Эстетика однополой любви в древней Греции
Шрифт:
«Там не только незамужние – общее достояние:
Там и старцы молодятся, и подростки бабятся»
(№ 2200). (Варрон. Байи, фр.44 [Сатира 1989, с.390])
«…Их комики, их блудники, их сценники…»
(№ 2201). (Варрон. Осел над лирой, фр.353 [Сатира 1989, с.398])
«Достойный в роли страждущих, спокойных и убогих,
Ахилл по-гречески, кинед по-ионийски»
(№ 2202). (Варрон. Осел над лирой, фр.357 [Сатира 1989, с.399])
Другое чтение: «Героический [ритм] принадлежит Ахиллу, ионик – кинеду». (Варрон. Менипповы сатиры 181 [Музыкальная эстетика 1960, с.252])
(№ 2203). «Двинулся в самую нутрь заднего строения – «в самую недренность», как говорит Плавт» (Варрон. Мениппова гробница, фр.522 [Сатира 1989, с.422])
«Всех подростков в честь Венеры он обабил, буйно блудя»
(№ 2204). (Варрон. Марципор, фр.275 [Сатира 1989, с.426])
«Царь и нищий, оба знают, как умеет жечь любовь:
Этот мальчика обабит, этот сгубит первый стыд
В спальне у распутной девки…»
(№ 2205). (Варрон. Познай самого себя, фр.205 [Сатира 1989, с.404])
(№ 2206). «Когда я размышляю, какая связь между глазами и бедрами и в чем разница для чресл, воспользовался ли я обесстыженным мальчиком или рукой и остался чист…» (Варрон. Об уходе <из жизни>, фр.409 [Сатира 1989, с.417])
Лукреций
«Но и приятней порой и не против воли природы,
Если в хоромах у нас не бывает златых изваяний
Отроков, правой рукой держащих зажженные лампы,
Чтобы ночные пиры озарять в изобилии светом…»
(№ 2207). (Лукреций II 23-26 [Лукреций 1983, с.60])
«Галлы сопутствуют ей, указание этим давая,
Что, оскорбив божество материнское и непочтенье
Выказав к родшим, никто не должен считаться достойным,
Чтобы на свет порождать поколенья живого потомства».
(№ 2208). (Лукреций II 614-617 [Лукреций 1983, с.75])
«К тем же, в кого проникать и тревожить их бурную юность
Начало семя, в тот день, лишь во членах оно созревает,
Сходятся призраки вдруг, возникая извне и являя
Образы всяческих тел, прекрасных лицом и цветущих.
Тут раздражаются в них надутые семенем части,
Так что нередко они, совершив как будто, что надо,
Вон выпуская струю изобильную, пачкают платье.
…
Также поэтому тот, кто поранен стрелою Венеры, -
Мальчик ли ранил его, обладающий женственным станом,
Женщина ль телом своим, напоенным всесильной любовью, -
Тянется прямо туда, откуда он ранен, и страстно
Жаждет сойтись и попасть своей влагою в тело из тела,
Ибо безмолвная страсть предвещает ему наслажденье.
…
Цель вожделений своих сжимают в объятьях и, телу
Боль причиняя порой, впиваются в губы зубами
Так, что немеют уста, ибо чистой здесь нету услады;
Жало таится внутри, побуждая любовников ранить
То, что внушает им страсть и откуда родилась их ярость,
Но в упоеньи любви утоляет страданья Венера,
Примесью нежных утех ослабляя боль от укусов,
Ибо надежда живет, что способно то самое тело,
Что разжигает огонь, его пламя заставить угаснуть».
(№ 2209). (Лукреций
IV 1030-1036, 1052-1057, 1079-1087 [Лукреций 1983, с.151-153])
Также V 1021 [Лукреций 1983, с.187]
Лициний Кальв
«Страх наводящий Помпей головку пальчиком чешет.
В чём сомненье его, кто ему надобен? Муж»
(№ 2210). (Лициний. Фр.4 (18), пер. М.Л.Гаспарова [Катулл 1986, с.142])
О почесывании головы. (Плутарх. Помпей 48 [Плутарх 1994, т.2, с.92])
(№ 2211). «О Помпее Великом враги злословили, подметив его привычку почесывать голову одним пальцем» (Плутарх. Наставления о государственных делах 4, пер. С.Аверинцева [Плутарх 1983, с.587])
«…и всё остальное,
Чем у вифинцев владел Цезарев задний дружок»
(№ 2212). (Лициний. Фр.5 (17), пер. М.Л.Гаспарова [Катулл 1986, с.142])
Катулл
Катулл – первый латинский поэт-лирик, чьи произведения сохранились. Следовательно, стихи Катулла к Ювенцию – первые любовные стихотворения в поэзии Западной Европы.
«Очи сладостные твои, Ювенций,
Если б только лобзать мне дали вдосталь,
Триста тысяч я раз их целовал бы.
Никогда я себя не счёл бы сытым,
Если б даже тесней колосьев тощих
Поднялась поцелуев наших нива»
(№ 2213). (Катулл № 48, пер. С.В.Шервинского [Катулл 1986, с.30])
«Я у тебя за игрой похитил, мой нежный Ювенций,
Сладостный с губ поцелуй – сладостней пищи богов.
Не безнаказан был вор. О, помню, более часа
Думалось мне, что повис я в высоте на кресте.
Стал я прощенья просить, но не мог никакими мольбами
Хоть бы на йоту смягчить твой расходившийся гнев.
Лишь сотворил я беду, ты тотчас следы поцелуя
Истово начал с лица всей пятерней обтирать.
Словно затем, чтоб моей на лице не осталось заразы,