Это было у моря

Maellon

Ее работа понравилась единственной женщине-доценту на кафедре — она тоже была новенькой — и Санса была зачислена на экспериментальный факультет графики и сценографической живописи на полной стипендии с предоставлением платного общежития. Так начался новый путь в ее жизни — странный, неровный и пока себя оправдывающий. Дел было так много, что времени задумываться не было. Отчаяние накатывало только длинными ночами — когда соседка по комнате сладко сопела носом в подушку. Первые полгода она жила с одной из подруг Маргери, пустоголовой трещоткой Эллой, пока та не пожаловалась в секретариат на то, что Санса тайком курит в окно и мешает ей спать тем, что по ночам хлопает дверью. Тогда

стажерка-магистрант подселила ее к собственной младшей сестре. Так Санса сошлась с обширным семейством Змеек — многочисленных дочерей выходца с юга Мартелла. Почти все они были от разных матерей, и две из них учились в одном колледже с Сансой. Это своеобразное семейство и составило основной круг ее общения — когда оно было ей необходимо. По иронии судьбы, их тетка Элия была первой женой Рейегара Таргариена — той самой, что погибла в аварии, подрезанная машиной Горы. Сансе было с ними просто — по большей части, из-за того, что все сестры решительно отрицали какой-либо смысл присутствия мужчин в их жизни.

Единственным эталоном для Змеек был их отец: красавец, путешественник и отчаянный прожигатель жизни: его слава побила даже вянущие лавры Джейме Ланнистера, потерявшего руку и ушедшего в тень. Когда Санса уставала от воинствующего феминизма своих новых подруг, она навещала Бриенну. Та всегда была ей рада, хотя и заводила порой неприятные разговоры о прошлом. О долгах. Оплаченных и нет. Сансе казалось, что ее задолженности были давно под чертой подведенных итогов: баланс был сведен к нулю, умножен на ноль, и она ничего никому не была должна. Как и ей тоже. Все было чисто. Стерильно. Безжизненно, как в морге в Мертвой Заводи.

Она забрала кредитку и воду и вышла на улицу. Воздух был тяжелый и сырой — чувствовалось приближение дождя, или даже грозы. Санса подняла голову — по небу бежали с тревожащей взгляд скоростью свинцовые тучи. Внезапно налетел ветер и хлестнул ее по лицу ее же рыжим хвостом. Санса отвела волосы от лица, сняла со спутанных прядей резинку и вновь собрала всю копну в кулак — на этот раз закрутив ее в плотный пучок — некрасиво, но удобно. За спиной послышался хохот — она обернулась. У одной из заправочных узлов, рядом с потрепанным Джипом цвета грязи стояли два сопляка: тощий с белыми патлами и еще более невзрачный и прыщавый брюнет. Они как раз заканчивали заправлять свою развалюху и блондин, приставив к причинному месту сочащийся бензином «пистолет», сделал в ее сторону несколько непристойных движений вполне конкретного значения. Санса улыбнулась, отвернулась и прошла к машине. Хорошо, что в этом округе разрешено ношение оружия.

Она тронула Импалу и через милю, заметив, что Джип следует за ней, съехала на островок отдыха, где как раз не было ни одной машины.

Карманный Зиг Зауэр ей подарили Змейки на прошлый день рожденья — вместе с каким-то чудом сотворенной лицензией — после того, как Санса, любящая вечером пройтись по городу, не ограничивая себя кампусом, дважды чуть не попала в переделку. Она отходила на курсы стрельбы и даже периодически попадала в цель. Но арбалет ей нравился больше. В особенности потому, что срабатывал тихо.

Пистолет был нужен на крайней случай, - когда она была не в машине и не дома. Он прятался, как пачка с носовыми платками: от рюкзака до кармана джинсов и служил своего рода гарантом, что она вернется из очередной прогулки куда не надо. Во всех остальных случаях арбалет был надежнее: во-первых, на него не нужна была лицензия, во-вторых, прицелиться из него было легче - чтобы поразить цель наверняка, а в-третьих, да - он стрелял почти бесшумно. Минус его был в размере и некомпактности - но какая разница, что у тебя валяется на заднем сиденье, не говоря уже

о шкафе в прихожей, в особенности если ты -самостоятельная девушка, которую редко посещают незнакомые с твоим стилем жизни люди?

Молодой женщине, обитающей в одиночестве в большом доме, не нужна защита — ей нужны навыки.

Вот и сейчас — полуспортивный арбалет лежал на сиденье Импалы под синим одеялом. Дурни припарковались совсем рядом с ней — попасть труда не составит. Пока они не сообразили, в чем дело, Санса прицелилась и послала болт прямехонько в заднее колесо. У уродов вытянулись лица. Санса аккуратно убрала оружие под попону и направилась к ним.

— Надеюсь, у вас есть запаска, ребята. Да поторопитесь — а то дождь собирается.

— Да ты что, охренела, бешеная зараза?

— Следите за базаром. А то следующий выстрел будет по яйцам, а не по колесам. А я пока копам позвоню. Сообщу им, что подверглась непристойным поползновениям с вашей стороны. А камера на бензоколонке подтвердит мои слова.

У парней был вид двух обалдевших рыб, вытащенных на поверхность и шмякнутых об асфальт. Что сказать ей на это, они не нашлись. Санса улыбнулась и вернулась к Импале. Закурила, взялась за телефон.

Один из рыбешек сдавленно проскрежетал:

— Не надо звонить. Нам очень жаль. Простите, мэм. Мы думали…

— Вы умеете думать, ребята? Это здорово! Так вот, в следующий раз — туда, в думалку — отдавайте себе отчет, с кем связываетесь.

— Да, мэм. Конечно. Мы… извиняемся… - просипел другой малек.

— Извинения приняты. Сожалею по поводу колеса. Болт можете оставить себе — на память. А я поеду — а то дождь начинается. А мне надо спешить.

Она махнула им рукой, села в машину — пистолет в бардачок, телефон в подставку — и тронулась как раз в тот момент, когда по крыше Импалы забарабанили первые крупные капли ливня. Санса не очень любила ездить в дождь, по большей части, из-за других водителей. В дурную погоду у людей начиналась паника — каждый трясся за свою жизнь и из-за этого только подвергался еще большему риску, воротя всякие глупости. Но выбора у нее не было. Встреча с покупателем была назначена на завтра — в ресторане Закатной Гавани в десять утра. А до побережья было еще гнать и гнать. Ей стоило поспешить.

Санса выехала на левую полосу, разогналась до восьмидесяти и, убедившись, что никто не загораживает ей путь и не висит на хвосте, поставила управление на круиз-контроль. Еще семьдесят миль. Семьдесят кувырков в прошлое.

Она закурила и открыла окно. Ветер стих, но ее колени тотчас же промочило дождем. Это просто вода. Прошлое куда страшнее. Впрочем, и его Санса почти приучила себя не бояться. Там у нее не было долгов. Не было скелетов в шкафу. Если часто себе это повторять, начинаешь верить. В конце концов, она может вообще не выходить из дома. Не гулять вдоль берега. Не смотреть на ненавистное ей море, которое она за четыре года так ни разу и не нарисовала, уклоняясь от вопросов на тему. Не рисует - потому что не любит воду. Потому что банально, надоело. Потому что это слишком топит ее. В несостоявшихся закатах, в непрожитых рассветах. В будущем, которое улетело по ветру прахом, песком, чужим временем, собственными непролитыми слезами, лукавой округлостью оставленных на память колец, кровью лунного цикла, стекающей по бедрам. Мутной водой из стакана для ополаскивания кистей…