Это было у моря
Шрифт:
Меж тем, они доехали до усадьбы. Джон не стал заводить машину внутрь, аккуратно припарковавшись возле забора. Санса с беспокойством глянула на месиво песка и земли под колесами форда: как бы не завязнуть потом. Но дождь, вроде, не собирался: небо было чистое, без единого облачка. Они вышли из машины и направились к калитке. Сансу опять захлестнуло чувство потерянности и дежавю: было, не было, не с теми, не тогда… Она встряхнула отросшими волосами, словно это могло ей помочь освободиться от мятежных мыслей, и первой взялась за витую ручку калитки.
На участке тут же стало ясно, что за сладкий запах висел вдоль всего берега — цвела акация.
Кривенькие
— Ты в порядке?
— Да нормально. Просто очень уж тут душисто…
— Это точно. Я и забыла, что тут растут акации. И никогда не видела, как они цветут.
— Ну если растут, стало быть, и цветут. — Джон шмыгнул носом и полез в карман за платком — Я знаю, они медоносы. На банке с медом как-то прочел…
Его кузина в ответ на это улыбнулась:
— Значит, не буду их рубить. Надо приносить пользу природе.
Санса подошла к одной из акаций — той самой, возле которой когда-то плакала из-за свадьбы с Джоффри. Пахло и впрямь на грани невыносимости, аж челюсти сводило. Вокруг розовых цветов роились пчелы, какие-то мушки и даже пара бабочек. Санса полюбовалась на эту иллюстрацию пробудившейся жизни и поспешила к дому. Джон мрачно сморкался на веранде — похоже, привычная сенная лихорадка все же брала свое. Дверь он уже отпер и оставил открытой — видимо, чтобы проветрить отсыревшие за зиму комнаты.
Санса стуча каблуками, зашла в холл. Всю мебель и ковры оттуда убрали, и звуки в пустом пространстве разносились особенно гулко. Она прошлась по нижнему этажу — из обстановки осталась только кухня и мебель на застекленной веранде. Джон прошел узким коридорчиком в гараж — проверить автоматические ворота. Санса, меж тем, поднялась наверх. Следовать за Джоном ей не хотелось — в коридорчике была комната, что навевала слишком уж яркие воспоминания.
На лестнице ковер оставили, равно как и в коридоре на втором этаже. Санса прошла до конца, заглянула в пустые комнаты, где раньше жили дети Серсеи. Там все было вычищено, темно, холодно и пахло затхлостью. Вероятно, стоило открыть окна, но потом ей пришло в голову, что в этом нет необходимости — дом пойдет либо в долгосрочную аренду, либо на продажу — что ей до запахов в комнатах? Тем не менее, Санса прошла к окну в бывшей спальне Томмена и, подняв жалюзи, открыла настежь обе створки. Это ее дом — что хочет, то и делает.
Внизу Джон окликнул ее — он нашел в гараже осиное гнездо и размышлял, что теперь с ним делать. Санса, вспомнив историю Брана и Арьи на каникулах в горах, посоветовала кузену не делать пока ничего.
Сама же она зашла в спальню Серсеи и открыла окно и там. Странным образом, тут почему-то осталась мебель: письменный стол, зеркало, перед которым Санса когда-то примеряла костюмы для верховой езды, и массивная резная кровать. Новая хозяйка прошлась пальцами по пыльной позолоте изголовья, раздумывая о том, у кого был такой чудовищный вкус — у тетки или у бывшего владельца дома?
Как бы то ни было, тут даже можно было ночевать — если бы кому-то захотелось. Матрас на кровати тоже оставили: правда, он почему-то был в целлофане, но все же. Санса вздохнула и спустилась вниз.
3.
Джон
Осиное гнездо трогать не хотелось. Джон пару
Из-за аллергии голова соображала неважно, поэтому, как и крикнула ему сверху Санса, Джон посчитал, что не стоит принимать поспешных решений, о которых он потом пожалеет. Легче было найти того человека, что ухаживал за домом при прежнем хозяине. Тот и комнаты проветрит — даже с забитым носом во всем нижнем этаже Джон отчетливо ощущал запах плесени — и гнездо это осиное уберет. Вообще, надо было найти надежного смотрителя — заодно, чтобы и участок привел в порядок. Фигурные кусты под окнами приобрели карикатурный вид: уже непонятно было, кого они изображали. Джон подумал, что об их присутствии и дизайне вообще стоило бы спросить у Сансы: едва ли она захочет ревущих львов под окном. Может, стоило их обкорнать под какой-нибудь традиционный конус? Заодно и на садовнике сэкономят — наверняка, этих уродливых зверей надо еще и регулярно подстригать…
Санса легко спорхнула со ступенек. Джон подумал, что все ее спокойствие, даже небрежность, с которой она ходила по дому, было каким-то нарочитым, показушным. Словно внутри ее рыжей головы шла нескончаемая борьба — и чем напряженнее шли бои, тем более беспечной кузина старалась выглядеть. Понять это было просто — ему как раз хотелось посмотреть, как Санса будет себя вести. Мать с утра сказала ему по телефону: «Просто будь с ней рядом, ей, наверняка, понадобится поддержка». Легко сказать — будь рядом! Непохоже, чтобы сестричка хотела чьей-то поддержки, равно как и участия. Более того, казалось, ей нравилось ощущать себя в одиночестве. Джон вытащил очередной платок и поймал себя на мысли, что и он отчасти в этом виноват. Кому было доверять, если все вокруг лгут?
— Куда теперь?
Санса вышла на открытую веранду и потянулась. Потом спустилась вниз по ступенькам, обойдя растущие возле дома какие-то кудрявые тюльпаны. Глянула на них, наклонилась и сорвала один. Джон инстинктивно поморщился, потом вспомнил, что и тюльпаны теперь ее — может хоть все сорвать. Хорошо, если не затоптать…
— Я хочу высыпать эту урну. По-моему, время пришло.
Джон растерялся. Он думал, что это никак не входит в программу осмотра дома. Скорее предполагал прогулку по саду и инспекцию отопительных приборов. Да и он никогда не участвовал в подобной церемонии — это, считай, почти похороны.
— Где ты хочешь ее высыпать?
Санса глянула на него поверх бело-розовой головки тюльпана, что держала у лица.
— На берегу. Там, как раз, ветер. Он его и унесет подальше — этот прах. Тем более, я на своейи территории- даже законов никаких не нарушаю! Что хочу, то и развеиваю.
Джон пожал плечами. Берег, так берег. И то — проблем меньше. Действительно — частная территория, не подкопаешься.
Они прошли вдоль кипарисовой рощи и оказались на засыпанном ракушками небольшом песчаном пляже с выступающим в воду темным большим камнем. Санса, опять встряхнув волосами, словно отгоняя неприятную мысль, скинув туфли, залезла на камень, вытащила из своего рюкзака коричневую урну, отковыряла липкую ленту, которая прижимала крышку к сосуду, и выпрямилась. Джон не думал, что это будет происходить вот так — как странный, незнакомый ему ритуал.