Эликсир жизни
Шрифт:
Вечерами после конференции молодежь небольшими группками бродила по бакинским улочкам, рассматривая витрины. Увидев огромное шикарное блюдо с нарисованными фруктами, мы с Ингой скинулись по десятке и купили. Каждый вечер вдвоем гуляли по набережной. Каспийское море излучало в темноте тепло и негу. «А выходи-ка ты за меня замуж», – вдруг на третий день брякнул я, неожиданно для себя самого. «Тебе, умненький, головку на солнышке напекло», – иронично фыркнула она. Я стушевался: «Извини». Инга нравоучительно изрекла: «Когда мужчина предлагает женщине руку и сердце, то под „рукой“ обычно подразумевает свое волосатое тело, а под „сердцем“ – свои низменные желания». Почему красавица должна быть с колючками? А потому же, почему у розы колючий стебелек: слишком много к ней тянется рук. Но всё же «нет» красотки звучит приятней, чем «да» уродки.
Конференция закончилась. В кафе в бакинском
«Кто обижается на шутку, тот по уму похож на утку», – подумал я. Женщина подобна музыкальному инструменту: настроить трудно, расстроить легко. Беседовать со вспыльчивой женщиной – то же самое, что ворошить пчелиный улей. С другой стороны, хотя у пчелы ядовитое жало, но пчела дает мед (трутень не имеет жала, но и меда от него не дождешься). Инга была типичная пчелка. Я понял, что с ней нужно быть поаккуратней в словах. И захотел как-нибудь загладить свою вину. Вышел из зала аэропорта и, рискуя попасть в кутузку, сорвал у входа несколько цветочков с клумбы. Вернувшись, вручил букетик Инге. Она бросила его в мусорную корзину. Я был уничтожен. И понял, что не случайно Инга на биофаке МГУ была старостой курса и носила кличку Железный Феликс.
Женщина смахивает на птичку, когда знакомится, и на танк, когда уже знакома. Инга мне разонравилась. В самолете мы сидели молча. Она глядела в иллюминатор. Я пялился на стюардессочку, которая зачем-то долго талдычила пассажирам об аварийном запасном выходе. Глупая! Куда ж мы выйдем-то без парашютов!?
Когда прилетели в Москву, Инга вдруг приветливо заговорила со мной, как будто ничего не случилось. Оказалось, что ее никто не встречает и нужно помочь с неподъемным чемоданом. Я допер чемодан до автобуса, потом до метро, снова до автобуса, потом до дома на Ленинском проспекте, донес до квартиры, сухо распрощался и уехал, не взяв у Инги ни телефона, ни адреса. Вскоре я позабыл о ней. Но она не забыла меня.
Инга приезжает в Биогавань
Сколько бы вы ни дарили женщине цветов, ни уверяли в своих чувствах, ни прыгали с моста… ничто это не окажет никогда такого мощного эффекта как одно лишь магическое слово: «замуж». После Баку прошло две недели. И на пороге моей квартиры неожиданно появилась Инга (кстати, только неожиданные события составляют жизнь). Под мышкой у Инги было зажато огромные бакинское блюдо. «Вот, ты забыл у меня. Это твое», – заявила она, протягивая блюдо. «Да нет. Хотя мы покупали его вместе, но оставили тебе. Мне оно ни к чему». Инга упорно хотела, чтобы я взял блюдо. Я отнекивался, но понимал, что сопротивляться бесполезно. В это время подошла моя мать. Она восхитилась и блюдом, и той, которая его привезла. «Вы кто?», – спросила мать. «Человек», – с достоинством ответила Инга. «Ну, человек, заходи и давай вместе будем пить чай!», – пригласила мать. За чаем женщины разговорились и уже не обращали на меня внимания. Я вышел, оделся и незаметно ушел в Институт.
Каждая женщина в душе – актриса, причем, играет она для себя самой с не меньшим упоением, чем для окружающих. Вернувшись вечером, я с удивлением застал двух подруг – молодую и молодящуюся. Они обе по натуре были склонны к блефу. Каждая превосходно играла свою роль и обе были в восторге друг от друга. Вообще, как известно, восторженность может проистекать от молодости, от избытка чувств, от трезвого расчета.
Инга произвела на матушку самое лучшее впечатление, а та с энтузиазмом продемонстрировала ей мои детские фотки и умудрилась вспомнить, как непросто дались ей роды. Гордилась тем, что рожала после тридцати и что мучилась три дня и три ночи, и что весь цвет города принимал участие в ее судьбе. Почти каждая женщина воспринимает свои роды как чудесное событие, рассказ о котором должен всех изумлять.
Вечерело (прошу прощения за книжный штамп, но короче и лучше не скажешь). Оказалось, что Инга прибыла в Биогавань, переправившись с противоположного берега на попутной лодке, и теперь ей надо вернуться обратно к родителям, снимающим дачу в деревне на том берегу. «Куда же ты поедешь на ночь глядя, Ингочка!? Оставайся. Место есть. Мы освободим Кешину комнату», – предложила мать. Инга охотно согласилась. В итоге она осталась на целую неделю, поскольку нашелся благовидный предлог: в Биогавани началась конференция по биомембранам.
На конференции мне нужно было вывесить стенд. Времени было в обрез, и поскольку Инга обмолвилась, что хорошо рисует, я попросил ее помочь оформить стенд. Привел Ингу в лабораторию, усадил за свой письменный стол, дал лист ватмана, фломастеры, карандаши, клей и распечатанный текст, а сам ушел по делам. Вернувшись через час, я застал Ингу в сильном раздражении. Она успела нарисовать на ватмане только заголовок. «Здесь невозможно работать. Каждые пять минут кто-нибудь заходит и начинает меня отвлекать», – сердито отметила она. Как потом выяснилось, весь лабораторный контингент, причем не только женский, сгорал от любопытства (что это за красотку привел к себе Никишин?) и поэтому вереницей валил поглазеть. Каждый здоровался, спрашивал Ингу, кто она, откуда и почему здесь, и тому подобное. Инга под конец озверела и стала ехидно спрашивать входящих: «У вас тут сумасшедший дом каждый день или всегда?». Любопытствующие малость перепугались. Женщина сама выбирает, кем быть: кошкой, которую все любят, или львицей, которую все боятся. Инга по натуре была львицей. В то время я еще не знал, что смельчак, взявшийся проскакать верхом на львице, будет думать не об удовольствии от этого, а о том, как бы остаться в живых.
Инга была польщена тем, что наш стенд на конференции пользовался успехом. Причем, успех имел не только стенд. К примеру, к стенду подошла одна девица в гигантских очках, с которой я беседовал на бакинской конференции. Специально приехала в Биогавань, чтобы пообщаться еще раз. Не исключено, что она имела не только научный интерес. Я мысленно отметил, что если снять с нее очки-велосипеды, подкрасить губки и одеть в сафари, то будет очень даже ничего. Мода и косметика делают с женщиной то, на что у Бога с Евой не хватило времени. Грубо говоря, ежели накрасить да нарядить, то даже швабра станет королевой красоты. А всё же рядом с Ингой девица в очках выглядела безнадежной серой мышкой.
Но фокус в том, что мне в это время нравилась другая девушка – Таня, высокая блондинка, с которой случайно познакомился на молодежной вечеринке. Нравилась – не то слово; я был влюблен. Перефразируя пословицу, можно сказать: «На одну мужчина поглядывает, о второй думает, с третьей спит; кто же ему мил?». Таня была красива и скромна, редкое сочетание. Эта девушка не лезла из кожи вон, чтобы захомутать ухажера. Порядочная девушка – цветочная клумба, ожидающая солнца.
Кажется, Таня была ко мне не равнодушна. Во всяком случае, охотно ходила со мной в кино, на речку купаться и играть в настольный теннис. Она была аспиранткой и проживала в студенческом общежитии. Вот в общагу к ней я и ввалился с Ингой. А получилось это так. У меня после игры в теннис с Таней осталась ее ракетка. Вернуть ракетку – это был удачный повод увидеться. Я заявил Инге, что мне нужно сходить в общагу. Инга, нутром почуяв опасность, вызвалась идти вместе. В общаге я хотел было оставить ее ждать меня на вахте, но она решительно двинулась вслед. Когда я вошел, Таня обрадовано шагнула ко мне, но увидев Ингу, замерла. «Вот, принес твою ракетку…», – обратился я к Тане. Она ответила с дрожью голосе: «Спасибо, Кеша». Я переминался с ноги на ногу, не зная что сказать. «Ну, я пойду?», – наконец, выдавил из себя. «Да, иди», – грустно кивнула она. Когда я с Ингой вышел в коридор, то тут же получил ревнивый вопрос: «Это твоя пассия?». Женщина – крепость, которой нравится или быстрая атака на нее, или длительная осада, или мирные переговоры, но не нравится, когда завоевывают другую крепость. Чтобы завоевать женщину, требуется усилие; чтобы удержать – внимание; чтобы потерять – равнодушие (кстати, если сначала женщину завоевывают, то потом сталкиваются с борьбой за независимость). Инга стала сердита. Я малодушно промычал в ответ: «Нет, это просто знакомая».