Ещё слышны их крики

Римский Артем

– Похоже, ты притягиваешь людей с тяжелой судьбой, – сказал он более подходящие для себя самого слова.

– Похоже, что так, – прошептала Кристина и устремила в потолок грустный взгляд.

Свену показалось, что ею овладели воспоминания о той самой девушке, и он не смел прервать затянувшееся молчание. Он и не хотел. Ему вообще хотелось помолчать как можно дольше. Хотелось, чтобы Кристина как можно дольше рассматривала потолок, не обращая на него внимания. Хотелось использовать эту паузу, чтобы набраться сил и уверенности, чтобы приспособиться к той интимной обстановке, в которой он теперь находился. Свен вспоминал, как весь вчерашний вечер и весь сегодняшний день уверял себя, что не позволит

себе волноваться и ни за что не перегорит, если дело вдруг дойдет до секса. Но в то же время был не в силах отделаться от мысли, что переспать с Кристиной – это взгромоздить себе на плечи непосильный груз ранее неведомой ответственности. А ответственность была самым страшным сюрпризом, которым его могла наградить жизнь. И ощущение возможности этой незапланированной ответственности вгоняло его в невыразимую тревогу. А кроме того, и в страх упасть в грязь лицом и опозориться, поскольку Свен хоть и не был девственником, но вовсе и не был избалован женскими ласками. В итоге он настраивал себя на то, что в этот вечер попробует отстраниться от девушки и продемонстрирует ей свою незаинтересованность в ее чувствах, сможет позиционировать себя не более как приятель. И вот, пожалуйста. Как он не пытался сопротивляться, он чувствовал, что в плену. И ничего здесь не решает. И придется позориться, значит будет позориться. Придется триумфовать – будет триумфовать.

Кристина молчала примерно минуту, а затем на ее губах мелькнула едва заметная улыбка, в которой было что-то невероятно злорадное, даже жестокое. От неожиданности даже на долю секунды увидеть такое пугающее выражение на столь прекрасном лице Свен вздрогнул. Кристина это заметила и в глазах ее вспыхнул страх, словно ее подловили на том, чего никому нельзя видеть. Она поспешила улыбнуться, однако гнетущее впечатление, которое произвела на Свена эта короткая сцена, еще сильнее усилило его нервозность.

– Нет, ты другой, – произнесла Кристина и медленным движением поднесла к губам бокал с вином.

– Почему же? – спросил Свен и кашлянул.

Кристина пожала плечами и устремила взгляд в темноту за окном.

– Просто. Ты… как бы это сказать… ты хочешь быть счастливым, Свен?

– Разумеется, – ответил парень, не сомневаясь в правдивости своего ответа.

– Нет, – ответила девушка, все еще не глядя на него.

– Что ты имеешь в виду? – Свен нервно засмеялся.

– Ты относишься к тем людям, которые не хотят быть счастливыми.

– Ты преувеличиваешь…

– Подожди, – Кристина резко повернулась и вонзила в него пылающий взгляд, от которого Свену сразу же перехотелось смеяться. – Ты готов к откровенному разговору?

– Ну… да, – протянул он, чувствуя опасность.

– Я же не говорю, что ты живешь неправильно. Просто противоречие, в которое ты вступаешь с жизнью, не дает тебе полностью раскрыться, понимаешь? Отсутствие счастья – это осознанный выбор многих людей, и выбор вполне оправданный. Несчастливый человек и несчастный человек – это совершенно разные вещи. Не надо путать отсутствие счастья с несчастьем. Первое – это обширное поле с плодородной почвой, и на поле этом можно вырастить очень богатый урожай. Второе – это выжженное поле. Несчастье – оно всегда одинаковое, оно всегда черное, горькое, густое и безнадежное. Оно безжизненное. В первом случае, человек просто не хочет быть счастливым, в широком и общепринятом смысле. А во втором случае – просто не может. Ты понимаешь, к чему я веду?

Свен совершенно не понимал, но быстро кивнул.

– Если понимаешь, додумаешь сам, – сказала девушка, внимательно глядя в его лицо.

– Скорее всего, я просто несчастный.

– Нет, Свен, вот та девушка была действительно несчастной. А ты несчастливый.

– Но я хочу быть счастливым, черт возьми, – воскликнул Свен, чувствуя себя значительно уверенней – как всегда, когда был повод давить на жалость.

– Какого же счастья ты хочешь?! – воскликнула в ответ Кристина и придвинулась ближе. – Просто скажи, чего ты хочешь?

Свен хотел было сказать откровенно, что хочет именно ее, но вместо этого просто смотрел ей в лицо. Он действительно не знал, чего же он еще хочет. Он действительно не знал, что ответить. Он не мог сказать, что хочет славы, потому что не обладал никакими умениями для нее. Он не мог сказать, что хочет денег, потому что понятия не имел, где их взять. Он не мог сказать, что хочет любви, потому что ему было просто стыдно это сказать.

– Славы хочешь? – спросила девушка, словно читала его мысли.

– Нет, – ответил Свен. – Мне не нужно чужое поклонение.

– Денег хочешь? – голос Кристины не был издевательским или провокационным. Напротив, она выглядела заинтересованной и словно просто хотела понять то, что понять никак не могла.

– В разумных пределах. Но это не главное, разумеется, – ответил Свен и выпил до дна свой бокал.

– Любви?

Он усмехнулся.

– Если бы она не была выдумкой.

– Ну, вот мы и приехали, – выдохнула Кристина и откинулась на спинку своего кресла. Несколько секунд она молча смотрела ему в глаза, затем с нотой возмущения спросила: – Какие еще выдумки?

– Да это сказки для восторженных глупцов, – поморщился Свен. – Все эти любовные порывы преследуют исключительно корыстные цели, в той или иной мере. Любая любовь в итоге сводится к купле-продаже. Как мне кажется, если человек должен чем-то жертвовать ради другого человека – это уже античеловеческие взаимоотношения. Я не против того, чтобы люди заводили семьи и играли в эту романтику, но не стоит обожествлять эти игры, называть их смыслом жизни и основой всего мироздания. Это глупо. Но ты, как я вижу, со мной не согласна?

– Тут дело не в согласии, – покачала головой девушка. – Тут дело… – она замерла, наградила Свена пристальным взглядом, а затем широко улыбнулась и, взмахнув волосами, указала на бокалы.

Приободренный Свен поспешил выполнить эту просьбу. Самолюбие его было поощрено тем, что у него получилось заинтересовать Кристину своим взглядом на мир, а также он был практически уверен, что в данном вопросе у нее очень мало шансов пошатнуть его позиции.

– Тут дело в том, чего каждый отдельный человек ждет от любви, какой смысл находит в этом слове, – продолжила Кристина, упершись локтями в стол и спрятав ладони в рукавах широкого серого свитера. – И так не только с любовью, но и с верой, с дружбой, с честью и так далее. То есть мне реально странно слышать от людей, что не существует любви или дружбы, что вера – это глупость и пережиток прошлого, – внимательно проследив за тем, как парень наливал вино, она перевела взгляд в окно. – Такое ощущение сразу, что подобный человек где-то не дожил. Я, правда, не могу понять, как можно прийти к выводу, что не существует любви. Я согласна, что ее можно обесценить, но… за отсутствием любви скрывается внутренняя пустота, понимаешь меня? Я бы не хотела думать, что ты пуст, Свен.

Возможность показаться пустым напугала Свена. Напугала настолько, что он не посмел даже попробовать отстоять точку зрения, в которой был уверен еще полминуты назад; да он и не знал, как это сделать, потому что точка зрения была поверхностной и не продуманной до корней.

– Ну, скорее, я просто обесценил любовь, как ты сказала. То есть смысл, который я вкладываю в этого слово достаточно примитивен и мелочен, – промямлил Свен.

– Сначала ты сказал, что любовь именно выдумка, – усмехнулась Кристина, по-прежнему глядя в окно.