Эстетика однополой любви в древней Греции
Шрифт:
«Всякий раз, Кантар, когда ты в каморку под вывеской входишь,
Коль приглянулись тебе мальчик иль девочка там, -
Мало тебе занавеску спустить, на замок запереться:
Надобно строже еще тайну свою сохранить.
Ты затыкаешь везде малейшие щелки и дырки,
Что пробуравить могла в стенке шалунья-игла.
Нет никого, кто бы так стыдлив был и так волновался,
Если обычною он занят любовной игрой.
[ qui vel pedicat, Canthare, vel futuit.]
(№ 2399). (Марциал XI 45 [Марциал 1994, с.297])
«Плачьте о вашем грехе, по всему вы плачьте Лукрину,
Вы, о Наяды, и пусть слышит Фетида ваш вопль!
Байской похищен волной, погиб среди озера мальчик
Евтих, который твоим, Кастрик, наперсником был.
Был он печалей твоих соучастником, сладкой утехой,
И, как Алексий, певцу нашему дорог он был.
Или в зеркальной воде тебя резвая Нимфа нагого
Видела и отдала Гила Алкиду назад?
Или же Гермафродит был женственной презрен богиней
И безразлично, какой был хищенья внезапного повод,
Пусть и земля и вода ласковы будут к тебе!»
(№ 2400). (Марциал VI 68 [Марциал 1994, с.166])
«Не назвал, Коракин, тебя я бабой [ cinaedum]:
Не настолько я смел и опрометчив,
Да и нет у меня охоты к сплетням.
Коль назвал, Коракин, тебя я бабой,
Из бутыли пусть Понтии я выпью,
Пусть Метилия кубок осушу я:
Я клянусь желваком тебе сирийским,
Берекинтским безумием клянусь я!
А сказал я ведь то, что всем известно,
Что и сам отрицать ведь ты не станешь:
И назвал, Коракин, тебя я гнусным [ cunnilingum]»
(№ 2401). (Марциал IV 43 [Марциал 1994, с.113])
«Ты приглашаешь к столу только тех, с кем ты моешься, Котта,
И доставляют тебе гостя лишь бани одни.
Что ж ты ни разу меня не позвал, удивлялся я, Котта?
Знаю теперь: нагишом я не по вкусу тебе»
(№ 2402). (Марциал I 23 [Марциал 1994, с.32])
«Шестьдесят, Марциан, и даже на две
Больше жатв, полагаю, видел Котта,
Но и дня одного он не припомнит,
Чтоб ему надоело страсти ложе,
И, бесстыдно сложивши пальцы, кажет
Он на Симмаха, Дасия, Алконта…»
(№ 2403). (Марциал VI 70, ст.1-6 [Марциал 1994, с.166])
«Волосы выщипал ты на груди, на руках и на икрах,
Да и под брюхом себе начисто ты их обрил.
Все это ты, Лабиен, для любовницы делаешь, знаем.
Но для кого ты, скажи, задницу [ culum] брил, Лабиен?»
(№ 2404). (Марциал II 62 [Марциал 1994, с.70])
«Уступил, Лабиен, ты три участка,
Приобрел, Лабиен, ты трех миньонов [ cinaedos]:
Пашешь вновь, Лабиен, ты три участка» [ Pedicas, Labiene, tres agellos].
(№ 2405). (Марциал XII 16 [Марциал 1994, с.317])
«Чтобы рабов [ pueros] накупить, Лабиен все сады свои продал,
Так что теперь у него фига осталась одна»
(№ 2406). (Марциал XII 33 [Марциал 1994, с.321])
«Бань, куда любят ходить толпою женщины наши,
Так избегает зачем Латтара? Чтоб не грешить.
В сени Помпея зачем не гуляет он медленным шагом,
В храм к Инахиде нейдет что же он? Чтоб не грешить.
Желтого тела зачем от мази лакедемонской
Девы не моет водой свежею? Чтоб не грешить.
Если уж так он всегда опасается женского пола,
Лижет зачем же тогда Латтара? Чтоб не грешить.
[ cur lingit cunnum Lattara? Ne futuat.]
(№ 2407). (Марциал XI 47 [Марциал 1994, с.297])
«Кудряшей ты оравы, Лин, наставник,
И тебя за хозяина считает
Постумилла-богачка, доверяя
Камни, золото, вина, конкубинов:
Испытавши твою хозяйка честность,
Предпочесть никому тебя не может.
Помоги ты моей несчастной страсти
И не так неусыпно охраняй ты
То, что сердце жестоко распаляет,
То, о чем я мечтаю днем и ночью
И к груди прижимать своей я жажду!
Белоснежных, прекрасных двойней пару
Крупных… Нет же, не мальчиков, - жемчужин!»
(№ 2408). (Марциал XII 49 [Марциал 1994, с.325])
«Ловкий пока Евтрапел подбородок бреет Луперку
И подчищает лицо, снова растет борода»
(№ 2409). (Марциал VII 83 [Марциал 1994, с.195])
«Долго и много по всей слонялся Мамурра Ограде,
Там, куда Рим золотой тащит богатства свои.
Мальчиков нежных он всех осмотрел, пожирая глазами,
Только не тех, что стоят всем напоказ у дверей.
Но сохраняемых там, за особою перегородкой,
Чтоб их не видел народ или такие, как я…»
(№ 2410). (Марциал IX 59, ст.1-6 [Марциал 1994, с.241])
«Кто такой этот кудряш [ Crispulus], что вечно с твоею женою?
Кто он, скажи, Мариан? Кто такой этот кудряш?
Он, кто неведомо что лепечет ей в нежное ухо,
Облокотившись рукой правой о стул госпожи?
Он, у кого на перстах крутятся легкие кольца