Ельцын в Аду
Шрифт:
... Звонок из Царского Села на квартиру Распутина: мальчик страдает, у него болит ухо — он не спит.
«Давай-ка его сюда, - обращается по телефону старец к императрице. И уже совсем ласково подошедшему к телефону мальчику: - Что, Алешенька, полуношничаешь? Ничего не болит, ушко у тебя уже не болит, говорю я тебе. Спи».
Через 15 минут — ответный звонок из Царского: ухо не болит, он спит.
... В 1912 году наследник умирал - у него обнаружилась опухоль, началось заражение крови. Но Аликс с измученным ночными бдениями лицом торжествующе показывает врачам распутинскую телеграмму: «Бог воззрил на твои слезы и внял твоим молитвам. Не печалься сын твой будет жить». Знаменитости только печально качают головами: страшный финал неминуем. А мальчик... вскоре выздоровел.
... Во время войны Николай взял наследника с собой в Ставку. Алексей простудился, у него появился обычный насморк. Но мальчик - необычный: высморкался - и не выдержали сосуды, полилась кровь. И простое носовое кровотечение врачи не могли остановить... В императорском поезде Алексея отправляют в Царское. На перроне их ожидает императрица.
«У него остановилась кровь!» - торжествующе извещает ее наставник наследника Жильяр.
«Знаю, - спокойно отвечает мать, - когда это случилось?»
«Где-то в половине седьмого».
Аликс протянула телеграмму Распутина: «Бог поможет, будет здоров». Телеграмма была отправлена в 6.20 утра...
... В 1914 году Аня Вырубова получила смертельные увечья при крушении поезда. Она лежит без сознания в будке железнодорожного сторожа с раздробленными ногами, с трещиной черепа. Подходит Распутин. Стоит над кроватью, глаза лезут из орбит от страшного напряжения, и вдруг шепчет ласково: «Аннушка, проснись, погляди на меня». Она открывает глаза...
Как должна относиться я, - прошептала Александра Федоровна, - к тому, кто на моих глазах воскрешал из мертвых?! К единственному человеку, который мог спасти и столько раз уже спасал моего сына!
Мог ли я рисковать жизнью Бэби и душой Аликс?
– вторил жене Николай.
– Убрать Григория - означало убить обоих. И я все терпел. Покорно соглашался на просьбы Аликс съесть чудодейственную корочку со стола Распутина, причесаться его чудотворной расческой. Я, конечно, не верил в старца столь же фанатично, как моя дорогая супруга. Я понимал, что он неотесан, дик и груб. Но я также видел в Григории здравый смысл, доброту и веру. Голос его для меня - глас народный.
«Это только простой русский человек - очень религиозный и верующий, - объяснял я графу Фредериксу, министру двора, - императрице он нравится своей искренностью, она верит в силу его молитв за нашу семью и Алексея, но ведь это наше, совершенно частное, дело. Удивительно, как люди любят вмешиваться во все, что их не касается».
А люди вмешивались! С ужасом рассказывали в российском обществе об удивительном ритуале, ставшем обычным в государевом дворце: сибирский мужик целует руку у царя и царицы, а потом они — самодержец и императрица — лобызают корявую руку мужика. Забыли они Евангелие! Христос омыл ноги Своим ученикам - и целовал их! И апостолы целовали Его! И повелителям России незазорно целовать руки простолюдину, раз он имеет святую силу!
Но что до этого гадким глумителям! По всей стране к моменту революции ходило множество похабных рисунков. Бородатый мужик (Распутин), в его объятиях две крутобедрые красавицы (Аликс и Аня) на фоне бесстыдно отплясывающих девиц (великие княжны).
К несчастью, я сам дал повод клеветникам! Как-то в ресторане по пьянке похвастался, будто делаю с «мамой» все, что хочу!
– покаялся «святой черт». – Летом 1912 года после паломничества в Святую Землю я под влиянием слухов о моих (наполовину вымышленных) оргиях и бесчинствах уехал к себе в Покровское. Потом то наезжал в Петербург и Москву, то снова жил у себя дома в Тобольской губернии. Однако независимо от того, где я был, волна ненависти не стихала, и по всей России упорно распространялись грязные и нелепые сплетни о моем тайном сожительстве с императрицей, которую эти же «обличители» обзывали немецкой шпионкой.
... Осенью 1914 года Григорий Ефимович приехал в Петроград и не покидал его до конца своей жизни, окружив себя сонмом фанатичных поклонниц из всех слоев общества, которые верили в то, что он - чуть ли Господь Саваоф, пили воду, оставшуюся после того, как они же омывали его в бане.
Несомненно, Распутин являл собою редчайший пример некоего феномена, в котором соединялись невероятные по своей силе гипнотические способности с невообразимой сексуальной мощью и сверхъестественным даром целителя, - сделал вывод Фрейд.
... Многие из фанаток старца были связаны с двором, правительством, генералитетом, банкирами и иерархами церкви. Один из примеров - фрейлина Лидия Владимировна Никитина - любовница старика Б.В. Штюрмера, который при поддержке старца 20 января 1917 года стал председателем Совета Министров. Другой пример - Ольга Валерьевна Пистолькорс, жена Великого князя Павла Александровича, просившая о даровании ей княжеского титула. Дело это успешно завершилось, благодаря протекции Распутина, и она из графини Гогенфельзен стала княгиней Палей.
Словом, вокруг старца возник тесный кружок «распутинцев», объединенный личной приверженностью к нему и стремлением сделать карьеру или же получить материальные выгоды для себя и своих ближних. Когда 22 августа 1916 года Николай II выехал в Ставку, то уже не мог уделять такого внимания многообразным государственным делам, ибо большую часть времени должен был отдавать войне. Из-за его отсутствия сильно возросла роль Александры Федоровны, а следовательно, Распутина и «распутинцев». Старец все чаще стал говорить о сепаратном выходе России из войны, что поставило бы Англию и Францию перед катастрофой.
Правление императрицы и распутинской клики ничего хорошего стране не принесло.
Министр внутренних дел А.Д. Протопов, занявший этот пост при активнейшем содействии старца: «Всюду было будто бы начальство, которое распоряжалось, и этого начальства было много. Но общей воли, плана, системы не было и быть не могло при общей розни среди исполнительной власти и при отсутствии законодательной работы и действительного контроля за работой министров».
Будто про твою Россию сказано!
– подкольнул Ельцина Дьявол. Тот смолчал: крыть было нечем.