Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
Шрифт:
Заметив, что Глеб глубоко вздохнул, Николас насторожился.
– Приготовиться! К повороту, поворот через оверштаг!
Крик на море – команда или беда. Или мольба о помощи…
Секундное замешательство Бадди со шкотами стоило ему сочной оплеухи. Николас в рабочем порядке треснул его по затылку и моментально перехватил из профессорских рук жёсткую верёвку.
– Кливер-шкоты раздёрнуть!
Жестами Глеб Никитин лишь немного подправлял действия своих мужиков, удивляясь, как быстро они привыкли к правильным значениям желанных и нужных сейчас для успеха команд.
Всего лишь секунды – и ветер опять засвистел в туго обтянутых вантах «Джин»! Вновь шлюпка всем своим деревянным телом содрогнулась в жёстком крене и ухнула в первую же встречную ветровую волну.
По-мальчишески благодарным взглядом окинул Глеба Николас, славно улыбнулся и, не дожидаясь от командора правильного приказа, выкинул своё мощное, грузное тело за борт, удерживаясь внутри ногами, руками, толстым фалинем и опять откренивая шлюпку, давая парусам возможность забрать в свои тугие желудки как можно больше быстрого ветра.
Только что, ещё какое-то мгновение назад, бывшие маленькими и ласковыми всплески под форштевнем превратились в шумно шелестящие водяные пригорки, дуновения солнечного попутного ветерка стали шквалистыми боковыми порывами.
Теперь уже во всё горло хохотал капитан Глеб!
Это была его жизнь! И это был чрезвычайно приятный старт его долгожданной атаки!
Резким конкретным взглядом Кройцер окинул визгливо скрипящую над их головами высоченную мачту; слизнул в горячке боя кровь с ладони, растёртой жёстким капроновым фалом, Мэрфи.
«Да и не пухлый он, вовсе…».
То, почему Глеб так коварно и медленно выжидал за островом, стало понятным для его соперников не сразу. В поисках ветра обе их шлюпки, далеко ушедшие вперёд, были вынуждены делать лишний неуклюжий поворот, а их «Джин» мчалась к берегу прямым, но страшно опасным и удивительным курсом.
Свой спасательный жилет в сотне метров от камышей Глеб выхватил из воды на отпорный крюк всего лишь через десяток секунд после Яна. Тот коротко, без особого восторга помахал ему оранжевым снаряжением. «Ромео» отстали от них значительно, Бориска даже привстал на командирской скамеечке, тревожно разыскивая в волнах личный ориентир.
– А теперь, товарищи единомышленники, приступаем к поеданию десерта…
Минутной передышки для его экипажа было вполне достаточно. Адреналин сочился из их сияющих глаз, кулаком грозил назад Хулио, Николас даже не перевалился в шлюпку, а продолжал висеть за бортом, только слегка подтянулся на руках повыше, а с его насквозь промокших штанов стекали в залив многочисленные тонкие струйки.
– К повороту, поворот через фордевинд!
Как бывалый, Мерфи резво бросился в корму, оружейник упёрся ногами в борт, удерживая туго натянувшиеся шкоты, а Кройцер без лишних слов, только на взглядах, рванул прижимать своим впалым животом большой парус к мачте.
– Шкоты травить!
На новом курсе крен их шлюпки стал неприятно жутким.
Глеб беспокоился не за себя.
Но.…
Любое слабое решение в эти минуты его мужики вряд одобрили. Они совсем уже догнали «Виски» и мчались в белой, наполненной пеной полосе, которую оставляла за своей кормой лидирующая шлюпка.
– Мы обгоняем их, обгоняем! Глеб, давай ещё! Давай!
Профессор Бадди, насмерть сжимая сразу двумя руками парусные верёвки, бился в истерике, безумно сверкая глазками из-под козырька сбившейся на левое ухо военной кепки.
– Давай, я ещё подтяну! У меня получится!
Капитан Глеб внимательно глянул за борт, где в пене и брызгах, из последних могучих сил держался за оттяжку и молча тонул вверх лицом героический голландский Колька.
– Хулио! Следи, чтобы передние кромки парусов чуть дрожали! Как девушка в нетерпении! Понял?!
По оскалу крестьянской улыбки оружейника было видно, что трепетать девушек горячий итальянец Хулио заставлял в своей жизни многочисленное количество раз.
Капли воды на глазах Кройцера сильно смахивали на слёзы, но были, в отличие от той бытовой влаги, сильными и совсем не мешали ему справляться с кливером.
И они стали первыми!
Страшно шлёпая тупым деревянным брюхом по мутным заливным волнам «Джин» необыкновенно резво обошла шлюпку Яна.
– Мы чемпионы!
Песню близкой победы начал орать Мерфи, а подхватили все, даже Николас принялся страстно и неразборчиво булькать «We are…» под накрывавшими его гребнями особо высоких волн.
– Эй, на шкентеле! – Глеб хулиганисто покрутил перед глазами преследователей короткой лохматой верёвкой, так чудесно и вовремя подвернувшейся ему под руку. – Догоняйте быстрей, а то мы съедим всё самое вкусное, пока вы доберётесь до своих остывших кастрюль!
Но третья шлюпка, «Ромео», странным образом не хотела им уступать. Очевидно, яхтсмен Макгуайер всё-таки смог приспособиться к тяжёлому и неуклюжему парусному вооружению и начал принимать правильные тактические решения.
Следовало идти ещё полней к ветру.
Голландского центнера на откренивании могло и не хватить. Он так и сказал всем об этом из-за борта.
Глеб Никитин окинул озабоченным взглядом своих насквозь промокших альбатросов морей.
– Можно я?
Робкому взгляду штрафника Бадди, преданно струящемуся на Глеба из-под кривого козырька, могла позавидовать и сама Дюймовочка.
– Сможешь? А руки выдержат?
– Я смогу! Поверь, Глеб! Я должен быть сейчас рядом с Николасом!
Большой горизонтальный человек сначала недовольно нахмурил мокрые брови, но потом всё же потеснился, освобождая место за бортом рядом с собой.
Профессор повеселел, жестоко затянул на собственной шее розовое полотенце с изображёнными зверюшками, вцепился короткими ручками в толстый фал, привязанный одним концом к корневищу мачты, и отважно уперевшись подошвами в борт, со всего размаху, макнул свой видный зад в кипящую забортную воду.