Эркюль пуаро (сборник)
Шрифт:
Это оказалась маленькая библиотека. В наиболее удаленной от двери части ее молодой человек, худой и бледный, сидя за обширным письменным столом, что-то писал. У него был убегающий назад подбородок и пенсне.
Пуаро наблюдал с минуту, потом обнаружил свое присутствие деликатным кашлем. Молодой человек оторвался от работы и поднял голову. Появление Пуаро не столько испугало его, сколько озадачило. Детектив сделал несколько шагов вперед и проговорил со своим обычным утрированным поклоном:
– Вы мосье Трефузис, не так ли? Меня зовут Пуаро, Эркюль Пуаро. Вы, наверно, слышали обо мне?
– О! Ну,
Пуаро внимательно рассматривал его. Оуэну Трефузису было около тридцати трех лет, и сразу стало понятно, почему никто не принимал всерьез обвинения леди Аствелл. Мистер Трефузис относился к категории приличных молодых людей, исполнительных, скромных и обезаруживающе безобидных. Тип человека, с которым обращаются плохо, потому что он ни на кого не смеет обидеться. В этом уверены заранее.
– Вас прислала леди Аствелл? Она сообщила, что собирается сделать это. Могу я вам быть чем-нибудь полезен?
– Гм... А говорила ли леди Аствелл вам о своих подозрениях?
– Что касается этого, – со слабой улыбкой отозвался Трефузис, – то я знаю, она подозревает меня. Абсурд, но это так. После смерти сэра Рубена она почти со мною не разговаривает, а когда мы сталкиваемся в доме, даже прижимается к стене.
Он держался совершенно естественно, скорее, забавляясь ситуацией, чем огорчаясь. Казалось, искренность Пуаро располагала и его к ответной сердечности.
– Представьте, мне она заявила то же самое! Я с ней не спорил. Взял за право никогда не пререкаться с такими безапелляционными особами. Пустая трата времени.
– Вы правы.
– Поэтому я лишь повторял: да, мадам; совершенно верно, мадам; precisement [154] , мадам. Эти слова ничего не выражают и в то же время успокаивают. У меня собственные изыскания. Между нами говоря, мне кажется почти невероятным, чтобы кто-то, кроме Леверсона, мог совершить это преступление. Однако... в общем, в нашей практике случалось и так, что невозможное все-таки происходило.
154
Вот именно (фр.).
– Очень хорошо понимаю ваши сомнения, – корректно произнес секретарь. – Прошу считать, что я целиком в вашем распоряжении.
– Bon [155] , – проговорил Пуаро. – Мы с полуслова понимаем друг друга. Теперь поведайте мне не спеша о событиях того вечера. Лучше начать с ужина.
– Как вы наверняка уже знаете, мистер Леверсон не ужинал дома. Они с дядей крупно поссорились, и он отправился ужинать в гольф-клуб. Сэр Рубен весь вечер пребывал в мрачном расположении духа.
155
Отлично (фр.).
– Не очень-то легкий характер был у вашего хозяина, – подсказал Пуаро.
Трефузис невесело усмехнулся.
– По правде говоря, ужасный! Я служу у него девять лет и изучил
– А остальные домашние? Обладают ли они подобной рассудительностью?
– Леди Аствелл, пожалуй, даже любила громкие сцены. Она ни чуточки не боялась своего мужа, всегда давала отпор и отвечала порой очень метко. Вскоре они мирились. Сэр Рубен был глубоко привязан к ней.
– Ссорились ли супруги в тот вечер?
Трефузис бросил несмелый взгляд в сторону собеседника и ответил не сразу.
– Полагаю, что да. Почему вы об этом спросили?
– Естественно, я не знал об этом, – объяснил Пуаро, – но все представляется мне так, как если бы они повздорили.
Он искусно перевел разговор на другую тему.
– Кто еще был за ужином?
– Мисс Маргрейв, мистер Виктор Аствелл и я.
– Как прошел остаток вечера?
– Мы перешли в гостиную. Сэр Рубен не последовал за нами. Он ворвался туда минут через десять, чтобы устроить мне нагоняй из-за какой-то чепуховой обмолвки в письме. Я поднялся вместе с ним в кабинет в башню и исправил то, что требовалось. Потом вошел мистер Виктор Аствелл и объявил, что желает говорить с братом наедине. Я возвратился в гостиную к дамам. Не прошло, однако, и четверти часа, как сэр Рубен принялся трезвонить, и Парсонс передал мне, чтобы я немедля шел к сэру Рубену. Когда я переступал порог кабинета, мистер Виктор Аствелл оттуда выходил. Он так толкнул меня, что я еле устоял. Видно было, что он взбудоражен. Это очень импульсивный человек. Думаю, он меня даже не заметил.
– А сэр Рубен ничего не сказал вам по этому поводу?
– Он пробормотал: «Виктор спятил. Не удивлюсь, если на днях он убьет кого-нибудь в приступе ярости»
– Вот как? У вас есть какие-либо соображения, что могло привести его в невменяемое состояние?
– Увы, никаких.
Пуаро не спеша повернул голову и бегло взглянул на секретаря. У него сложилось впечатление, что Трефузис сказал больше, чем первоначально хотел. Но и на этот раз Пуаро не пожелал настаивать.
– Что же последовало дальше? Продолжайте, пожалуйста.
– Я работал с сэром Рубеном над бумагами около полутора часов. В одиннадцать пришла леди Аствелл, и сэр Рубен сказал мне, что я могу быть свободен.
– И вы ушли?
– Да.
– Сколько времени, по-вашему, леди Аствелл оставалась наедине со своим мужем?
– Даже не представляю. Ее комната на втором этаже, моя на третьем. Я не мог слышать, когда она вернулась к себе.
– Понятно. – Пуаро стремительно встал. – Теперь проводите меня в башню.
Секретарь безмолвно прошел вперед. Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж, дошли до самого конца коридора, где находилась обитая дверь, которая выходила на площадку еще одной, маленькой лестницы. Лесенка привела их к другой двери, и они оказались на месте преступления: в кабинете в башне.