Чтение онлайн

на главную

Жанры

Если бы я не был русским
Шрифт:

А может быть, сыграло роль то, что её вчера оскорбили даже на почте. Сначала утром раздался телефонный звонок и возмущённый женский голос протявкал в трубку, что на её имя получена телеграмма весьма легкомысленного содержания и если она хочет её получить, то пусть сама приходит на почту, а почтальоны такие пустяки разносить не обязаны.

— Что вы говорите! Кто вам давал право определять смысл или бессмыслие полученных телеграмм? Вы не забыли, что работаете не в воинской части и не в исправительно-трудовом заведении, а на почте… — успела проговорить Нона, как трубку на том конце провода повесили, пробормотав что-то ругливо-невнятное по поводу её еврейской фамилии. Кстати, с почтой такое случалось

уже не в первый раз. Как-то несколько месяцев не приходили письма от одного влюблённого в неё парня, служившего тогда в армии. Он писал ей через 2–3 дня, сходил с ума от того, что она не отвечала, а её почтовый ящик пустовал, как ящик дочери врага народа. Потом выяснилось, влюблённый ефрейтор адрес писал настоящий, правильный, а фамилии для неё каждый раз придумывал разные: нежно любовные, условно многозначительные и, конечно, кое для кого подозрительные. Так вот, все его письма, пропущенные военной цензурой, гражданским отделением связи были задержаны для тайного выяснения личностей многочисленных особ, проживающих в скромной петербургской двухкомнатной квартире на Большой Охте.

Небольшую толпу отказников постепенно окружила масса, сначала молчаливая и только глазастая, а потом выбрасывающая из себя то крик «убирайтесь, мы вас не держим», то очередное склонение слова «жид», то просто какую-нибудь похабщину. Но вскоре безликая, бесформенная масса обрела и лик, и форму. Кто-то воздвигся над ней и в милицейский рупор призывал к «единению, оздоровлению, консолидации, изгнанию из рядов народа-богоносца, народа-героя космополитов и злобствующих сионистов».

Голос в мегафоне был незнакомый, железный, но интонации его и некоторые неправильные ударения напомнили о чём-то неприятном. Масса вокруг рупора зашлёпала аплодисментами, раздались свистки и чей-то одинокий, словно зарезанный крик «бей жидов». Толпа загустела, надвинулась. Нона видела вокруг серые лица тех, кто держал плакаты. Плакаты слегка вибрировали. Внезапно раздались свистки и трели милицейских сирен. Милиция решила вмешаться. Мегафон оратора оказался совсем близко, он выкрикивал что-то высоко взведённым повизгивающим голосом, и Нона, наконец, его узнала. Аверьянов. Милиция заталкивала демонстрантов в неведомо как возникшие машины с решётками на окнах и дверях. Нона подалась куда-то в сторону от кутерьмы, протиснулась сквозь навалившуюся массу и в поредевшем людьми пространстве ускорила шаги. Кто-то из толпы пытался её догнать, и она почти бегом доторопилась до угла улицы, за которым не было ни милиции, ни толп. Чьи-то шаги настигли её уже за углом. Она хотела оглянуться, но две пары рук, обхватив одни за шею, другие за талию, увлекли её в тёмный проём подъезда, а несколько тяжёлых ударов по голове и в живот послужили ответами на вопросы, возникшие было в оторопелом мозгу.

Последней каплей в море Серафимовых разочарований и бедствий оказалась после бегства обратно в город встреча с бывшим другом художником, насильно дефлорированным, как мне подсказывают внимательные читательницы, двумя дефективными потенциальными преступницами. Бывший друг был в отличном настроении с кем-то в чёрном пиджаке с красным галстуком.

— А ну, зашли в «Погребок», у меня «капуста» из кармана выпадает, не помещается, — скомандовал бывший друг и: сказано-сделано. Зашли и сели. За водкой друг разговорился, расчувствовался, вспоминал нищее прошлое и жалел нищее Серафимово настоящее.

— А чем ты зарабатываешь? — поинтересовался Серафим. — Не телом же. Живописью разве сейчас проживёшь?

Но выяснилось, что прожить можно и очень комфортабельно. Главное, иметь покровителя и заказчика.

— Я тут на днях портрет Аверьянова закончил.

Серафим вздрогнул от знакомой фамилии, но Аверьяновых на свете, кто знает сколько?

— Могучая модель рождает могучие произведения. Я писал раньше кого попало и не понимал этого закона. А здесь вышел собирательный и вместе с тем глубоко индивидуальный тип русского интеллигента-народника, и даже не интеллигента и не народника, а прямо Георгия Победоносца. — И он, переглянувшись с чёрнопиджачником, ухмыльнулся вместе с ним им одним ведомой шутке.

«Что за бред? — думал Серафим. — Какие такие нынче интеллигенты-народники, да ещё победоносцы впридачу?»

— Вот это люди, а не дефективные недоноски. А помнишь, я тебе рассказывал про двух олигофренок, что меня тогда на кладбище затрахали? Я их тогда пожалел, не сжёг, а теперь жалею, что оставил в живых.

— Почему жалеешь?

— Ты понимаешь, они же никому не нужны и никому нужны не будут, особенно теперь.

— Почему особенно теперь?

— Потому что сейчас, как никогда, важен выбор способа борьбы. Или пацифизм и милосердие и, как следствие размазывание нашей русской каши без масла ещё на двести веков. Или, пусть даже волюнтаризм, но волюнтаризм оправданный, осмысленный и оформленный предыдущими неудачными экспериментами масонских революций.

— Слушай, ты хоть собственную мочу пьёшь или чью чужую? — спросил недоуменный Серафим. — Не будь это ты, я бы подумал, что передо мной штурмовик афгано-люберского происхождения из «Русского союза».

— А что криминального вы находите в «Союзе»? — подал голос молчавший до этого чёрный красногалстучник.

— Да это же компания тупоголовых жидоморов, недоношенных интеллигентов, — Серафим посмотрел на своего приятеля, — и неполовозрелых малолетних садистов, которые за модную куртку убьют трёх прохожих, да ещё выколют им глаза.

— Напрасно вы так судите о единственной, — он подчеркнул это слово, — организации, способной возродить прогнившую и морально дезорганизованную Россию. Я сам член «Союза» и рад тому, что друг ваш уже не ваш, а наш, и мы оба прекрасно понимаем цели и задачи, стоящие перед нами, а вот вы…

— Да чёрт с вами, — пробормотал Серафим устало. — Но столько лет ты был похож на человека и должен благодарить судьбу за тех двух несчастных…

— Дефективные сучки, — прервал Серафима бывший приятель, — …что дали тебе возможность почувствовать себя хоть раз не животным.

— Ты сам дефективный кретин, — вновь прервал его бывший друг, — лицемерный прелюбодей и подвальный интеллигент. Хочешь всю жизнь просидеть в подвале? Что ты такого сделал для своего собственного блага, для народа и что вообще можешь сделать?

— А пошел ты… — дал Серафим универсальный ответ всех времён и народов, единственно возможный в подобных ситуациях, и хотел было действительно пойти в свой подвал, как за случайно слишком резко оттолкнутой рукой приятеля разгорелась ссора, а потом и драка. Они опрокинули стол с посудой, разметали стулья вокруг. Приятель Серафима, схлопотавший от него в челюсть, упал на женщину в вечернем платье и разорвал его, цепляясь за него в паденьи. Красногалстучник привёл вышибалу, и тот вырубил подвального забияку в две минуты, как Серафим ни защищался стулом и десертным ножом.

В «ментовке» этим двоим хотели было добавить, как и Серафиму, получившему чем-то свинцово-резиновым по почкам, но красногалстучный шепнул на ухо дюжему специалисту по импотенциям, и тот увёл их с глаз долой, а точнее на свободу. Серафиму дали пятнадцать суток, которые он и провёл в приятном обществе алкашей и проституток, то подметая окурки возле «ментовки», то сгружая какой-то хлам на стройке или там же ковыряя лопатой в жидком цементе.

Подвал

Поделиться:
Популярные книги

Осознание. Пятый пояс

Игнатов Михаил Павлович
14. Путь
Фантастика:
героическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Осознание. Пятый пояс

Отмороженный

Гарцевич Евгений Александрович
1. Отмороженный
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Отмороженный

Фиктивная жена

Шагаева Наталья
1. Братья Вертинские
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Фиктивная жена

Ты всё ещё моя

Тодорова Елена
4. Под запретом
Любовные романы:
современные любовные романы
7.00
рейтинг книги
Ты всё ещё моя

Предатель. Цена ошибки

Кучер Ая
Измена
Любовные романы:
современные любовные романы
5.75
рейтинг книги
Предатель. Цена ошибки

Совок 11

Агарев Вадим
11. Совок
Фантастика:
попаданцы
7.50
рейтинг книги
Совок 11

Новый Рал 2

Северный Лис
2. Рал!
Фантастика:
фэнтези
7.62
рейтинг книги
Новый Рал 2

Иван Московский. Первые шаги

Ланцов Михаил Алексеевич
1. Иван Московский
Фантастика:
героическая фантастика
альтернативная история
5.67
рейтинг книги
Иван Московский. Первые шаги

Рота Его Величества

Дроздов Анатолий Федорович
Новые герои
Фантастика:
боевая фантастика
8.55
рейтинг книги
Рота Его Величества

Вечный. Книга I

Рокотов Алексей
1. Вечный
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга I

Попаданка

Ахминеева Нина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Попаданка

Дракон - не подарок

Суббота Светлана
2. Королевская академия Драко
Фантастика:
фэнтези
6.74
рейтинг книги
Дракон - не подарок

"Фантастика 2024-104". Компиляция. Книги 1-24

Михайлов Дем Алексеевич
Фантастика 2024. Компиляция
Фантастика:
боевая фантастика
5.00
рейтинг книги
Фантастика 2024-104. Компиляция. Книги 1-24

Шериф

Астахов Евгений Евгеньевич
2. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
6.25
рейтинг книги
Шериф