Экранные поцелуи
Шрифт:
Клаудиа сжалась, как от удара.
— Бродила… Да, это была моя собака. А теперь у меня больше никого нет.
Неожиданно для самой себя Рэчел почувствовала жалость к этой женщине. Конечно, ситуация просто смехотворная, и тем не менее Клаудиа по-настоящему страдает. Как ее утешить? Не в состоянии придумать ничего лучшего, Рэчел встала, подошла к ней, обняла за плечи.
Безутешные рыдания не смолкали, наверное, минут десять. Наконец Клаудиа начала успокаиваться. Отодвинулась от Рэчел, потянулась к коробке с бумажными салфетками.
— Знаете, что меня больше
Однако Рэчел почувствовала, что с нее хватит. Конечно, ей жаль Клаудиу, но она больше не в силах потакать эгоизму этой женщины, пусть даже ее и вышвырнут сейчас отсюда.
— Да перестаньте, ради Бога. Конечно, вы это переживете. Вы же знаменитая голливудская кинозвезда. У вас есть все — деньги, слава. Все за вами гоняются. Почти все мужчины, которых я знаю, от вас без ума.
Клаудиа подняла голову. Теперь выражение ее лица изменилось. Оно стало жестким.
— Это вам так кажется. Но вы ошибаетесь. Все гоняются за мной только потому, что думают, будто я могу быть им полезна. Если бы я оказалась в безвестности, на следующий же день никого бы вокруг меня не осталось. Что же касается мужчин… — Она помолчала. — Все они дерьмо.
Рэчел достала сигарету из пачки, лежавшей на столе, нервно закурила.
— Не может быть, чтобы вы в самом деле так думали.
— Это почему же? Или вы верите, что хоть один из моих мужей меня искренне любил? Одни женились на мне потому, что были уверены: я необыкновенно хороша в постели. Другие надеялись, что я помогу им сделать карьеру. На меня, как на женщину, как на человека, им всем было плевать. С какой стати я так убиваюсь по этой собачке, как вы думаете? Да потому, что Оскар единственный меня любил. Не важно, как я выглядела, не важно, как я себя чувствовала. Я могла даже не обращать на него внимания. И все равно он прибегал по первому моему зову.
— Значит, вам именно это нужно? Чтобы кто-то прибегал по первому вашему зову?
Впервые за сегодняшний день Клаудиа улыбнулась.
— Для начала да.
Она прошла к бару, заглянула внутрь. Там стояло несколько бутылок шампанского и кварта шотландского виски. Клаудиа достала виски и два стакана.
— Думаю, сейчас мне это не помешает. Выпьете со мной?
Рэчел кивнула. Клаудиа щедрой рукой разлила виски в стаканы, прошла к столу, села на прежнее место.
Рэчел рассматривала ее с любопытством. Все-таки она очень хороша, несмотря на распухшие веки и багровый румянец на щеках.
— Не могу поверить, чтобы вы никогда никому по-настоящему не нравились. Наверняка кто-то был, хотя бы один человек.
Клаудиа покачала головой:
— Такова плата за успех. В нашем бизнесе никто ни к кому по-настоящему не привязывается. Никогда. Мужчины либо стремятся купить тебя, либо завидуют твоему успеху.
Рэчел вспомнила Ричарда Робертса.
— Я тоже когда-то любила человека, который не смог пережить мой успех.
Клаудиа, казалось, искренне
— И что же? Расскажите.
В первый момент Рэчел захотелось сказать, что это только ее личное дело. Но потом она передумала. Ведь она тоже чувствовала себя одинокой все это время. Не с кем поговорить, некому открыться. Ей тоже нужна подруга.
С каким-то даже облегчением она стала изливать душу Клаудии. Рассказала о своих последних гастролях, о том, как Джереми Пауэрс обещал сделать из нее звезду.
— Мне следовало бы догадаться, что моему другу это не понравится. Он тоже работал актером в нашей труппе. И у него были свои амбиции.
— Чем же это закончилось?
На какой-то момент Рэчел почувствовала смущение. Сделала большой глоток виски.
— Джереми почти в открытую предложил мне переспать с ним за роль в спектакле, который он собирался ставить на Бродвее. Я отказалась. Тогда он обратился к моему другу с тем же предложением.
— Можете не продолжать, — перебила Клаудиа. — Ваш дружок согласился.
— Откуда вы знаете?!
Клаудиа улыбнулась.
— Это старая история. В нашем бизнесе такое случается практически с каждым. Даже со мной это чуть не произошло однажды. — Она сощурила глаза. — А мы с вами не так уж отличаемся друг от друга. Просто у меня побольше опыта, потому что я дольше вас в этом бизнесе.
У Рэчел возникло чувство, что ее вовлекают в некий заговор против всех. Она и Клаудиа по одну сторону, весь остальной мир — по другую. Стоит ли с этим соглашаться? Клаудиа тем временем принесла бутылку с виски, еще раз наполнила стаканы. В этот момент Рэчел вспомнила Боба Делани и то, как он сначала увлек ее, а потом оставил как бы в подвешенном состоянии. Она сделала глоток. А может быть, в конечном счете Клаудиа права? Может быть, и вправду все мужчины — дерьмо?
Оскара похоронили на краю рисового поля, неподалеку от их виллы. Клаудиа решила устроить похороны на закате, хотя, по мнению Рэчел, это было не самое лучшее время. На склоне дня рисовые террасы выглядели заброшенными, покинутыми, к этому часу там не оставалось никого из работников. Вода, которой целый день поливали всходы, казалась почти черной в лучах заходящего солнца. Опустевшие холмы в мрачном молчании взирали на закат.
Проститься с собакой пришли Боб Делани, Рик Гамильтон, который при жизни Оскара не раз задабривал его лакомыми кусочками, и индонезийцы, выводившие Оскара на прогулки. Именно они несколько оживили процедуру похорон: насыпали на могилу риса и фруктов, сплели венок из экзотических цветов. Рэчел изо всех сил старалась сохранять нейтральное выражение лица. «Нам сейчас не хватает только трубача, чтобы сыграл траурный марш», — думала она.
В этот вечер Клаудиа простилась со старым другом и обрела нового. Рэчел стала ее компаньонкой, наперсницей, защитой от одиночества. Этот выбор Клаудиа сделала не по собственной воле. Она предпочла бы, конечно, Дэвида Прайса. Но тот не отвечал на ее молчаливые призывы. Вероятнее всего, решила Клаудиа, их сердца бьются не в унисон.