Еретики Дюны
Шрифт:
Тег сохранял бдительное молчание.
— Они убили меня, — проговорил Данкан. Это прозвучало простой констатацией факта, и тем большим холодом повеяло от этой фразы, произнесенной ровным, бесчувственным голосом. По нему пробежала и утихла жестокая дрожь. — Наверное, дюжина их в маленьком помещении, — он посмотрел прямо на Тега. — Один из них обрушился на меня, как мясник прямо на мою голову, — он заколебался, его глотка судорожно работала. Взгляд не отрывался от Тега. — Я предоставил Полу достаточно времени, чтобы спастись?
«Отвечать на все его вопросы правдиво».
— Он спасся.
Теперь они подошли к главному, решающему моменту. Откуда взяли тлейлаксанцы клетки Айдахо? Тесты Ордена показывали, что клетки исходные, но подозрения оставались. Тлейлаксанцы сделали что-то особенное с этим гхолой. Его воспоминания могли стать ценным ключом к этому.
— Но Харконнены… — проговорил Данкан. Его воспоминания об Оплоте тоже распутались. — О да. О да! — его сотряс звериный смех. Он испустил оглушающий победоносный рык над давно мертвым бароном Владимиром Харконненом. — Я расплатился с тобой, барон! Да, я расплатился с тобой за всех, кого ты уничтожил!
— Ты помнишь Оплот и то, чему мы тебя научили? — задал вопрос Тег.
Айдахо озадаченно нахмурился, по его лбу пролегли глубокие морщины.
Данкан ощутил незавершенность. Что-то внутри него оставалось подавленным. Пробуждение было неполным. Он сердито поглядел на Тега. Есть ли что-то большее? Тег был с ним просто зверем. Необходимое зверство? Вот, значит, как нужно восстанавливать гхолу?
— Я… — Данкан покачал головой из стороны в сторону, как огромное раненое животное перед охотником.
— Ты обладаешь всеми своими воспоминаниями? — спрашивал Тег.
— Всеми? Да. Я помню Гамму, когда она была Гиди Прайм пропитанная, как губка маслом, пропитанная, как губка кровью, дьявольская дыра Империи! Да, конечно, башар. Я был прилежным учеником. Полковой командир! — он опять рассмеялся, странно по-взрослому для такого юного тела, запрокинув голову.
Тег вдруг почувствовал прилив глубокого удовлетворения, намного глубже, чем облегчение. Все сработало так, как ему говорили.
— Ты ненавидишь меня? — спросил он.
— Ненавижу тебя? Разве я не говорил тебе, что буду благодарен?
Данкан резко поднял руки и посмотрел на них, провел взглядом по всему своему юному телу.
— Какое же искушение! — крикнул он, уронил руки и сосредоточил взгляд на лице Тега, ища опознаваемые признаки.
— Атридесы, — сказал он. — До чего же вы все чертовски похожи!
— Не все, — сказал Тег.
— Я говорю не о внешнем сходстве, башар, — его взгляд стал туманным. — Я спрашивал о моем возрасте, — долгое молчание, а потом: — Боги великие! Сколько же времени прошло!
Тег сказал то, что ему было предписано сказать:
— Орден нуждается в тебе!
— В этом незрелом теле? Что я должен сделать?
— Я и вправду не знаю, Данкан. Тело созреет, и я так предполагаю, что Преподобная Мать объяснит тебе все.
— Луцилла?
Данкан резко взглянул вверх на разукрашенный потолок, затем на альков и скабрезные часы там. Он припомнил, как входил сюда с Тегом и Луциллой. Место было тем же самым, но оно стало другим.
— Харконнены, — зашептал он. Он устремил на Тега полыхающий взгляд. — Ты знаешь, скольких из моей семьи Харконнены пытали и убили?
— Одна из архивариусов Таразы предоставила мне записи об этом.
— Записи? По-твоему, слова могут об этом поведать?
— Нет. Но этот единственный ответ, который есть у меня на твой вопрос.
— Черт тебя возьми, башар! Почему вы, Атридесы, всегда были до такой степени правдивыми и честными?
— Я думаю, это выведено в нашей породе!
— Совершенно верно, — голос принадлежал Луцилле и доносился из-за спины Тега.
Тег не обернулся. Что она услышала? Как давно здесь находится?
Луцилла подошла и встала рядом с Тегом, но взгляд ее был прикован к Данкану.
— Я вижу, ты это сделал, Майлс.
— Буквальное выполнение приказаний Таразы… — сказал Тег.
— Ты оказался очень умен, Майлс, — заметила она. — Намного умнее, чем я тебя когда-либо считала. Твоя мать была бы жестоко наказана за твое обучение.
— А! Луцилла-соблазнительница, — сказал Данкан. Он взглянул на Тега и опять перевел взгляд на Луциллу. — Да, теперь я могу ответить на мой другой вопрос — что ей предполагалось со мной сделать.
— Они называются Геноносительницы, — сказал Тег.
— Майлс, — сказала Луцилла, — если ты усложнишь мою задачу, не допуская выполнить то, что mi 2 велено, я поджарю тебя на вертеле.
От звука ее голоса дрожь пробежала по телу Тега. Он знал, что ее угроза была метафорой, но все, что подразумевалось за этой угрозой, было реальностью.
— Пиршество наказаний! — вскричал Данкан. — Как же мило.
Тег обратился к Данкану:
— Нет ничего романтичного в том, что мы с тобой сделали, Данкан. Я и раньше помогал Бене Джессерит в делах, которые оставляли у меня омерзительное чувство, но никогда раньше не чувствовал себя таким запачканным, как сейчас.
— Тихо! — приказала Луцилла. В этом приказании Голос использовался на полную мощь.
— Те из нас, кто принесли истинную клятву верности Ордену, имеют только одну заботу — выживание Бене Джессерит. Выживание не какой-то личности, но выживание всего Ордена. Обманы, плутни — все это пустые слова, когда вопрос стоит о выживании Бене Джессерит.
— Ох, проклятие твоей матери, Майлс! — то, что Луцилла не скрывала своей ярости, являлось комплиментом.
Данкан внимательно уставился на Луциллу. Кто она? Луцилла? Он почувствовал, как взбудоражена его память. Луцилла не тот же самый человек… совсем не тот же самый и все же… Кусочки и крохи были те же самые. Голос. Черты. Он резко увидел опять лицо женщины, которое мелькнуло перед ним на стене комнаты Оплота.