Это было у моря

Maellon

— Понятно. Мне пора идти. Вам помочь как-то?

— Нет, не надо. Я привыкла все делать сама. Не люблю зависеть от посторонней помощи. Спасибо.

Сандор уже было развернулся чтобы уйти, но старуха неожиданно провела ему своей тонкой почти прозрачной рукой по лицу. Он вздрогнул и отшатнулся.

— Извините. Я так редко говорю с посторонними — а вы были почти любезны. Чтобы увидеть вас — мне нужно до вас дотронуться. Простите, что напугала. Вы ведь к семье пришли, да? Я сейчас почувствовала ожог на лице — но и раньше поняла, кто

вы.

— Как?

— По страху. У вас испуг в голосе. Как бывает у людей, которые долго не могут на что-то решиться. Когда годами живешь в темноте — учишься различать оттенки, не видя. Простите. Вы хорошо сделали, что пришли. Можно я и дальше буду за могилой ухаживать? Вы ведь вряд ли тут задержитесь — тут же одно прошлое, а вы еще молоды. А ваши родственники мне уже как родные.

— Да, конечно. Спасибо вам.

— Не за что. Мы все пришли из земли — в землю и уйдем. Не имеет значения, кто кому по крови родственник. Это как цветы — растут рядом, значит родня. Старые связи рвутся — и возникают новые.

— Да. Вы правы, наверное.

— Я пойду. А вы не бойтесь — тут ничего страшного нет. Это как посетить старых друзей. Не стоит себя самого так накручивать. Ваше’то время еще не пришло.

— Вероятно.

— До свиданья. Было приятно пообщаться — познакомиться лично. Когда-то надо возвращаться к прошлому — ну хотя бы для того, чтобы оно не висело позади. Так легче идти вперед…

Через два дня Сандор получил, наконец, бумаги на собственность, запер дом и предварительно забредя на кладбище с букетом последних осенних хризантем, оставил их на плите Ленор. Опять зарядил дождь со снегом. Он пробыл на могиле недолго. Прошлое осталось позади — на этот раз окончательно. Даже овраг в его памяти начало заносить снегом — он больше не страшил его, как прежде. Не было в душе и радости — но странным образом, все наболевшее вдруг начало тонуть в вялом покое, словно в тумане, что, наползая, затягивал в себя многолетний душевный раздрай, что подспудно мучил его. Позади нечего было искать: если что-то и было в его жизни — то впереди. К полудню маленький городок остался за спиной — а перед ним опять легла ровная полоса дороги.

========== VIII ==========

Отзовись, отзовись, мое эхо,

Отреши и прости мою боль!

Я на скатерти белой — прорехой

Собираю всю сорную соль.

Зачерпни мне воды, мое небо,

Чтоб с утра все утраты отмыть.

Кто-то был и распался, и не был

От сияющей яви до тьмы.

Не ропщите дождем мои рощи,

Свой заветный теряя убор,

Вас ноябрьский рассвет прополощет,

Серебря сединою мой двор.

Заклеймите меня отпущеньем

Вин моих и безгреший чужих.

Заплетите прощанье прощеньем,

Заметите мой след на межи.

Санса V

Санса раздраженно высунулась из ванной. Судя по разговорам на улице, Тарли уже ушел. Она услышала, как хлопнула дверь машины и заревел двигатель. Скатертью дорожка! Сердито протопав наверх, Санса зашла в комнату и плюхнулась на кровать. Что за мерзкий день — все против нее!

Хотелось

кому-то пожаловаться — но было совершенно некому. Даже Арья была еще в школе. Ну не дяде же с тетей — тем более Лианна сегодня пошла к врачу на осмотр — ей плакаться в жилетку!

Внезапно Санса вспомнила, что Миранда болеет — следовательно ей то как раз позвонить было можно. Если она там уже умирает — то может и не подходить. Санса взяла телефон и набрала подруге. Та ответила сразу — видимо, надобность сидеть дома по болезни вызывала у нее порядочную скуку.

— Привет, Старк! Как ты поживаешь? По моим подсчетам ты должна сейчас сидеть на биологии, от которой я так успешно избавилась…

— Я тоже. Меня отстранили на неделю.

.

— Вот те на! И что ты натворила? Поцеловала Зяблика в носик?

— Вот и нет. Я треснула Грейджою по морде.

— Класс! — заорала Миранда в трубку и тут же закашлялась. — За что?

— Много ерничал. Критиковал мою прическу.

— А что, ты сменила прическу? Почему мне не сказала?

— Я сейчас говорю. Да, сменила. Подстриглась.

— Ух ты! Насколько коротко?

— Коротко. До такой степени, что Зяблик сказал, что я лысая.

— Ого! Радикальненько. Щелкнись и пришли мне фотку. А то так скучно… А чегой-то ты вдруг?

— Захотелось. Нет, на самом деле…

— Ну колись, что случилось. У тебя голос тот еще, надо сказать…

— Ну я… Мне пришло письмо. От него.

— Да ладно! И что?

— И ничего. Он меня бросил. Поменял на другую. Типа.

— Таак. Погоди я встану. Он тебя бросил в письме? И так и не звонил?

— Неа. В письме том написано, чтобы я больше и не пыталась. Видимо, он сменил номер.

— Вот ведь хренов козел! Прости, пожалуйста. Но ведь по-другому не скажешь.

— Наверное. Я вообще не хочу об этом говорить

— Едва ли это так, — неожиданно заявила Ранда, шмыгая носом в трубку.

— Скорее всего, ты как раз хочешь говорить — но боишься себе в этом признаться. Ну да ладно. А что сказал Грейджой, за что схлопотал по роже?

Санса почувствовала, что уши ей заливает предательский румянец.

— Он сказал, что мне понадобилось менять имидж, потому что у моего любовника так на меня уже не стоит.

— Ах ты ж, кусок дерьма! Очень правильно ты ему вдарила! Не говори, что он после этого еще и пошел жаловаться.

— Нет, он не ябедничал. Там директор вовремя подоспела.

— В кабинет водила?

— Ага. Пилила по-всякому. И взыскание назначила. И психолога. Слушай, Ранда, я вот что думаю — может, мне перейти на домашнее обучение? Ну, на экстернат? Осталось-то… Все эти товарищи меня просто сожрут. Если бы все эти шутки были просто… Но ты же понимаешь…