Экономика и дипломатия

Градобитова Людмила Дмитриевна

Несмотря на участие в государственно-монополистических объединениях типа ЕЭС и ЕАСТ, большинство развитых капиталистических стран пытается сохранить национальную самостоятельность и решить проблемы, поставленные «взаимозависимостью», собственными силами. Особенно остро стоит эта проблема для малых развитых стран, благосостояние которых основано на узкой специализации в международном разделении труда, что делает их особенно уязвимыми к изменениям на внешнем рынке.

«Малые привилегированные нации»

в условиях взаимозависимости

Взаимозависимость между ведущими империалистическими державами причиняет им некоторые неудобства, по, разумеется, не угрожает национальной независимости пи одного из них. А вот что касается малых государств, тут дело обстоит сложнее. Некоторые западные исследователи отмечают, что возросшая взаимозависимость

между неравными партнерами может привести к большей потере способности проводить внутреннюю политику со стороны более слабого и в связи с этим не исключены попытки вырваться из этой системы.

Типичным примером малых государств, отличающихся высокой степенью зависимости от внешнего рынка, являются скандинавские страны — Швеция, Норвегия, Дания. Их экспортная квота составляет 30–40 % ВНП, а для основных экспортных отраслей достигает 70 % и выше. Отсюда, в частности, их активность на дипломатической арене, в последнее десятилетие весьма заметная. Они — непременные участники всех совещаний и многочисленных форумов, выступают нередко в роли «посредников» во взаимоотношениях между группами стран при решении глобальных международных проблем, таких, к примеру, как отношения между Востоком и Западом, Севером и Югом, проявляют инициативу по проблемам разоружения и другим актуальным международным вопросам.

Такая роль скандинавов как бы вытекает из того в определенной мере специфического положения, какое они занимают в мире. С одной стороны, это страны высокоразвитого капитализма, причем одни из самых богатых. По доходу на душу населения Швеция, Дания, Норвегия входят в первую десятку, а временами и в пятерку стран капитализма

С другой стороны, их поведение на мировой арене несет на себе отпечаток социально-политического устройства. Эти страды управляются с 30-х годов почти непрерывно социал-демократическими правительствами, исповедующими некую скандинавскую, прежде всего «шведскую», модель социализма. Не вдаваясь в подробный анализ названной модели, это особая тема, тем не менее отметим, что в ее основе лежат реформистские идеи. Этот факт находит отражение в их внешней политике, конечно, в каждой стране в разной степени. Пропагандируемая, особенно в развивающихся странах, схема «капиталистическое производство — социалистическое распределение» более чем искусственна, а с точки зрения коренных интересов рабочего класса небезвредная. В самих скандинавских государствах социалистического распределения не было и в помине, да и не могло быть. Если некоторая часть прибылен монополий посредством налоговой системы и перераспределялась в пользу трудящихся, во имя «классового мира» и внедрения идей социал-реформизма в сознание широких масс, то одновременно создавалась социально-экономическая инфраструктура современного высокоразвитого производства, в конечном счете выгодная тем же монополиям.

Стремясь удержать власть в условиях острой политической борьбы с буржуазными политическими партиями, социал-демократы постепенно отказались от наиболее радикальных требований рабочего класса, в частности такого, как национализация капиталистической собственности. По этой причине доля государственной собственности в промышленности до последнего времени была гораздо меньше, чем в других капиталистических странах. Основной упор делался социал-демократами на меры косвенного регулирования экономики. Созданная ими налоговая система отнюдь не привела к достижению официально поставленной цели — выравниванию доходов. По существу же система служила другой задаче — поддержанию международной конкурентоспособности большого бизнеса, что признавалось самими бизнесменами. Для них пребывание у власти социал-демократического правительства вовсе не было помехой. Так, бывший руководитель автомобильного концерна «Вольво» Гуннар Энгеллау на страницах журнала «Векканс афферер», органа шведского союза предпринимателей, выражал удовлетворение экономической политикой социал-демократического правительства, особенно освобождением от налогов инвестиционных фондов, которые дали возможность концерну расширить производственные мощности и экспорт. Особенно ему нравилось, что эта политика создала шведским кампаниям такие возможности, каких, пожалуй, не имели конкуренты из других стран. Признание Энгеллау — ключ к пониманию роли внешнеэкономической политики скандинавских стран в содействии экспансии монополий. Можно сказать, что благосостояние скандинавов основано на внешнеэкономической деятельности, специализации промышленности главным образом на высококачественной дорогостоящей продукции высокой степени обработки.

Отметим в этой связи такой «скандинавский» штрих. В то время как по внутриэкономическим вопросам между партиями нередко разгораются жаркие споры, во внешнеэкономической политике, и это отмечают все исследователи, между ними царит трогательное единодушие. Как отмечал норвежский исследователь А. Ингебристен, в вопросах внешнеэкономической политики любое правительство, независимо от партийной

принадлежности, будет действовать заодно с бизнесом. Создание своим монополиям благоприятных условий конкуренции с компаниями других стран возводится в Скандинавии постоянно в ранг национальной задачи. Зависимость экономики от внешнего рынка ведет к тому, что вопросы занятости, темпы роста находятся в непосредственной связи с теми условиями, которые складываются для скандинавских компаний на внешнем рынке. Внешнеэкономическая политика — важный составной элемент того самого компромисса с буржуазией, который позволял не раз социал-демократии удержаться у власти. Внешняя политика до недавнего времени была далека от среднего избирателя, не затрагивала его каждодневных интересов. Основные интересы в области борьбы политических партий были сосредоточены в сфере внутренней политики. Вот почему в области внешней политики социал-демократия могла смелее идти на уступки буржуазии, не опасаясь потерять голоса избирателей.

Многие исследователи, занимающиеся Скандинавским регионом, указывают, как на некую аномалию, на кажущийся «классовый мир», на отсутствие резко выраженных конфликтов между социал-демократией и буржуазией, получившие в литературе термин «баланса власти». Наверное, можно с ними согласиться, если все-таки сделать упор на слове «кажущийся».

«Баланс власти», по определению одного из руководящих деятелей социал-демократической партии Швеции, много лет занимавшего ключевой пост министра финансов, Гуннара Стренга состоит в том, что «Швецией нельзя управлять вопреки интересам рабочего класса, но также и вопреки интересам буржуазии». Читая эти слова, следует, конечно, не забывать, что господин Стренг не просто министр финансов, а политик, социал-демократ и потому не мог же он признать, что управление ведется именно в интересах прежде всего большого бизнеса.

На внешнеполитической службе в Скандинавии, как правило, за исключением министров, находятся профессиональные дипломаты, а шведский МИД отличается также еще и своим привилегированным составом. На всех «дипломатических этажах» — лица «голубой крови». Если в других странах дипломатической службе стали отводить больше экономических функций сравнительно недавно, то в Скандинавии такой взгляд на дипломатию существует «традиционно». В этом отношении показателен доклад, сделанный в конце 60-х годов в Высшей торговой школе г. Бергена одним из наиболее известных представителей дипломатии Арне Скауге. Сообщение, можно сказать, выражает взгляды дипломатии и других скандинавских стран. За свою многолетнюю дипломатическую деятельность Скауге побывал на руководящих постах в министерствах иностранных дел и торговли, был норвежским представителем при ОЕЭС и НАТО, послом в Лондоне, Копенгагене и Вашингтоне. Так что свой доклад «Некоторые размышления о работе норвежских представительств за границей в интересах норвежской экономики» он подготовил со знанием дела. Особенно интересна одна из рубрик Этого доклада: «Дебаты и критика в 1930 —как в 1905 г. — как и сегодня». Здесь Скауге делает экскурс в историю, вспоминая выступление 27 марта 1930 г. тогдашнего премьер-министра и министра иностранных дел Норвегии Людвига Мувинкеля в Промышленном союзе Норвегии на тему «Экономическая политика и заграничное представительство».

Обращаясь к сидящим в зале бизнесменам, Мувинкель напомнил об инструкции, разработанной еще в 1920 г., которая обязывала министерство иностранных дел создать такую внешнеполитическую систему, которая служила бы интересам бизнеса, поскольку, как он выразился, общая политика все в большей степени носит на себе отпечаток торговой политики. Оратор отметил, что уже в последней половине XIX века интересы экономики были так тесно переплетены с норвежскими политическими интересами и получили такое значение в политических отношениях с другими государствами, что делить эти две сферы практически невозможно. Несмотря на книксен премьера в сторону крупного бизнеса, генеральный директор крупнейшего норвежского промышленного концерна «Боррегор» Бессель отчитал дипломатическую службу за то, что она, по его мнению, неэффективно обслуживает торгово-политические интересы капитала за границей. Бессель недвусмысленно заявил, что целью открытия дипломатического представительства за границей должно быть исключительно развитие с данной страной торговых отношений и поэтому посольство обязано прежде всего заниматься вопросами торговой политики. Для такой маленькой страны, как Норвегия, зарубежные дипломатические представительства, по его мнению, не имеют особого общеполитического значения.

Такой взгляд на дипломатию уходит в прошлое. До 1905 года Норвегия, как известно, находилась в унии со Швецией и своего собственного дипломатического корпуса не имела. Представительство за границей осуществлялось и направлялось через Стокгольм. Затем интересы норвежской экономики за рубежом потребовали дипломатической поддержки, и Норвегия начала борьбу внутри унии за создание отдельной консульской службы, имеющей чисто практические цели, оставляя функции престижного представительства Швеции.