Фиксер
Шрифт:
Я встала.
— Директор, — произнесла я, глядя ему в глаза. — Всегда рада вас видеть.
— Я хочу знать о том, что бы он нашел, обыщи он твой шкафчик? — спросил Адам, когда мы добрались до парковки. Он нахмурился не то от неодобрения, не то от удивления — я не могла сказать наверняка.
— Насколько я знаю, ничего, — я вытащила из телефона Джона Томаса батарею, чтобы никто не смог его отследить. И я уж точно была недостаточно глупа, чтобы хранить украденное
— Так ты протестовала из принципа? — уголки его губ едва заметно дернулись. Удивление.
— Из принципа, что человек, анонимно нажаловавшийся директору, мог подбросить что-нибудь в мой шкафчик, — уточнила я. Адам долго, оценивающе глядел на меня, и я пожала плечами. — Я завела друзей.
— Да что ты говоришь, — Адам не прозвучал удивленным. Он открыл машину, судя по всему, принадлежащую ему. Я направилась было к пассажирскому сидению, но он остановил меня и протянул мне ключи. — Айви сказала, что ты хочешь научиться водить в Вашингтоне.
Прошло три дня со времен нашего чаепития с Айви, но она и слова не сказала о моей просьбе. Я предположила, что она забыла о ней или решила её проигнорировать.
— Почему именно тебя заставили учить меня «вождению в большом городе»? — спросила я у Адама.
— Никто меня не заставлял, — поправил меня он. — Я сам предложил свою кандидатуру, — он быстро обошел машину. — Я не доверяю Боди, когда дело доходит до ограничений по скорости, и только дурак доверится Айви за рулём.
— Она плохо водит? — было приятно подумать о том, что моя сестра хоть что-то делала плохо.
— Худшая из худших, — подтвердил Адам. — Не то чтобы она когда-нибудь врезалась в другую машину, но, стоит ей сесть за руль, все до единого мусорные контейнеры, фонари и почтовые ящики в радиусе сорока миль в смертельной опасности. Она не просто так наняла водителя.
Я позволила Адаму притвориться, что Боди — всего лишь водитель и забралась в машину.
— Первое правило безопасного вождения, — сказал мне Адам, пока я выезжала со стоянки, — будь осторожна с другими людьми. Водители здесь куда агрессивнее, чем ты привыкла. Движение более оживленное, а значит здесь больше раздраженных водителей, совершающих глупые поступки, чтобы добраться до работы на три минуты быстрее.
— Будь осторожна с другими людьми, — повторила я. — Звучит, как жизненный девиз.
Голубые глаза Адама мельком метнулись к моим, пока он направлял меня к повороту на главную улицу. Когда он понял, что я действительно могу повернуть, не взорвав при этом мою машину — и машины поблизости, он позволил себе завязать разговор.
— Проблемы с доверием?
— В смысле страха, что кто-то врежется в мою машину, или в смысле страха, что кто-то испортить мне жизнь?
— И то, и другое.
Его слова прозвучали скорее как ответ, чем
— Тебе нравится в Хардвике? — Адам попытался перевести тему разговора. — Не считая происшествия с директором.
— Это школа, — ответила я. Больше домашнего задания, ученики побогаче — но, в конце концов, старшая школа оставалась старшей школой, а моей целью оставалось выбраться из неё более или менее невредимой. — Она нормальная, — исправилась я, пожалев Адама, который заслуживал хоть чего-то за то, что тратил на меня своё время. — Уроки не так уж ужасны.
— Не так уж ужасны, — сухо произнёс Адам. — Высокая похвала.
Для меня она действительно была высокой.
После нескольких секунд тишины, Адам перевёл тему.
— Завтра похороны Тео Маркетта, — сообщил он. Затем сделал паузу. — Твоя сестра захочет пойти.
Я не была уверена в том, какого ответа он ждал.
— Тео был её другом, — продолжил Адам. Его спокойный, мудрый взгляд скользнул ко мне. — Айви всегда тяжело на похоронах, — я кое-что заметила в том, как он произносил имя моей сестры — словно то, что причиняло ей боль, ранило и его.
Я не отводила глаз от дороги. Мне не пришлось спрашивать, почему Айви приходилось тяжело на похоронах. Ей было двадцать один, когда мы потеряли родителей. Она была достаточно взрослой, чтобы помнить до единой детали всё, что произошло после.
— Ты тоже пойдешь на похороны? — спросила я у Адама. Он достаточно сильно заботился о моей сестре, чтобы научить меня водить. Ему было больно, когда что-либо её ранило. Я понятия не имела о том, было ли между ними что-то кроме дружбы, но вопрос показался мне разумным.
Подбородок Адама едва заметно напрягся.
— Будет лучше, если я их пропущу.
Он не стал уточнять. Я не просила. Минут двадцать мы ехали в тишине, не считая редких напоминаний о том, чтобы я была осторожна и не отводила глаз от дороги. Когда мы свернули к дому Айви, я начала ощущать тяжесть молчания.
— Так чем ты занимаешься, когда не учишь случайных подростков ездить по большим и страшным улицам Вашингтона? — спросила я.
Я припарковала машину. Адам отстегнул ремень безопасности и, расправив плечи, ответил:
— Я работаю в министерстве обороны. Прежде чем меня определили в Пентагон, я работал в военно-воздушных силах.
— Почему Пентагон? — спросила я.
— Туда меня назначили, — Адам застыл, единственной заметной подсказкой оставались мышцы его шеи. Его тон напомнил мне о подслушанной ссоре между ним и Айви.
Адаму — отец которого контролировал происходящее в Вашингтоне — пришлось сменить работу, которой он наслаждался, на работу в Пентагоне.
— Твой отец хотел, чтобы ты остался в Вашингтоне? — наугад спросила я.