Фаворит. Том 1. Его императрица
Шрифт:
– - Молчи, пока жив, -- пригрозил ему Алехан...
Мчались дальше. Неожиданно показалась встречная коляска, в ней сидел саксонец Нейман, владелец столичных притонов, который издали окликнул Орлова:
– - Алехан! Ты куда в такую рань... везешь?
– - До первой ямы!– - отвечал Орлов, повернувшись к женщинам.– - А ведь славно получилось, что он вас обложил.
Екатерина расхохоталась. Шаргородская надулась:
– - Чего ж тут славного? Ни свет ни заря едем мы, две
Алехан безжалостно погонял лошадей:
– - Потому и хорошо, говорю, что Нейман не узнал вас, а это значит, что шума раньше времени не случится... Нно-о!
За пять верст от Калинкиной деревни их поджидал Гришка Орлов со свежими лошадьми. Екатерина пересела в карету Федора Барятинского, под колесами отгромыхал мостовой настил -впереди лежал досыпающий Петербург. Сытые княжеские кони рванули в слободу Измайловского полка... Тревога! Заталкивая в ружья пули, гвардейцы сбегались на плац, возглашая с восторгом:
– - Виват Катерина! Веди нас, матка...
Раздался мягкий топот копыт -- на роскошно убранном скакуне явился измайловский полковник граф Кирилла Разумовский.
– - Мешкать нельзя, -- намекнул он женщине.
Под руки уже волокли священника Алексия с крестом. Старец ни в какую не желал впутываться в престольные авантюры.
– - Сколько ж лет тебе, старче?– - спросил гетман.
– - Да уж сто одиннадцатый годик напал.
– - Неужто самому тебе жить не прискучило?
– - Видит Бог -- притомился я.
– - Тогда приводи солдат к присяге, а завтра и под топор оба ляжем, заодно отдохнешь от жизни... Виват Екатерина Вторая!
Измайловцы разом опустились на колени, присягая императрице на верность. Лишь один офицер вздумал сомневаться.
– - Ты чего там хрюкаешь?– - спросил его Орлов.
– - Не хрюкаю, а людским языком сказываю, что нельзя давать присягу Катерине, покуда от присяги Петру не отрешились.
Это были последние слова в его жизни.
– - До чего щепетильный народ пошел на Руси!– - сказал Алехан, легко, будто тряпицу, перекидывая убитого через забор...
– - Пошли... с Богом!– - скомандовал гетман.
Через мосты Сарский (Обуховский) и Новый (Семеновский) начиналось шествие Екатерины к престолу, которое возглавлял Мафусаил в епитрахили. Плотность людской массы была столь велика, что, не вмещаясь в узости улиц, солдаты с треском обрушивали заборы, вытаптывали клумбы и огороды. Все дрожало и тряслось от яростных воплей:
– - Виват Катерина! Матка наша... урррра-а!
Голштинский принц Георг проснулся от шума. Кинулся к генерал-полицмейстеру Корфу, спросил его -- как немец немца:
– - Was ist das?
– - Ich Weib nicht, -- отвечал Корф, пожимая плечами.
Обоюдное
– - Вот мой адъютант, сейчас он все объяснит...
Корф (опытный, ибо давно жил в России) не стал вмешиваться, когда вахмистр схватил фельдмаршала за ухо, крича:
– - А-а, гольштинише швайн... плех зольдатен, плех!
От удара под зад, произведенного преданным адъютантом, его высочество (уже готовый управлять Россией в отсутствие императора) пулей вылетел на лестницу, где его приняли солдату шки, бравы ребятушки. Они устроили принцу такую хорошую баню, что от него остались только тряпки мундира и еле дышащая плоть. После такого "рукоделия" принца швырнули в подвал, где уже сидела его жена -- принцесса. Факт есть факт: принцесса была абсолютно нагишом.
Не она же сама разделась, а ее раздели.
Но бабу мучил не стыд, а потеря драгоценностей.
– - Боже, -- навзрыд рыдала она, -- какие дивные бриллианты отгранил для меня ювелирный бригадир Позье... Где они теперь?
Часы русской столицы показывали около восьми утра. Примерно в это время граф Гудович на цыпочках прокрался в спальню Китайского дворца Ораниенбаума, тронул спящего Петра:
– - Вы собирались сегодня пораньше выехать.
– - Куда?– - сонно спросил император.
– - Вас в Петергофе ожидает супруга, дабы увеселениями пристойными совместно отпраздновать канун Петрова" дня, а вечером ею будет дан в вашу честь торжественный ужин в Монплезире.
– - Отстань! Я спать хочу...
Гудович проследовал на половину Елизаветы Воронцовой.
– - Встал?– - спросила она, прихорашиваясь у зеркала.
– - Дай-то Бог, чтобы к девяти растолкать.
– - Вот и всегда так!– - надулась Лизка, украшая свою грудь двумя мушками (сердечком и корабликом).– - Налижется с вечера, а потом не добудишься... ладно. Никуда еще не опаздываем. Приготовь пива, чтобы поскорее в разум пришел...
Гудович выставил бутылки с пивом к дверям императорской спальни. Набил кнапстером трубки и стал ждать девяти часов. Со стороны парка тревожно перекрикивались павлины.
Дальние барабаны оглашали окраины столицы. Было уже не понять, где войска, где народ -- все перемешалось в одну галдящую массу, а впереди катила в карете Екатерина (по-прежнему в трауре). Раздалась бранная музыка, певуче воскликнули серебряные горны -- это явилась на рысях славная Конная лейб-гвардия, и Екатерина снова узрела Потемкина... В этот момент он показался ей прекрасен! Работая локтями, императрица с трудом пробилась в переполненный собор. Не успела лба перекрестить, Орловы потащили ее прочь: