Эйта
Шрифт:
— Нет, — за подругу поспешно ответила Лада. — Просто Эйта долго одна в лесу жила, вот сейчас к людям и присматривается.
— Так пристально не смотри, а то нарвёшься когда-нибудь, — посоветовала бабушка. — Ладушка, ну расскажи же мне, как ты живёшь, — тут же отвлеклась она на внучку.
Эйта наблюдала. Ладу женщина любила и интересовалась её жизнью совершенно искренне, но вот проклятие, чёрным пятном висящее у неё на душе, колдунью пугало. Оно было ледяным, расчётливым и страшным. Как можно жить с таким, ходить по улице, улыбаться и даже шутить,
За весь вечер Эйта не сказала ни слова, а после ужина, сославшись на усталость, ушла спать первой. Добрыня тоже по большей части молчал, лишь иногда, когда что-то спрашивали у него лично, отвечал и улыбался. Он смотрел на бабушку жены и не верил в то что сказанное Эйтой правда. Ну не может такая светлая женщина совершить чёрное дело. Желана, так звали бабушку его жены, казалась человеком невероятно позитивным. Ну не мог Добрыня поверить в то что могла она младенца убить. Да какая вообще баба на такое способна? Знавал он мужиков, которые детей с лёгкостью убивали, ну да то последние отморозки были, с ними рядом не то что рядом быть не хотелось, воздухом одним дышать противно было. Он наблюдал за женщинами и улыбался, потому что улыбалась его Ладушка, потому что она радовалась родному дому, в котором в детстве росла, потому что бабушку она, не смотря ни на что, любила.
— Добрыня, — уже в постели Лада прижалась к мужу. — Я не смогу ей сказать. Не могу. Как про такое спросить?
— Не знаю, — честно признался Добрыня. — Надо будет с Эйтой поговорить, вдруг она ошиблась? Ну там расстояние большое или ещё что. Может, поняла что неправильно или истолковала не так.
— Точно, — обрадовалась Лада. — Она наверняка ошиблась, — женщина покрутилась, удобнее устраиваясь на плече мужа, но улыбаться перестала. Ей очень хотелось верить в то что Эйта ошиблась, но как об этом колдунье сказать. И если она ошиблась, то почему же тогда она, Лада, никак родить не может?
— Может к другому колдуну обратимся? — будто прочтя её мысли предложил Добрыня, который, на самом деле размышлял точно о том же что и его жена.
— Обратимся, — кивнула Лада.
— Всё у нас буде хорошо, Ладушка, — мужчина крепко обнял жену.
— Конечно, — слабо улыбнулась та. — Давай спать, поздно уже.
Утром Эйта встала первой, она умылась во дворе и села у забора, наблюдая за жизнью на улице. Сначала народу там было немного, но потом люди проснулись и сновали туда–сюда по своим делам.
— Странная у тебя подружка, — заметила Ладе бабушка. — Она случаем не блаженная?
— Нет, просто дикая немного.
— Совсем немного, — с усмешкой сказала Желанна. — Ладно, хозяйничай тут сама, а у меня дела. Кабы ты заранее о приезде сообщила, я бы их отменила, а так, извиняй.
— Это ничего, мы справимся, — заверила бабушку Лада. — Может тебе помочь чем?
— Отдыхайте, — улыбнулась женщина, поцеловала внучку в лоб и ушла.
Лада едва заметно поморщилась, у неё вдруг резко и очень сильно заболела голова, но потом всё отпустило.
— Она бабушку убить не сможет, — сказала Эйта, когда Добрыня подошёл чтобы позвать её к столу. Мужчина вздрогнул, он часто в дороге думал о том, как можно снять проклятие, но о том, что старушку убить придётся — никогда.
— А ты с проклятием не ошиблась? — тихо спросил он. Эйта удивлённо посмотрела на мужчину. — Я не то чтобы сомневаюсь, — Добрыня смутился.
— Ты сомневаешься, — усмехнулась Эйта.
— Хорошо, сомневаюсь, — Добрыня присел около девушки на корточки. — Ты прости, но Желанна, она… Ну не похоже, чтобы на ней проклятие было. Ну ты же сама видишь, она здоровая, красивая, можно сказать, даже цветущая.
— А ещё я проклятие на ней вижу, — ответила Эйта. — Страшное проклятие. Мне рядом сидеть жутко.
— Но как же так выходит? Проклятие есть, а по ней и не видно?
— Я же говорила, она последней умрёт, — напомнила Эйта. — А до тех пор то проклятие ей сил и даёт. Вот у Лады забирает, а ей даёт. Желана сама того не знает, живёт себе радуется, что силы не иссякают, — Эйта замолчала. Добрыня тоже ничего не говорил.
— Ты решил, что будешь делать, когда Лада умрёт, — вдруг спросила девушка. Бывшего дружинника будто по лицу ударили, он вскочил на ноги. Эйта тоже встала.
— Я не вижу другого способа проклятие снять, и даже если Желану убить, не поручусь, что оно снимется.
— За ней пойду, — голос не слушался, и Добрыня откашлялся.
— Самоубийцы на Небо не попадают.
— В дружину к кому-нибудь наймусь, — буркнул мужчина. — А там в бою…, — он махнул рукой. — Пошли к столу, завтрак готов.
— Да, в дружину вроде как не самоубийство, — согласилась Эйта и пошла следом.
Завтракали молча, каждый думал о своём.
— Эйта, а ты можешь сказать у кого бабушка, — Лада запнулась. — Убила, — едва слышно добавила она. — Малыша.
— Могу, — кивнула колдунья. — Мы вчера дом тот проезжали. Я покажу.
— Бабушке не скажешь? — спросил Добрыня, хотя ответ был ему известен. Лада отрицательно покачала головой и отвернулась, а потом резко встала и принялась со стола убирать.
Эйте происходящее не нравилось, если ещё вчера она чувствовала что Лада полна решимости бороться, то теперь этого чувства больше не было. Лада сдалась. И Добрыня сдался. Он собирался быть с любимой женой до её конца, а потом намеревался погибнуть сам.
Часть 13
— Не стучитесь, Не откроет Грушка, — раздалось за спиной у Лады и Добрыни.
— Хозяйку Груша зовут? — уточнил Добрыня.
— А то что ж, мил человек, в гости стучишься, а к кому не знаешь? — удивился советчик. — Тебе что от этой полоумной надо-то?
— Она полоумная? — Лада взяла мужа за руку, так было легче.
— Да уж лет сорок поди, — хмыкнул мужичек. — Точно сорок, — вспомнил он. — Как ребёнка своего удавила, так умом и тронулась.
— Сама удавила? — спросил Добрыня.