Этика. Учебно-методическое пособие
Шрифт:
ему боль и страх»57. Уже в патриархальных, языческих культурах
обнаруживаются культы страха. Древние мистерии предлагают людям изведать
ужас символических событий прошлого. Тяга к страху обнаруживается и в
христианстве. Понятие грехопадения вызвало к жизни многочисленные
варианты исторических описаний и всемирных перспектив от «Града Божия»
Августина Блаженного58 через Отто Фрейзинга до современных теологов.
Христианство стремилось разбудить в человеке страх перед собственными
прегрешениями, оно создало особую культуру покаяния. Христианин пытается
впустить в собственное сознание эсхатологические образы, так как рай
обретает смысл только на фоне ада. В эпоху романтизма также было приковано
внимание к «темной» стороне души. Целая эпоха тяготела к мучительным,
сатанинским образам, которые открывали человеку запретные зоны страха.
Романтизация страха пыталась уловить тончайшие оттенки данного
переживания, которое обретало самые различные формы. Борясь с чувством
страха, человек создает такие фантазии, которые помогают ему справиться с
тягостным переживанием. Страх – это мир бесчисленных, неисчерпаемых
допущений, предвкушений, которые помогают человеку пережить горести
бытия. К. Юнг59, считает, что образы зарождаются в глубинах человеческого
подсознания под влиянием чувства страха – телесного и иррационального. Сам
страх может выступить в роли первопричины видений, похожих на некую
реальность. Глубинный, возникающий в подсознании он может приобретать
вполне зримые очертания и преобразовываться в действительно существующие
материальные
объекты.
Подсознательные
страхи
человека
могут
восприниматься на уровне сознания и ассимилироваться им. Происходит
разрыв между сознательными установками и противостоящими им
бессознательными стремлениями. В прошлом для сохранения равновесия
между сознанием и глубинами подсознания люди имели возможность
религиозно-магических действий, обрядов и ритуалов, которые помогали им
избежать острых коллизий между сознанием и иррациональным. Нынешняя
цивилизация освободилась от подобных «предрассудков». Современный
человек держится за все обыденное, коллективно одобренное и потому
57 Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. – М., 1990. Т.2. – С. 230-232.
58 Августин Блаженный. Град Божий. – М., 2000.
59 Юнг К. Психология бессознательного. – М., 1994. – С.144-147.
48
наиболее достоверное. Душа для него является не более чем «неуловимый
туман». Бессознательное представляет собой совершенно самостоятельную
сферу человеческой психики, хотя и непрерывно взаимодействует с сознанием.
Индивидуальное сознание не имеет в своем распоряжении никаких средств, с
помощью которых оно могло бы постигнуть сущность бессознательного.
Бессознательное способно ассимилироваться сознанием лишь в символических
формах. Следовательно, мифы, созданные когда-то нашими предками находят
свое отображение в глазах современного человека.
У древних индийцев представление о жизни было как о бесконечной
череде событий, явлений и связей, постоянно повторяющих друг друга, то есть
движущихся по кругу. Круг мандалы символизирует бесконечный поток жизни,
взаимозависимость всех элементов человеческого существования. Страху,
заключенному в нашем подсознании, сопротивляется та материалистическая
реальность, в которой существуют современные люди. Необходимо какое-то
особое состояние бессознательной тревоги, при которой человек не
прислушивается к собственному разуму, а отдается во власть фантазий. Наши
чувства по отношению к непознаваемому, изначально были заключены и
оформлены в общепринятые религиозные обряды.
О. Шпенглер отмечал: «Мировой страх есть, несомненно, наиболее
творческое из всех прачувствований. Ему обязан человек самыми зрелыми и
глубокими формами и ликами не только своей сознательной внутренней жизни,
но и ее отражения в бесчисленных образованиях внешней культуры. Словно
некая таинственная мелодия, доступная не всякому слуху, проходит этот страх
сквозь язык форм каждого подлинного творения искусства, каждой
прочувственной философии, каждого значительного деяния…».
В
литературе
первым
в
создании
классической
атмосферы
иррационального зла считается Данте60. В драме «Доктор Фаустус»61, в
«Макбете»62, в «Гамлете»63 хорошо заметна подвластность сознания человека
той
эпохи
метафизическому
демоническому
началу,
подвластность,
многократно усиливаемая вполне реальными страхами перед казнями ведьм и
колдунов.
В религиозном сознании практикуется не столько освобождение от страха,
сколько его усиление. Русские религиозные философы считали, что новое
христианское сознание должно освободить человека от этих страхов. При всей
актуальности попыток русских философов освободить сознание от страхов,
важно отметить, что никаких реальных критериев для такого «исправления» в