Фабий Байл. Живодер
Шрифт:
Возможно, Благодетель что-то затеял. Это было очевидно. Но ведь он всегда что-то затевал. Игори прошлась по разбитому коридору. Сквозь широкие пробоины в стенах она видела опустошенный город, который выбрала домом вместе со своей стаей-кланом.
Где-то за пределами этой территории находились владения Благодетеля. Она не посещала их уже почти десять лет. С самого дня раскола. Рефлекторно ее рука потянулась к ножу, и Игори остановилась, окинув взглядом свое королевство, каким бы простым оно ни было. Даже теперь ее снедали отголоски вины. Обратиться против Благодетеля,
Игори взбунтовалась. Раскол был кровавым. Не все стаи отказались от Благодетеля. Те, кто остался, были из числа рожденных в чанах, а не созданных из найденышей, взятых с разоренных войной миров. Сама Игори сотни лет назад была из числа последних. Как и ее братья и сестры. Благодетель нашел их, дал им дом и предназначение.
Дал цель, которую она отвергла, — так утверждали те, кто остался. Но это было ложью. Ее предназначение было таким же, как и всегда. Вложенным в нее самим Благодетелем. Игори должна была стать матерью своего вида. Вывести их из своей тени, научить стоять на ногах.
Конечно, это было легче сказать, чем сделать. И пойдя по своему пути, Игори поняла, что это сложнее, чем она думала. Может быть, она начала действовать слишком поздно. А возможно, будущее у них было лишь в воспаленном воображении создателя. Мысль тяготила ее так же, как и всегда. Взять власть в свои руки оказалось легко, для этого ее и создали. Но теперь, когда она вела людей, то чувствовала себя… потерянной. Игори постарела, и пусть все тело могло болеть, она продолжала вести их, не в силах сдаться. То был еще один дар Благодетеля.
Так она бесцельно блуждала по коридорам дворца, чувствуя себя призраком в собственном доме. Она слышала пронзительные вскрики часовых, предупреждавших друг друга о ее присутствии, и тихое урчание генераторов глубоко под ногами. Пока что дворец еще не стал крепостью, пусть это и могло измениться. А возможно, они просто уйдут и подыщут себе более гостеприимный мир. Вдали от Благодетеля или козней демонов и альдаров. Мысль не принесла ей покоя.
Игори заметила, что вошла в тронный зал. Свой тронный зал. Трон был варварским творением из обломков камня и костей. Она не просила об этом, но последователи все равно его сделали. Отчасти Игори даже стыдилась трона и гадала, не так ли чувствовал себя Благодетель, когда мутанты склонялись перед ним или пели гимны в его славу.
Старейшина остановилась перед троном и поглядела на черепа, сложенные у подножия. Черепа ее сородичей. Братьев и сестер. Ее соперников. Теперь их стаи служили ей. Сильнейшие правили, чтобы слабые могли выжить. Вот чему научил ее Благодетель. Вот чему он научил их всех — во всяком случае, пытался.
Она сложила руки и поклонилась умершим. Пусть она и убила их и поглотила их плоть, они оставались ее собратьями по первой стае. Они охотились и убивали вместе. Теперь их имена были высечены на ее троне, как однажды будет высечено ее имя. Когда кто-то достойный придет на смену Игори.
Это тоже было уроком, полученным
— Дети учатся на примере.
Игори еще оборачивалась, а нож уже летел из ее пальцев к незваному гостю. Он рассек воздух и с глухим стуком вонзился в потрескавшуюся колонну. Незнакомка поглядела на него, а затем повернулась обратно к Игори.
— Будь я до сих пор смертной, могла бы и умереть.
Слова еще покидали рот создания, а Игори уже рванулась вперед. Ее волосы поседели, а кости ныли, но двигалась она все так же быстро, как атакующий леопард. Старейшина прыгнула, выгнув пальцы, будто когти. Рука гостьи сомкнулась на ее шее, остановив посреди прыжка.
— Знаешь, ты никогда не справляешься. Ты встречаешь неудачу в сотне отражений этого мига, иногда раньше, иногда позже. Но все равно нападаешь без колебаний. Как любопытно.
Игори сдавленно зарычала, вцепившись в руку, сжавшую горло. Ее подняли в воздух, и ноги болтались над полом. Противница оказалась такого же роста, но, в отличие от Игори, имела рога и копыта, будто у зверя. Накидка из переливающегося шелка свободно свисала с рук цвета подслащенного молока, а лицо оказалось одновременно знакомым и странным.
— Ты никогда не колеблешься, — мягко продолжала гостья. — Всегда следуешь своим инстинктам без колебаний. Сделал ли он тебя такой из прагматизма… или же страха? — Сияющие, будто золотистые лампы, глаза глядели прямо на лицо Игори, словно впитывая ее облик. — Дева, мать, старуха, — пропела незнакомка. — Конец и начало вместе, не проруха.
— Отпусти меня, — прорычала Игори. Она пнула пленительницу в живот. Казалось, будто она ударила камень, скрытый тонкой паутиной. Незнакомка лишь улыбнулась, разжав пальцы.
— Достаточно было попросить, сестра.
Игори вскочила на ноги. Она потерла горло, пристально смотря на стоящее перед ней создание.
— Что ты такое?
— Разве ты не знаешь меня, сестра? — спросила та, склонив рогатую голову набок. — Мы часто гуляли вместе, пусть с тех пор моя сущность и изменилась.
— Я… — Игори запнулась, поперхнувшись возражением. — Мелюзина?
Мелюзина. Первая и самая любимая из детей Благодетеля. Созданная из его собственного генетического материала и украденная Темными Богами. Ее историю знали все ищейки, и рассказывали своим потомкам, предупреждая о двуличии богов.
Та улыбнулась, одновременно нежно и голодно.
— Да, ты знаешь меня. А я знаю тебя, милая сестрица. Наконец-то мы достигли одного мгновения. — Она огляделась по сторонам. — Хотя иногда кажется, будто этот миг тысячелетиями обвивался вокруг меня, и лишь теперь я обретаю свободу.
— Мои сны… — начала Игори.
За прошедшие годы ей снилось многое. Зачастую видения было сложно вспомнить. Другие же выделялись ярче прочих.
Она запнулась:
— Зачем ты здесь?
— Я ведь сказала. Мы достигли мгновения. Мгновения, когда все начнет разваливаться на части и разлетаться по сторонам. — Мелюзина вскочила на помост и провела когтями по трону, обходя его кругом. — Центр не сможет удержать все. Он ведь учил тебя этому?