Ельцын в Аду
Шрифт:
Лучше я сам поведаю о своем подвиге!
– в чистилище объявился Юсупов в женском белье, в котором он сам себе очень нравился и, правда, смотрелся куда лучше, чем «политическая проститутка» Троцкий.
– 5 декабря я пригласил Распутина к себе во дворец, сказав, что с ним очень хочет познакомиться моя жена, якобы только что приехавшая из Крыма. На самом же деле ни Ирины, ни какой-либо другой женщины во дворце не было и не должно было быть. Я предложил заехать за старцем к нему домой «на моторе» на следующий вечер около 11 часов, объясняя столь позднее время тем, что у Ирины будет гостить ее мать, долго ее не видевшая, и потому женщины могут разъехаться очень поздно.
К 11 часам вечера все заговорщики собрались у меня, и я поехал за Распутиным.
«Я за тобой, отец, как было условлено. Моя машина внизу», - демонстрируя особое расположение, произнес я и даже обнял и поцеловал Гришку.
«Ну, целуешь же ты, меня, маленький!
– столь же сердечно ответил тот, зная, что так, «маленьким», звали меня царь и царица и что это приятно мне.
– Да уж, не Иудин ли это поцелуй?»
Я затрясся от страха: уж больно проницательным оказался мужик! Тем не менее себя не выдал!
Через десять минут мы приехали в мой дом. На втором этаже горели окна и слышались звуки граммофона.
«Это Ирэн и Ксения Александровна, а с ними еще несколько молодых людей, - объяснил я.
– Скоро, кажется, теща поедет к себе, а мы пока посидим внизу».
Я провел жертву в одну из комнат первого этажа и предложил сесть в кресло рядом со столиком, на котором стояли две тарелочки с пирожными и бутылка с любимой Распутиным мадерой. В сладостях и вине содержались дозы цианистого калия, в десять раз превосходящие смертельную. Четверо моих друзей-заговорщиков ждали наверху.
Пятеро!
– опять уличил его во лжи Григорий. Педераст и глазом не моргнул:
Я предложил вино и пирожные, но старец отказался и от того, и от другого. Когда часы пробили час ночи, а Ирина все не появлялась, Распутин начал нервничать и крикнул мне:
«Где твоя жена? Меня и мама не заставляет ждать! Иди за ней и веди сюда!»
Я, успокаивая его, попросил подождать еще несколько минут и снова предложил ему выпить. Разволновавшийся старец согласился, вино ему понравилось, и он выпил два бокала и съел два пирожных. Затем выпил еще — каждый бокал вина содержал не меньшую, чем пирожные, дозу яда, но на него ничего не действовало! Испугавшись чуда, я выскочил из комнаты, сказав, что иду звать Ирину. Взбежал на второй этаж и сообщил заговорщикам, что яд не оказывает действия. И тогда Великий князь Дмитрий Павлович дал мне револьвер. Я спустился вниз и дважды выстрелил в Распутина, тот мгновенно рухнул на пол. На выстрелы сразу же явились сообщники и, увидев, что старец мертв, выбежали во двор, чтобы подогнать автомобиль Дмитрия Павловича и отвезти труп к проруби на реке. Я остался в комнате с жертвой...
Тут его перебил Пуришкевич:
«И вдруг я слышу дикий крик Феликса:
«Он жив!»
Я вернулся в комнату, но Распутина в ней не было. Выскочив за дверь, я увидел, как Гришка, шатаясь, бежит к воротам. Я - отличный стрелок - послал ему вдогонку несколько пуль. С четвертого выстрела попал в голову. На упавшего шарлатана набросился Юсупов и нанес ему несколько ударов по голове тяжелым бронзовым канделябром».
– А чего ж тогда, коли стреляли мне в спину, у меня дырка во лбу появилась?
– задал коварный вопрос старец.
Оторопевшие убийцы молчали...
– Пятый из вас — англикашка Рейнер - выпалил мне, лежащему, в лицо. Как на Руси сейчас глаголят, произвел контрольный выстрел!
... Заговорщики бросили бездыханного, как им казалось, Распутина в автомобиль и полным ходом помчались к Крестовскому острову. Там они спихнули тело в воду, не заметив, как с ноги трупа упала галоша и осталась на льду.
Они меня специально в прорубь затолкнули!
– злобствовал старец.
– Чтоб мама и папа не вздумали меня святым объявить! В русском народе существует поверье, что утопленники не могут быть канонизированы!
... Через три дня полиция, обнаружив галошу, отыскала и тело. Медэкспертиза установила причину смерти: попадание воды в легкие! Его утопили живым...
19 декабря Николай Второй, бросив все дела, приехал из Ставки в Петроград. Выслушав доклад министра внутренних дел Протопопова о результатах расследования, царь отдал приказ поместить Юсупова и Дмитрия Павловича под домашний арест.
Узнав о гибели ненавистного мужика, многие обнимали друг друга на улицах, шли ставить свечи в Казанский собор! Когда стало известно, что Великий князь Дмитрий состоял в числе убийц, стали толпиться у иконы Святого Дмитрия, чтобы поставить свечу.
– Молиться за подлых убийц – это мне по нраву! – причмокнул лукавый.
Тело жертвы преступления, как только вытащили из-подо льда, немедленно, не привлекая ничьего внимания, повезли через весь город в Чесменскую военную богадельню, стоявшую по дороге в Царское Село. Труп осмотрел профессор Косоротов, составил акт и ввел в зал молодую послушницу Акилину, некогда одержимую бесом и исцеленную старцем. Из сонма поклонниц, рвавшихся омыть тело Григория, удостоена была такой чести она одна. Ее, по совету Вырубовой, назначила сама императрица.
Жена Распутина, его дочери и сын находились в то время в Петрограде, но никого из них и ни одной его поклонницы проститься с покойным не допустили.
Полночи Акилина омывала тело, наполняла благовониями и ароматическими маслами его раны, а потом обрядила в новые одежды и положила в гроб. Затем возложила ему на грудь крест, а в руки — записочку от Александры Федоровны: «Мой дорогой мученик, дай мне твое благословение, чтобы оно постоянно сопровождало меня на скорбном пути, который мне остается пройти здесь, на земле. И вспоминай о нас на небесах в твоих святых молитвах.
Александра».
Одежду, которая была на убитом, Акилина отдала императрице, и та, веря в ее чудодейственную силу, оставила себе, надеясь, что окровавленная сорочка «мученика Григория» спасет династию. Аликс забрала вещи на следующий после омовения день, когда вместе с Вырубовой приехала к мертвому, покрыла его цветами и долго молилась и плакала. Около полуночи домовину увезли в Царское Село, где и оставили до утра в часовне Царскосельского парка. Там же и похоронили.
22 марта 1917 года (по старому стилю - 10 марта), через шесть дней после отречения Николая II от престола, гроб Распутина был тайно перевезен из Царскосельской часовни в Парголовский лес, в пятнадцати верстах от Петрограда. Там на проталине несколько солдат под командой саперного офицера соорудили большой костер из сосновых ветвей. Отбив крышку гроба, они палками вытащили труп, так как не решались коснуться его руками вследствие его разложения, и не без труда втащили его на костер. Затем все полили керосином и зажгли. Кремация продолжалась больше шести часов, вплоть до зари. Несмотря на ледяной ветер, на томительную длительность операции, несмотря на клубы едкого, зловонного дыма, несколько сот мужиков всю ночь толпами стояли вокруг костра, боязливые, неподвижные, с оцепенением растерянности наблюдая святотатственное пламя, медленно пожирающее мученика-старца, друга царя и царицы, Божьего человека. Когда пламя сделало свое дело, солдаты собрали пепел и погребли его под снегом...