Это было у моря

Maellon

Санса набрала номер Джона — сообщить, что она добралась. С тех пор, как она перестала всего бояться и научилась справляться со своими неприятностями сама, Санса прилежно отзванивалась первой всем тем, кто мог за нее сколько-нибудь волноваться. Это было нетрудно, к тому же, избавляло друзей от повода за нее переживать. Санса все время пеняла на это Арье, но та, как обычно, сестру не слушала и не то чтобы не звонила сама, так еще и к телефону не подходила. Санса предложила младшей сестре поехать с ней на море, но та только фыркнула «Я не провожу свое свободное время на кладбищах. Это слишком тоскливо и скучно. Воюй со своими призраками сама — ты же теперь крутая!» Санса пожала плечами — Арья чаще всего старалась ее избегать, особенно в последнее время.

В итоге сестра уехала на лето к своему старому знакомому на далекую окраину почти на самой границе — к какому-то музыканту, захватив с собой Рикона и собак. После смерти Рейегара, случившейся год назад, тетя и рада была избавиться от лишних голов дома. Судя по коротким отпискам Арьи, они с братом прекрасно проводили там время.

Санса

накинула на голову капюшон ветровки, поправила торчащий из кроссовки шнурок — она переобулась, жалея любимые туфли — и двинулась в сторону магазина. Она же обещала Джону гулять. Вокруг все тонуло в мороси — даже моря было почти не видно из-за висящего в воздухе плотного тумана, такого же серовато-сизого, как сама водная гладь. По лицу буквально через две минуты покатились «слезы» — влага оседала везде, даже на бровях и ресницах, не говоря уже о волосах. Санса утерлась собственным фуляром, аккуратно сложенным в кармане. Это всего лишь вода.

Ей вдруг захотелось курить, но зажигалка осталась в машине, а возвращаться назад Сансе не хотелось. Да и разумно ли было тратить сигарету, чтобы через полминуты ее выбросить? Тонкая бумажка, держащая табак вместе, точно не выдержит этой влажности и впитает в себя все эти лесные испарения — что нарушит ее вкус. Все, что ни делается, все к лучшему. Санса утерла мокрые щеки и зашагала дальше, теряясь в дымке, словно еще одна тень от дерева, случайно оторвавшаяся от своего хозяина.

========== III ==========

Почем тут покупают счастье?

За пенни, за пятак, за крест?

Я прячусь за привычной мастью

Смотрю окрест

Выискивая взглядом полку

Заветную, где пыль и тлен

По плоти тростника. Без толку

Тянусь с колен

– Мое это - отдайте, черти,

Оторванное от молитв!

От памяти, от круговерти

Любви и битв…

– Тебе оно не по карману, детка

По правилам - душа на кон!

Таким она дается редко:

Блюди закон

Усерднее проси, прилежней

У выхода не узнавай

Казаться не пытайся прежней

И не вставай.

Рассохнется авось - так даром!

Негодная - зато своя.

И клетка к ней в подарок - парой

Для воронья.

Санса II

1.

К тому времени, когда Санса добралась до площади, уже почти совсем стемнело. Хорошо, что лавка превратилась в Ти-Март – он работал круглосуточно. Даже сквозь туман было видно, что пустырь был сильно облагорожен. Никаких луж – всея территория была выровнена и чисто выметена. Площадь окольцовывал теперь бордюр, засыпанный пахучими деревянными щепками, откуда выглядывали тусклыми пятнами краски разные цветы. Санса разглядела возле себя кустик бархатцев и усмехнулась. Вот и призраки начали выглядывать. Старые деревянные скамейки были заменены на пластиковые аккуратненькие бежевые с зеленой окантовкой лавочки. Возле каждой стояла большая урна. Вместо белого обшарпанного крытого сайдингом домика магазина теперь вдоль всей площади шло длинное, приземистое, с застекленным торцом, ярко освещенное здание Ти-марта, обвешанное большим аляповатыми картонками с промо-акциями. Супермаркет занимал всю территорию, на которой раньше располагалась дискотека. От ангара не осталось и следа. Самолет тоже исчез, как и сомнительные личности, что раньше все время отирались на площади. Сейчас у Ти-Марта (позади него, где раньше было заросшее полынью поле, теперь разлеглось гладенькое пространство заасфальтированной парковки) топтался какой-то пожилой мужик в залитом дождем пиджаке и старательно тыкал пальцами в телефон. Санса, в общем, была морально готова к такого рода переменам – Джон рассказал ей, что все началось после выборов мэра и прихода к власти в Гавани относительно молодой (пятьдесят — для политика не возраст) и очень энергичной дамы. Развитие города радикально поменяло направление и с бешеной скоростью рвануло в сторону благоустроенной банальности среднестатистического курортного оазиса. Даже часть дикого пляжа была отгорожена, вычищена и застроена кабинками для прохладительных напитков и общественными туалетами. Про это она прочла на каком-то сайте поборников экологии - как про пример вопиющего безобразия в обращении с дикой природой. К счастью, экологисты с не меньшим усердием взялись за борьбу против нового мэра, и им удалось отстоять большую часть песчаной дюны, тянущейся вдоль окраин города. Песчаные пляжи на побережье были переданы в руки одного из крупных природных охранных фондов – что означало их полную неприкосновенность. Для Сансы все эти процессы выглядели неизбежными сопровождающими прогресса, но все же теперь, когда она была на месте, не могла не заметить, что где-то глубоко внутри ей стало грустно и жалко того, прежнего, что было и чего уже никогда не вернуть. Да, Закатная Гавань из ее прошлого была уродлива, не ухожена, практически заброшена и доведена до состояния помойки - и все же она являлась частью ее молодости, как бы там ни было, и поэтому, как все, связанное с юными годами, вызывала щемящую ностальгию. Больше всего Сансе было жалко самолета. Она вспомнила, как ободрала себе живот, когда не то залезала, не то вылезала из кабины заброшенного кукурузника и подумала, что где-то еще сохранилась коробка, в которой лежали какие-то коллекции предметов, выцарапанные из тех безумных дней пятилетней давности. Был там и кусочек кожаной обивки кресла самолёта. Какая, в сущности, глупость была собирать всю эту белиберду! В эти коробки Санса не заглядывала сто лет – они так и остались валяться в доме на севере, запихнутые в бывшую комнату Робба, где у нее был склад вещей с пометкой «просмотреть и выбросить» Даже просматривать ей их не хотелось – но, надо полагать, там все осталось, как было – полным составом

музейных экспонатов – за исключением нескольких рисунков и двух колец. Об этом Сансе вообще думать не хотелось. Она еще раз окинула взглядом площадь, отметив про себя, что из прежнего остались только старая шелковица в углу, теперь с аккуратно обрезанными ветками, и слегка подремонтированная, с новым желтым навесом, винная лавка. Точка, где сконцентрировались все ее призраки и скелеты - этакая шкатулка с сюрпризом. Идти туда не хотелось совсем – но это было нужно – для подведения итогов и избавления от очередной порции фобий. В конце концов, она должна старику виноделу некоторые извинения за свое некорректное поведение четыре года назад. Он видел ее из окна вместе с Джоном – а она даже не зашла поздороваться. А меж тем, хозяин лавки ничего плохого ей не сделал – он просто был частью истории, о которой ей не хотелось вспоминать. А если зайдет речь о его возможном бывшем работнике – ну что же – она давно научилась улыбаться и делать хорошую мину при плохой игре. Это всего лишь очередная маска – ей было не привыкать.

2.

Сан­са еще раз утер­ла плат­ком влаж­ное ли­цо и нап­ра­вилась ко вхо­ду в Ти-Март. Прош­ла ми­мо му­жика с те­лефо­ном — он нуд­ным го­лосом что-то пе­рес­пра­шивал в труб­ку — по­хоже, проб­ле­ма бы­ла в спис­ке по­купок. Его же­на так гром­ко ора­ла на дру­гом кон­це свя­зи, что Сан­са мог­ла слы­шать каж­дое сло­во. «Крас­ное ви­но, а не бе­лое! И не бе­ри пи­кули с чес­но­ком — с ук­ро­пом! По­чему ты всег­да те­ря­ешь спи­сок, бес­то­лочь? В сле­ду­ющий раз я бу­ду пи­сать пря­мо на те­бе — на ла­дони или еще где-ни­будь…» Сан­са улыб­ну­лась. Вот она, се­мей­ная жизнь. Му­жик под­нял гла­за и пос­мотрел на нее зат­равлен­ным взгля­дом. Хо­рошо, в сущ­ности, что она от­ка­зала У­ил­ла­су. При его увечье нав­ряд ли он бы стал тас­кать­ся по но­чам по ма­гази­нам под дож­дем — для это­го су­щес­тво­вало па­пино сос­то­яние, во­дите­ли и слу­ги, в изо­билии во­див­ши­еся в их свет­лом особ­ня­ке на вер­ши­не хол­ма в де­сяти ми­лях от сто­лицы. Сан­се нра­вилось, что У­ил­лас, в от­ли­чие от Мар­ге­ри и Ло­раса, жил со сво­ей семь­ей в от­чем до­ме — но ей не нра­вил­ся ни дом, ни его семья. Кро­ме ба­були Олен­ны, ко­неч­но. Но та как раз си­дела до­ма ред­ко, разъ­ез­жая по де­лам сы­на и про­яв­ляя не­дюжин­ную энер­гию для столь поч­тенно­го воз­раста — в прош­лом го­ду ей стук­ну­ло во­семь­де­сят семь.

Сан­са бы­ла на дне рож­денья — как раз толь­ко вер­нувшись с по­хорон Рей­ега­ра. Гля­дя на слег­ка пос­та­рев­шую, но все та­кую же жи­вую ста­рушон­ку, она тог­да раз­мышля­ла об иро­нии судь­бы и жес­то­кос­ти жиз­ни — дя­дя не до­жил и до пя­тиде­сяти, ког­да рак вце­пил­ся в его внут­реннос­ти не на жизнь, а на смерть, а кто-то умуд­ря­ет­ся пе­режи­вать му­жей на де­сяти­летия, ид­ти впе­ред и не сда­вать­ся, и да­же умуд­рять­ся на­ходить в этой са­мой сво­лоч­ной жиз­ни ка­кое-то удо­воль­ствие. Иног­да Сан­се ка­залось, что весь ее путь — это не­ров­ные скач­ки от по­хорон к по­хоро­нам: близ­кие, друзья, да­же же­нихи. Воз­можно, ве­хами жиз­ни и мож­но счи­тать толь­ко по­хоро­ны. Дни рож­денья — вещь пус­тая и фор­маль­ная — это все для де­тей. Свои она уже дав­но не праз­дно­вала, осо­бен­но учи­тывая, что да­ты смер­ти бра­та и ма­тери тес­но прим­кну­ли к да­те ее по­яв­ле­ния на свет. Пос­ле это­го Сан­са еще не раз прак­ти­чес­ки сходила на нет и по­том с тру­дом вос­ста­нав­ли­вала хоть ка­кое-то че­лове­чес­кое об­ли­чие. Так что се­бя она то­же по­хоро­нила — пер­вый раз вмес­те с родс­твен­ни­ками, и впос­ледс­твии еще па­ру раз — ос­та­точ­ны­ми яв­ле­ни­ями, по­ка от Сан­сы Старк — та­кой, ка­кой она вы­еха­ла из до­ма пять лет на­зад, про­вожа­емая ма­терью — ни­чего не ос­та­лось, кро­ме внеш­ней обо­лоч­ки и цве­та во­лос.

Дверь в су­пер­маркет с го­тов­ностью рас­кры­лась, встре­чая ее све­том и теп­лым воз­ду­хом, ду­ющим от­ку­да-то свер­ху. Вхо­дя внутрь, Сан­са по­дума­ла, что все ушед­шее, воз­можно, и дол­жно бы­ло уме­реть — из-за пол­ной не­жиз­неспо­соб­ности. При­рода ред­ко де­ла­ет ошиб­ки, а ес­ли де­ла­ет — то име­ет тен­денцию их под­прав­лять на хо­ду. Кто-то мо­жет ска­зать, что это жес­то­ко, но Сан­се все боль­ше на­чина­ло ка­зать­ся, что то, что лю­дям ка­жет­ся жес­то­ким, в боль­шинс­тве сво­ем спра­вед­ли­во.

Она взя­ла те­леж­ку и дви­нулась по ря­дам ма­гази­на, в по­ис­ках белья. Мож­но бы­ло спро­сить про­дав­ца на кас­се, дрем­лю­щего над со­товым те­лефо­ном, но она пред­по­чита­ла най­ти все са­ма. Ес­ли есть воз­можность обой­тись без по­мощи — Сан­са всег­да пред­по­чита­ла сде­лать так. Этой при­выч­ке она сле­дова­ла ме­тодич­но уже пя­тый год — и ес­ли по­нача­лу по­луча­лось из рук вон пло­хо, по­том это пос­те­пен­но ста­ло частью ее на­туры. Ее соб­ранно­го по ку­соч­кам, ло­гичес­ки про­думан­но­го об­ра­за. Ес­ли на­чина­ешь с чис­то­го лис­та - сто­ит на­чинать пра­виль­но и с то­го, как ты ре­аль­но хо­чешь се­бя ви­деть. Сан­са бы­ла до­воль­на про­делан­ным ре­зуль­та­том. Ос­та­валось из­жить не­кото­рое ко­личес­тво неп­ри­ят­ных за­дол­женнос­тей, ко­торые бы­ли частью ее преж­ней жиз­ни. Од­на из та­ких, са­мая бо­лез­ненная, спод­вигла ее на при­езд сю­да.

Че­рез де­сять ми­нут она уже сто­яла на кас­се: в кор­зи­не бы­ло толь­ко то, в чем она нуж­да­лась. Белье — ров­но­го се­рого цве­та — ни­каких цве­точ­ков и сер­де­чек, за­то вы­соко­го ка­чес­тва. Не­кото­рое ко­личес­тво про­дук­тов, сре­ди ко­торых пре­вали­рова­ли са­латы, фрук­ты, сыр и оре­хи — все это от­лично со­чета­лось и на­сыща­ло не ху­же мя­са. Не­боль­шая бу­тыл­ка мо­лока и бу­тыл­ка во­ды с га­зом с цит­ру­совым вку­сом. Упа­ков­ка за­жига­лок и на­бор све­чей. В кон­це ее взгляд пал на ли­мон­ный пи­рог на стой­ке ря­дом с кас­сой — тут да­же бы­ла своя вы­печ­ка. Сан­са пос­то­яла над ним с ми­нуту, по­том прош­ла даль­ше. Она ред­ко ела слад­кое и ни­ког­да его не по­купа­ла. Ес­ли она по­меня­ла мес­то­нахож­де­ние, это не зна­чит, что на­до бы­ло от­ка­зывать­ся от ре­жима и при­вычек. В кон­це кон­цов это не от­пуск, что бы там ни го­ворил Джон. Это прос­то де­ловая по­ез­дка.