Ельцын в Аду
Шрифт:
Боже мой, - воскликнул Ельцин, не обращая внимания на неодобрительную мину на роже конвоира, - у нас же половина Европы и Америки на искусственном кормлении грудничков держат! Что ж – все эти женщины сюда попадут?
Не исключено. Не отвлекайся, экскурсия продолжается! По лестнице из раскаленного чугуна вышиною в 365 локтей (по числу дней года) поднимаются и спускаются те, кто не воздерживался от плотского совокупления в воскресенье и праздничные дни; внизу лестницы кипит смолою и маслом громадный котел, и грешники прыгают – без трамплина!
– в него по очереди. Глянь, как красиво летят! Будто стервятники на падаль! Ты тоже тут искупаешься! Блудил ведь по уик-эндам?!
А вот в ужасном огне , подобном пламени хлебной печи, жарятся тираны; в огненном озере кипят убийцы; в огромном тазу, наполненном расплавленной медью, оловом и свинцом в смешении с серою и смолою, варятся мало внимательные прихожане, терпимо относящиеся к нравам своих священников.
Далее разверзлось, подобно колодцу, жерло самой глубокой пропасти, дышащее ужасами мрака, зловонием и воплями. Поблизости прикован на цепи громадный змей, пред которым реет в воздухе множество душ; втягивая дыхание, дракон поглощает души эти, как мошек, а, выдыхая, изрыгает их горящими искрами. Святотатцы купаются в озере расплавленного металла, на котором буря воздымает шумные волны. В другом озере - серном, полном аспидов и скорпионов - вечно тонут изменники, предатели и лжесвидетели. Воры и грабители закованы в неподъемные цепи из раскаленного железа, а также и в тяжелые, тоже металлические, шейные рогатки.
Так я, что ли, здесь буду срок отбывать?
Не подозревал в тебе любителя антиквариата. Если хочешь, ради Бога... тьфу! ради Сатаны... просись сюда. Что в современном пекле, что в средневековом воздаяние одно – по грехам. Муки тоже схожие, только видимость их разная...
Экс-президенту стало страшно и неприятно. В таких случая он всегда менял тему беседы.
А где, собственно, находится ад?
А где бы ты хотел?
Не выеживайся! Нигде!
Здесь ты не преуспеешь – уничтожить пекло своим хотением нельзя, Творец создал его по желанию и задумке слишком многих – фактически миллиардов!
– людей. Что касается местоположения, то Блаженный Августин предостерегает против этого вопроса, говоря, что ни один человек не в состоянии его узнать, если Сам Бог не открыл ему этой тайны. Но люди Средневековья, пытливые насчет мистической географии, не послушались Блаженного! Их буйной фантазией царство тьмы помещается то в воздушных сферах, то на солнце, то под Иерусалимом в Иосафатовой долине – знаменитой «геенне», то под полюсами, то у антиподов – в Австралии. А еще - внутри вулканов, в центре земли, на крайнем востоке, на далеких островах, затерянных среди неведомых океанов. Самые скупые на выдумку богословы отделываются неопределенным, но решительным указанием: «вне мира».
Некий отшельник с острова Липари зрел однажды, как папы Иоанн и Симон ввергли в кратер тамошнего вулкана душу готского царя Теодориха Великого. Альберих от Трех Источников, французский монах, летописец XIII века, полагал, что души сожигаются в Этне – вулкане на острове Сицилия. Истории в том же роде рассказывают Аймоин Флерийский (X век) и Цезарий из Гейстербаха (XII-XIII века). Святой Брандан, живший на рубеже V-VI столетий, с именем которого связана легенда об одном из древнейших и таинственнейших дальних плаваний в Атлантическом океане, видел где-то остров, изрыгающий пламя. Там демоны – кузнецы ковали молотками распростертых на наковальнях раскаленных грешников. Вот первоисточник романтических представлений о пламенных душах! «Гион Бордосский», французская поэма XIII века, помещает инферно на острове, называемом Моусант, а другая поэма, «Олинель», растягивает его «под Татарией». На дальнем баснословном Востоке находит пекло герой рыцарской повести Угоне Альвернийский, пытавшийся «наехать» на Люцифера.
На самом деле Вселенная – здание в два этажа с подвалом. На верхнем – рай, по вашему пентхауз. Земля – жилые апартаменты, рассадник душ, уходящих то вверх, то вниз. Ад – подвал с топкой. Он находится внутри планеты, как вечная угроза бездны, готовой разверзнуться под ногами грешных. Земная кора – не более чем тонкий потолок преисподней, дрожащий и трепещущий под напором карающего пламени. Земля, красиво одетая в цветущие поля, густые леса, светлые воды, в действительности – червивый плод: кожица – румяна, сердцевина - гнилая, видом прекрасен, на обоняние душист, а возмешь его в рот – он рассыплется пеплом. Червь, источивший и испортивший великое яблоко земли, есть Сатана. Данте так буквально и называет его: «Преступный червь, который точит землю», - и поразительною силою фантазии рисует картину, как через падение Дьявола с неба на землю создалась адская пропасть.
Пекло имеет свои жерла – входы и выходы для вечно снующих взад и вперед по делам своим злых духов. Уже в Евангелии есть указания на «врата адовы», которые, дескать, не одолеют церкви. Это, кстати, мы еще посмотрим! Нисходящий в инферно Христос, придя ко входу в преисподнюю, повелевает князьям мрака, чтобы те открыли пред Ним врата эти, и когда демоны медлят, то Распятый взламывает двери и, опрокинув их, входит. Не понимаю, почему нельзя было обойтись без выпендрежа! Он же – Всесильный! Сказал бы веское слово: все, кто в лоне Авраамовом, очутитесь в раю! И все! Нет, надо спектакль устраивать с ломкой сооружений! Гервасий Тильбюрийский (XIII век) знал о вратах ада, разбитых Христом, что они были бронзовые, и обломки их можно видеть на дне одного озера близ Поццуоли, в Италии.
Данте вошел в инферно уже вратами без дверей, и над ними была надпись литерами темного цвета – та, которую ты ищещь глазами перед входом в Адскую Канцелярию. Количество отдушин на поверхность, впрочем, весьма значительно и помимо этих главных ворот. Такими являются все вулканы – трубы, предназначенные выпускать пары и дым вечной адской кухни, многие пещеры и пропасти, водоворот Мальстрема, а в Ирландии – знаменитый колодезь святого Патрика. Кроме подобных постоянных входов бывают и временные: земля в нужных местах разверзается, дабы выпустить кого-либо из нас из инферно или чтобы поглотить какого-то выдающегося злодея. С тобой, к сожалению, это не удалось!
– Потому что я – выдающийся, но не злодей!
Верно! Ты – выдающееся фуфло!
О-о-о! Как же мне плохо от разговоров с тобой! Ну почему столько мук сразу?!
А кому в аду хорошо?
– задал риторический вопрос конвойный.
– Здесь множество мучений можно испытать одновременно – и каждое ощущается отдельно. Это при жизни сильная боль забивает слабую... Ну что, пойдешь в средневековое инферно?
Нет уж, в своем времени мучиться останусь...
Ага, и других мучить...
Пройдя через калитку, собеседники очутились в неизмеримо большом зале, где за письменными столами сидели бесы, постоянно обращающиеся в больших серых грызунов. Это ничуть не мешало им опрашивать множество грешных душ, томящихся в длиннющей, в форме опрокинутой «восьмерки» (знак бесконечности, вспомнил ЕБН – в строительном институте математику он учил) очереди, словно алкаши у вино-водочного прилавка в годы горбачевского «сухого закона».
Нездорово, канцелярские крысы!
– молодецки гаркнул бес – вертухай.
– Ишь, какой образцовый бюрократический адик себе отгрохали – такой же, как в России! Как жизнь... тьфу! Ангел вас не возьми! Как посмертие?
Богохульствуем потихоньку. Грешников регистрируем, - отозвался бесокрысюк, сидевший за столом, к которому подвели экс-гаранта.
– Низкому начальству до нас, не слава Богу, дела нет! Тем и несчастливы.
Страдаете, небось?
– с ехидцей вопросил новоприбывший злой дух.
Как же без мук-то? Взяток ужас как хочется! А – не дают! Хозяин-то меня, осторожного карася, на какую приманку поймал? Иди, грит, в мои слуги – взяток у тебя будет немерено! Я – в отказ: обманешь, мол, я – юрист, родственная тебе душа, натура сатанинская мне близка, сам кого хочешь вокруг пальца обведу. Дьявол тогда на свидетеля сослался – отшельника VIII века Баронта. Правда, спрашивает, святой, что ты лично видел инфернальные взятки? Тот подтвердил...