Феникс

Пожидаева Ольга

Два месяца вдали от дома. Париж, Милан, Лондон, Берлин, Гонг-Конг, Пекин, Токио, Стамбул. Я исколесила всю Европу и Азию, хотя практически ничего не успевала посмотреть. Постоянные перелеты, съемки, новые лица, слова, которые я не понимала, интонации, который часто пугали. Без Алекса я бы свихнулась, это точно. Повезло, что он вызвался быть моим агентом. Ушлый проныра, болтливый и приветливый, он, можно сказать, сам себя назначил, не особенно интересуясь моим мнением. Практически так же бесцеремонно Алекс навязывал меня для съемок. Даже самые

крутые кастинг-менеджеры терялись от его напора. Уверена, пятьдесят процентов моих контрактов – это заслуга агента. Сама бы я, конечно, пришла бы, постояла, поулыбалась, но подать себя не очень умела. А вот Алекс умел. Подать, продать, пропихнуть, влезть в зад без мыла. Это все по него. Гиперактивный менеджер сделал так, что мне практически было некогда скучать по дому, по отцу, подругам. По Гоше и Кате.

Сплошная гонка, а не жизнь. Если я ложилась спать, то моментально отключалась. Сказывались перелеты, смена часовых поясов и съемки-съемки-съемки. Лишь иногда я замирала. Бывало, что прямо во врем фотосессии. Накатывали воспоминания о первой встрече с Гошей, как он снимал меня в кабинете. Или как мы целовались в студии, а потом он усадил меня на стул. Вспоминала его голос, прикосновения, ласки, заботу, нежность. И сердце щемило.

– Ирсен, ты с нами? – окликал обычно фотограф, замечая мой стеклянный взгляд.

Я брала себя в руки и продолжала работать, сосредотачиваясь на задачах, которые ставил передо мной совсем не Гоша.

– Господи, чего такой холод? Ветрище жуткий, - ежился Алекс, кутаясь в щегольской бомбер с цветочным принтом от Дольче.

– Дым отечества, - усмехнулась я.

Он никак не среагировал на цитату, только скривил лицо, словно тут пахло тухлыми яйцами.

– Надень, - велел агент, протягивая мне темные очки.

– Зачем? Уже смеркается.

Алекс застонал.

– Ирсен, тебя люди с такими фонарями под глазами видеть не должны Ты или хочешь ими улицу освещать?

Иногда его хотелось треснуть, как и бестолковых детей на моей прежней работе. Но я снова призвала смирение и азы педагогики себе в помощь. Проще было надеть очки, чем доказать Алексу, что я не звезда всея Руси.

Скрыв глаза за Рэй-Баном, я все же пробормотала сварливо:

– Как будто меня кто-то узнает.

Алекс предпочел сделать вид, что ничего не слышал. В данный момент его больше волновал ветер промозглого апреля и то, что нам не предоставили машину.

– Долбаная Рашка. Сто лет тут не был и не тянет. Не могут нормально встретить. На такси в такой холод! Козлы бессовестные.

Насколько я знаю, Саша, который предпочитал зваться Алексом, сам был родом из-под Калуги. В «Элите» он пробился от мальчика на побегушках до агента благодаря упорству и отличному знанию трех языков. А вот понты приобрел совсем недавно. Возможно, заслужено. Мы вместе работали без остановки и приобрели отличную репутацию трудоголиков. Ну и денег, конечно, все это фэшн-безобразие принесло очень и очень много.

Алекс

проникся статусом богатого засранца и предприимчивого дельца. А я никак не могла почувствовать себя примой. До сих пор казалось, что это все шутка. Или я попала в чужое тело, которое живет теперь не моей жизнью, а по какому-то прописанному сценарию. Я смотрела кино, одновременно умудряясь играть лавную роль.

Правда здоровенные билборды на подъезде к столице уверяли, что все не сон, не кино, а реальная жизнь. Жизнь в которой мое лицо на рекламных щитах и плакатах. Водитель такси даже обернулся, чтобы рассмотреть меня.

– На дорогу смотрите, - буркнула я, жалея, что Алекс дал мне только очки, а не паранджу например.

Но таксист так и косился на каждом светофоре через зеркало заднего вида. Алекс не выдержал в конце концов.

– Она это. Да. Душа леса из рекламы. Не надо глазеть, это неприлично.

 Я залилась краской. Меня первый раз кто-то узнал. В Европе я уж точно не была звездой. Просто одна из многих востребованных моделей. Как-то само вышло, что мое лицо оказалось востребованным. А вот в Росси в это время вовсю шла компания нового парфюма. Папа рассказывал, что ему больно постоянно видеть меня в телевизоре и не иметь возможности обнять.

В этот момент я почувствовала, что смертельно устала от всей этой свистопляски. Наверно, родная земля так действовала. До ужаса захотелось отменить съемки, уклониться от обязанностей, послать к черту Алекса, наплевав на гонорар, и уехать домой. К папе. К Гоше и Кате.

Я вздохнула, решив, что Алекс прав. Нужно выспаться и продолжать бежать белкой в колесе, не поддаваясь соблазну удрать. Нельзя.

Войдя в номер отеля, я приняла душ и упала на кровать. Почти сразу отключилась. Казалось, едва я коснулась головой подушки, Алекс уже будил, барабаня в дверь.

– Просыпайся, Ирсен! Сейчас завтрак принесут. Кофе, каша, стакан воды, немого кофе и сока для тонуса. Шевелись, шевелись, родная.

Я поплелась выполнять распоряжения без особого энтузиазма. За завтраком Алекс тараторил, как всегда, не умолкая. Я листала материалы по знакомому парфюму «Душа леса». Подумать только, с него все и началось, и вот опять. Они снова захотели снять меня для дополнительных материалов.

Машину нам снова не прислали, и Алекс совсем разбушевался в такси.

– Да что же это такое! Можно было на метро быстрее добраться.

– Я предлагала…

Он оборвал меня взглядом от которого захотелось съежиться.

– Почему бы вообще не запрячь мышами тыкву? Будем по старинке, как Золушка, вашу мать! – ругался Алекс. – Любезный, мы можем быстрее?

– Нэт. Пробка, - отвечал водитель кратко.

– Это ужасно. Вот-вот уже съемка, а еще мейк делать. Фенов бесится, когда визажист задерживает процесс.

Услышав фамилию Гоши, я буквально подпрыгнула. Даже ведро ледяной воды не взбодрило бы лучше.

– Фенов?! – взвизгнула я. – Какой еще Фенов?