье был известен как «поганые демокрасты», но независимо от названия любой сознательный грисеец был обязан идентифицировать угрозу и испытывать праведный гнев по отношению к ней. Этот гнев был личным долгом каждого преданного отечеству патриота, его обязанностью, его тенью. Эту ненависть надо было постоянно носить в своём сердце, надевать утром вместе с нижним бельём и одеждой, взращивать, культивировать, кормить правильными трансляциями и демонстрировать её своим согражданам, чтобы они, не приведи Господь, не заподозрили тебя в коллаборационизме и поддержке либерастической брехни. И если ты всё делал правильно, если ненавидел в соответствии со специально утверждённым госстандартом и едиными государственными нормами, то ты непременно получал заслуженное вознаграждение в виде всепоглощающего единения с теми, кто испытывал те же самые чувства.