Еретики Дюны
Шрифт:
Это тоже будет деянием Бога.
Союз с Бене Джессерит, твердый контроль над Ракисом. Да это же просто мечта! Владычество Шариата, наконец.
Когда Шиана снова споткнулась и опять чуть жалобно привскрикнула, Одрейд сказала:
— Не щади себя.
Одрейд заметила, как напряглись плечи Ваффа, — ему не понравилось такое властное обращение с его «благословенной». Твердую основу в этом человечке Одрейд определила, как силу фанатизма. Даже если червь придет, чтобы убить его, Вафф не сбежит. Вера в волю Божью поведет его прямо к собственной смерти — если только из-под него не выбита его крепкая религиозная опора.
Одрейд подавила улыбку. Она прекрасно понимала течение его мыслей: «Бог вскоре раскроет свой замысел».
Вафф думал о своих растущих клетках, медленно обновлявшихся в Бандалонге. Неважно, что здесь произойдет, его клетки будут храниться для Бене Тлейлакса… и для Бога — и очередной Вафф всегда будет служить Великой Вере.
— Знаете, я чую запах Шайтана, — сказала Шиана.
— Сейчас чувствуешь? — Одрейд поглядела на мощеную дорогу перед ними. Вафф уже сделал несколько шагов по этой изгибающейся поверхности.
— Нет. Чувствую, когда он идет, — сказала Шиана.
— Разумеется, ты можешь его почувствовать, дитя. Всякий мог бы.
— Я могу почуять его издалека.
Одрейд глубоко вздохнула, разбирая запахи, витавшие на фоне главного запаха жженого кремния: легкий запашок меланжа… озон, что-то явно кислое. Она приказала Шиане идти впереди нее. Вафф также сохранял свои твердые двадцать шагов впереди. Мощеная дорога уходила в пустыню приблизительно в шестидесяти метрах от него.
«Я испытаю песок при первой возможности, — подумала Одрейд. — Это мне расскажет о многом».
Когда она вышла на дорогу через водяной ров, она взглянула на юго-запад, на низкий барьер вдоль горизонта. Ее резко подчинила себе властная Иная Память. Не было ничего четкого в увиденном, но она узнала его — смешанные образы из глубочайших внутренних источников.
«Проклятие! — подумала она. — Не сейчас!»
Избежать этого было невозможно. Вторжения Иных Памятей были непрошеным, но неизбежным требованием ее сознания.
«ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!»
Она всмотрелась в горизонт, позволив Новой Памяти утвердиться в ней: давным-давно… высокий барьер далеко вон там… люди, идущие по его вершине… Невесомый длинный мост, невещественный и прекрасный, под которым текла река. Река Айдахо! Теперь возникший образ обрел и движение: что-то падающее с моста. Это было слишком большое расстояние памяти, чтобы разобраться, но она уже поняла, что это за образ. Она знала эту сцену с чувством ужаса и вдохновенного восторга.
Воздушный мост рухнул! Обрушился в реку, текущую под ним.
То, что ей так ясно виделось, было классическое смертоносное покушение, несомое многими Памятями, пришедшими в момент ее Спайсовой Агонии. Тысячи ее предков следили, чтобы не было огрехов в воображаемой реконструкции этой сцены. Не совсем зрительная память, но собрание точных отчетов.
«Вот там все и произошло!» — Одрейд остановилась и позволила проекциям ее воображения самостоятельно проложить путь через ее сознание. Осторожно! Они распознали некую опасность.
То, что представлялось Одрейд сейчас, уже было в истории Атридесов. Лито II, Тиран, перед своим разделением рухнул с воздушного моста. Огромный Червь Ракиса, сам Тиран Бог-Император, упал с этого моста во время своего свадебного шествия.
Вот! Прямо там, в реке Айдахо под разрушенным мостом, началась агония Тирана. Там случилась трансформация, от которой произошел Разделенный Бог — все началось там.
«К чему же это предупреждение?» Мост и река исчезли с лица земли. Высокая стена, окружавшая сухие земли Сарьера Тирана разрушилась и превратилась в условную линию на дрожащем от жары горизонте.
Если сейчас придет червь с заключенном в нем перле всегда спящей памяти Тирана, будет ли эта память опасна? Именно это доказывала оппозиция Таразы в Ордене.
«Он проснется!»
Тараза и ее советники отрицали вероятность этого.
И все равно нельзя было отрицать тревожный сигнал из Иных Памятей Одрейд.
— Преподобная Мать, почему же мы остановились?
Одрейд чувствовала, как ее сознание опять резко вернулось к действительности, требовавшей внимания. В предостерегающее видение о начале бесконечного сна Тирана врывались и иные картины.
Шиана стояла перед ней озадаченная.
— Я смотрела вон туда, — указала Одрейд. — Вон там начался Шаи-Хулуд, Шиана.
Вафф остановился в конце мощеной дорожки, в одном шаге от наступавшего песка, обогнав Одрейд и Шиану почти на сорок шагов. Голос Одрейд вернул его к жесткому, ясному пониманию, но он не обернулся. Одрейд чувствовала неудовольствие в его позе. Ваффу не нравился даже намек на цинизм, направленный на его Пророка. Он всегда подозревал его в Преподобных Матерях. Особенно что касалось религии. Вафф еще не был готов принять, что Бене Джессерит, повинда, могут быть сопричастны его Великой Вере. Эту мысль в нем надо укреплять с осторожностью хорошо испытанным способом, давно изобретенным Защитной Миссионерией.
— Говорят, там была большая река, — сказала Шиана.
Одрейд расслышала звенящую нотку презрения в голосе Шианы. Дитя учится быстро?
Вафф обернулся и угрюмо на них посмотрел. Он тоже слышал. Что он сейчас думает о Шиане? Одрейд взяла одной рукой Шиану за плечо, а другой рукой указала:
— Вон там был мост. Великая стена Сарьера была там открыта, чтобы дать свободу течению реки Айдахо. Мост пересекал эту расщелину.
Шиана вздохнула.
— Настоящая река, — шепнула она.
— Не кванат, и намного больше канала, — сказала Одрейд.
— Я никогда не видела реку, — проговорила Шиана.
— Вон там они обрушили Шаи-Хулуда в реку, — промолвила Одрейд. Она указала налево. — Вон в той стороне, за много километров отсюда был построен его дворец.
— Там ничего нет, кроме песка.
— Дворец был снесен во времена Голода, — сказала Одрейд. — Люди думали, что там запас спайса. Они, безусловно, оказались не правы. Он был слишком умен для этого.
Шиана наклонилась вплотную к Одрейд и прошептала: