Этот мир не выдержит меня. Том 4
Шрифт:
Меня это слащавая «пастораль» тоже не особо привлекла, а Лэйла вполне успешно боролась с собой. Кто бы мог подумать, что контуженная на всю голову психопатка окажется сдержаннее, чем доблестный подземный воин.
Чем дальше Усач уносил нас от домика, тем более блёклым становился окружающий пейзаж. Краски теряли насыщенность, контуры объектов смазывались, а шум воды превращался в медленно затихающий стук сердца.
Я сам не заметил, как стук полностью исчез — вместо него навалилась мёртвая тишина Гиблого леса. Если бы не скрежет хитина, тяжёлое дыхание Лэйлы и недовольное
От озера, песчаных барханов и уютного домишки не осталось даже следа. Нас снова окружали искрящиеся деревья. Усач уверенно пёр вперёд — места среди гигантских стволов для него было более чем достаточно.
Я быстро осмотрелся, но не заметил никакой опасности. Нет худа без добра — тот, чьё сердечко так задорно билось где-то глубоко под землёй, распугал всю населявшую Гиблый лес нечисть.
Усач сбавил ход, и следующие полчаса мы двигались со скоростью неторопливого пешехода. За это время никто не проронил ни слова: Лэйла так и сидела, вцепившись в крабий панцирь, а Дру-уг изредка бросал на меня виноватые взгляды, но рта не открывал.
И правильно — нам всем нужно было немного отдохнуть и обдумать произошедшее.
Я намотал цепь на руку, сунул чёрный кинжал в ножны и снова сел на самом краю панциря, свесив ноги. Взгляд скользил между деревьев, фиксируя обстановку, а мозг обрабатывал информацию.
Люди Ворона будут ждать нас в точке выхода и, рубль за сто, что нам гарантирован исключительно «тёплый» приём. Каков бы ни был уговор, мой бывший коллега наплюёт на него сразу же, как только представится удобная возможность.
А раз так, то мне тоже нельзя ударить в грязь лицом. Негоже являться на столь важную встречу, не подготовив для принимающей стороны небольшой «сюрприз».
Ворон знает и численность, и состав нашего отряда, а значит, сможет обеспечить подавляющий перевес в живой силе. Вывод? Только один: если противник превосходит тебя числом, то воевать придётся умением. Строго по заветам гениального Суворова.
Когда враг приготовил западню, нужно сделать так, чтобы он сам в неё угодил…
В памяти ярким огоньком вспыхнуло давно позабытое воспоминание. Детский дом, мой друган Лопух, который осмелился не поделиться со «старшаками» компотом, и сами «старшаки», поджидавшие нас на спортплощадке. Их было больше, они были сильнее, но Лопух сумел отвлечь внимание на себя, а я зашёл с фланга, вооружившись обломком кирпича…
По губам скользнула лёгкая усмешка. План дальнейших действий потихоньку обретал свои очертания.
— Смоутри, челоувечек… — негромко произнёс Дру-уг, указав рукой куда-то вдаль.
Я вынырнул из воспоминаний и быстро посмотрел в нужную сторону. Что же, причина нарушить наш негласный обет безмолвия была более чем солидная. Примерно в паре километров от нас, в низине виднелись развалины амфитеатра, как две капли воды похожего на римский Колизей.
— Пройдём мимоу? — спросил Дру-уг.
Ворон упоминал об этой постройке, когда рассказывал про ориентиры. Отсюда оставалось рукой подать до выхода к нужному месту — всего полтора-два часа неспешным шагом. И если верить моему бывшему коллеге, здесь обычно было более или менее безопасно…
— Нет, — я качнул головой. — Устроим там привал.
Времени у нас с запасом. Хватит, чтобы отдохнуть, распределить роли и как следует подготовиться к предстоящей встрече…
Я поправил перекинутую через плечо скатку. Пальцы коснулись обёрнутой в плотную ткань книги.
Похоже, настал момент ознакомиться с монументальным творением гениального историка.
Глава 11
Разумеется, соваться на незнакомую территорию без проверки было слишком рискованно, поэтому мы не стали спешить.
Усач осторожно обошёл амфитеатр по кругу. «Изъеденное» аркадами здание напоминало скелет мифического монстра — левиафана, который почему-то нашёл свою смерть не на дне океана, а среди гигантских искрящихся деревьев.
Сквозь высокие проёмы хорошо просматривались его «внутренности» — анфилады пустых комнат на нижнем этаже, ряды каменных скамеек, воронкой возвышавшиеся над ареной, и белый как снег песок. Когда-то здесь бесновались зрители, жаждавшие зрелищ, а теперь царило обшарпанное запустение.
Взгляд скользил по развалинам, выискивая признаки чужого присутствия. Ничего. Ни движения, ни звуков, ни следов магических аномалий.
— Заходим, — коротко скомандовал я спустя примерно полчаса наблюдений.
Этого времени было вполне достаточно, чтобы противник, если он прятался где-то в здании, хоть как-нибудь проявил себя.
Усач резво подскочил к широкому проёму между колонн. Наш небольшой отряд «ссыпался» с его хитиновой брони и устремился внутрь помещения. Первая, как самая не убиваемая и наименее надёжная, шла Лэйла, за ней — активировавший артефакт невидимости Дру-уг, а в самом конце, в трёх метрах позади остальных, двигался я.
— Отходи, — прежде чем скрыться в тусклом полумраке амфитеатра я шлёпнул ладонью по панцирю Усача.
Тащить краба в тесноту не имело никакого смысла. Лишившись манёвренности, наш живой бронетранспортёр сразу утратит всю свою боевую ценность.
Усач щёлкнул клешнёй, а затем резко, словно отличник строевой подготовки, развернулся и шустро отполз ближе к деревьям. Через мгновение он свернулся «клубочком». Отличная маскировка.
Даже небольшая люлька, которую Дру-уг использовал в качестве багажника, так ловко пряталась в «складках» хитина, что совершенно не бросалась в глаза. Опознать в этом сером валуне живое существо было попросту невозможно.
Мы быстро шли через примыкающие друг к другу комнаты. Пустые помещения встречали нас потрескавшейся кладкой, облупившейся штукатуркой и превратившейся в труху мебелью. Стены — там, где штукатурка всё-таки сохранилась — были украшены многочисленными надписями и рисунками.
Короткие и наверняка неприличные словечки на незнакомом языке соседствовали с картинками, выполненными кривоватыми руками каких-то «выдающихся» мастеров. Неизвестные художники неумело, но зато очень старательно изображали всё то, что издревле интересовало настоящих ценителей живописи: секс, половые органы и, конечно, смертоубийство.