Фэнтези или научная фантастика? (сборник)
Шрифт:
Сегодня утром Ивар плакал, забившись в узкую, как щель, душевую – плакал и думал, что его никто не видит.
– Ивар… Никто просто так ничего не запрещает. Раз запретили – значит, опасно. Опасно!.. А отец…
– Пусть спросит, я ему объясню… Я объясню ему, что если он может позволить себе…
– Замолчи! Об отце…
К удивлению Сани, Ивар печально согласился:
– Да… Отец. Зато она… Она…
Саня вспомнил, какое у Регины было лицо. Когда она услышала… Гм. А на ребенка, вроде бы, обижаться
Желтая, в круглых выбоинах поверхность объекта «Пустыня» заняла собой экраны и экранчики. Ивар методично крутил чертенку хвост.
– Слушай меня, – сказал Саня самым твердым голосом, на какой был способен. – Три минуты – и старт. И моли святыню, чтобы нас не засекли…
Ивар пожал плечами.
Шлюпку тряхнуло – три цепкие лапы ее впились в поверхность запрещенной планетки. Ивар чуть улыбнулся – впервые за весь день. Кажется, это называется предвкушением. Ожиданием приключения…
– Ты, Сань, можешь и внутри посидеть. Перед законом чист, борта не покидал…
Саня ничего не ответил – только смотрел возмущенно и беспомощно.
Лохматый чертик подергивался на своей липучке, и в зеленых вспыхивающих глазках его поблескивало затаенное злорадство.
Над головами висело низкое, плотное, неприятно рыхлое небо. Казалось, подпрыгни – и можно оборвать с него клок; Ивар подпрыгнул. Из-под ребристых подошв взвилась туча пыли.
– В такие минуты, – пробормотал Саня, – я всегда вспоминаю, как сильно хотел иметь сестру.
Холмистая равнина напоминала разоренную постель, небрежно прикрытую зеленовато-серым одеялом; Ивару тут же стало противно: в запрещенном, неизведанном мире, где оставить отпечаток подошвы – уже преступление… постель?! Что за дурацкие, пошлые сравнения?!
Саня нервно зевнул:
– Пусто… Чего тут бояться, интересно… Ну что, возвращаемся?
Саня трусил все-таки. Ивар тоже трусил, но горечь и стыд требовали лекарства, а единственным лекарством сейчас было щекочущее, будоражащее осознание собственной отваги. Он вскинул голову, едва не стукнувшись затылком о внутреннюю поверхность шлема.
Горизонт лежал кольцом, узким обручем, и плоская, заключенная в круге равнина вовсе не походила на пустыню – скорее на степь, как ее показывают на экране, да еще и унылую, серо-зеленую, потрепанную ураганом степь.
– И сказал юный Рыцарь единокровному брату своему: вот, пришли мы, и доселе не ступала тут нога человеческая…
– И ответствовал брат, – в тон ему отозвался Саня, – ответствовал: в наимерзейшее место затянул ты меня… маленький провокатор…
Ивар не ответил. У него вдруг мурашки забегали по спине – такой внезапный, такой сильный охватил его восторг.
…Прищурив глаза, стоял Белый Рыцарь на границе Мира, и Мир, затаившись, ждал. Ждал, прикинувшись безжизненным, не ведая, что обрел наконец господина и повелителя, и
– Ива, пошли отсюда…
Мир ждет его решения, Мир готов принять из его рук любую участь… Вот поднимается над головой широкий, иззубренный в битвах меч:
– Воины… Вот родина ваших детей!..
Полководца ощутимо толкнули под лопатку:
– Хватит. Всякой игре… Пойдем.
Он нехотя опустил пустой, лишенный оружия кулак; нарочито медленно, заложив руки за спину, двинулся по пологому склону туда, где возвышалась, полузанесенная песком, странной формы каменная глыба.
Он слышал, как вполголоса ругнулся Саня. Старшему брату трудно, наверное, смириться с превосходством младшего. Ничего, Саня, потерпи. Через несколько лет Ивар сравняется с тобой ростом и силой, тогда его главенство не покажется таким обидным…
Он остановился перед выпирающим из песка камнем. Как и все предметы под этим серо-зеленым небом, камень не отбрасывал тени; присмотревшись, Ивар понял, что больше всего эта глыба походит на исполинский дразнящий язык.
– Пошли отсюда, – пробормотал Саня, безо всякого интереса глядя себе под ноги. И тут же ахнул: – Ива…
Спина Ивара снова покрылась мурашками. Не от страха – от нового предвкушения.
Пыльные башмаки Сани осторожно отворачивали песок с шероховатой, как терка, поверхности – не разобрать, то ли люк, то ли крышка, то ли просто фрагмент какого-то очень прочного покрытия.
– Ага, – констатировал Ивар тоном прокурора.
– Да уж, – Саня напряженно оглядывался, будто опасаясь свидетелей. – Объект «Пустыня»…
– Это бункер, да? – наивно поинтересовался Ивар. – Тут везде под песком такое, да?
Тогда Саня крепко, совсем уж по-мужски взял его за руку и потащил к шлюпке. Ивар понял, что сопротивляться бесполезно, и притих.
– Послушал тебя… – бормотал Саня под нос, на ходу пытаясь загладить, стереть с песка свои и братовы следы, – влезли-таки… Пес бы побрал все секретные объекты… И тебя вприда…
Он остановился так резко, что Ивар налетел на него сзади.
«Герцогиня» по прежнему упиралась в землю тремя кряжистыми лапами; собачьим языком свешивался трап – и у самых ступеней его стояли, глядя на братьев, двое.
Ивар и Саня остановились в нескольких шагах; незнакомцы по-прежнему не двигались, только смотрели, привалившись спинами к опущенному трапу. Полупрозрачные шлемы благополучно скрывали выражение их лиц; серые комбинезоны казались вывернутыми наизнанку – ни одного знака различия.