Фома Гордеев
Шрифт:
Отец и Смолин уже пришли.
Любовь на секунду остановилась в дверях, красиво прищурив глаза и гордо сжав губы. Смолин встал со стула, шагнул навстречу ей и почтительно поклонился. Ей понравился поклон, понравился и сюртук, красиво сидевший на гибком теле Смолина... Он мало изменился - такой же рыжий, гладко остриженный, весь в веснушках; только усы выросли у него длинные и пышные да глаза стали как будто больше.
– Каков стал, э?
– крикнул Маякин дочери, указывая на жениха
А Смолин жал ей руку и, улыбаясь, говорил звучным баритоном:
– С -мею надеяться - вы не забыли старого товарища?
– Вы после поговорите, - сказал старик, ощупывая дочь глазами.
– Ты, Любава, пока распорядись тут, а мы с ним докончим один разговорец. Ну-ка, Африкан Митрич, изъясняй...
– Вы извините меня, Любовь Яковлевна?
– ласково спросил Смолин.
– Пожалуйста, не стесняйтесь, - сказала Любовь. "Вежлив!" -отметила она и, расхаживая по комнате от стола к буфету, стала внимательно вслушиваться в речь Смолина. Говорил он мягко, уверенно.
– Так вот, - я около четырех лет тщательно изучал положение русской кожи на заграничных рынках. Лет тридцать тому назад наша кожа считалась там образцовой, а теперь спрос на нее всё падает, разумеется, вместе с ценой. И это вполне естественно - ведь при отсутствии капитала и знаний все эти мелкие производители-кожевники не имеют возможности поднять производство на должную высоту и в то же время - удешевить его... Товар их возмутительно плох и дорог... Они повинны пред Россией в том, что испортили ее репутацию производителя лучшей кожи. Вообще- мелкий производитель, лишенный технических знании и капитала, -стало быть, поставленный в невозможность улучшать свое производство сообразно развитию техники, - такой производитель - несчастие страны, паразит ее торговли...
Любовь почувствовала в простоте речи Смолина снисходительное отношение к ее отцу, это ее задело.
– Мм...- промычал старик, одним глазом глядя на гостя, а другим наблюдая за дочерью.
– Так, значит, твое теперь намерение - взбодрить такую агромадную фабрику, чтобы всем другим -гроб и крышка?
– О, нет!
– воскликнул Смолин, плавным жестом отмахиваясь от слов старика.
– Моя цель - поднять значение и цену русской кожи за границей, и вот, вооруженный знанием производства, я строю образцовую фабрику и выпускаю на рынки образцовый товар... Торговая честь страны...
– Много ли, говоришь, капитала-то требуется?
– -задумчиво спросил Маякин.
– Около трехсот тысяч...
"Столько отец не даст за мной", - подумала Любовь.
– Моя фабрика будет выпускать и кожу в деле, в виде чемоданов, обуви, сбруи, ремней...
– А о каком ты проценте мечтаешь?
– спросил старик.
– Я - не мечтаю, я - высчитываю со всей точностью, возможной в наших русских условиях, - внушительно сказал Смолин.
– Производитель должен быть строго трезв, как механик, создающий машину... Нужно принимать в расчет трение каждого самомалейшего винтика, если ты хочешь делать серьезное дело серьезно. Я могу дать вам для прочтения составленную мною записочку, основанную мной на личном изучении скотоводства и потребления мяса в России...
– Ишь ты!
– усмехнулся Маякин.
– Принеси записочку, - любопытно! Видать ты в Европах не даром время проводил... А теперь - поедим Чего-нибудь, по русскому обычаю...
– Как поживаете, Любовь Яковлевна?
– спросил Смолин, вооружаясь ножом и вилкой.
– Она у меня скучно живет...-ответил за дочь Маякин.
– Домоправительница, всё хозяйство на ней лежит, ну и некогда ей веселиться-то...
– И негде, нужно добавить, - сказала Люба.
– Купеческих балов и вечеринок я не люблю...
– А театр?
– спросил Смолин.
– Тоже редко бываю... не с кем...
– Театр!
– воскликнул старик.
– Скажите на милость - зачем это там взяли такую моду, чтобы купца диким дураком представлять? Очень это смешно, но непонятно, потому - неправда! Какой я дурак, ежели в думе я -хозяин, в торговле -хозяин, да и театришко -то мой?.. Смотришь на театре купца и видишь -несообразно с жизнью! Конечно, ежели историческое представляют - примерно; "Жизнь за царя" с пением и пляской, али "Гамлета" там, "Чародейку", "Василису" - тут правды не требуется, потому - дело прошлое и нас не касается... Верно или неверно - было бы здорово... Но ежели современность представляешь, - так уж ты не ври! И показывай человека как следует...
Смолин слушал речь старика с вежливой улыбкой на губах и бросал Любови такие взгляды, точно приглашал ее возразить отцу Немного смущенная, она сказала:
– А все-таки, папаша, в большинстве купеческое сословие необразованно и дико...
– Н -да, - утвердительно кивнув головой, молвил Смолин.
– К сожалению, -это печальная истина... А в обществах вы ни в каких не участвуете? "Ведь у вас тут много разных обществ...
– Да, - вздохнув, сказала Любовь.
– Но я как-то в стороне от всего живу...
– Хозяйстве!
– вставил отец.
– Вон сколько разной дребедени у нас... требуется содержать всё на счету, в чистоте и порядке...
Он самодовольно кивнул головой на стол, уставленный серебром, и на горку, полки которой ломились под тяжестью вещей и напоминали о выставке в окне магазина. Смолин осмотрел всё это, и на губах его мелькнула ироническая улыбка. Потом он взглянул в лицо Любови; она в его взгляде уловила что-то дружеское, сочувственное ей. Легкий румянец покрыл ее щеки, и она внутренно с робкой радостью сказала про себя:
"Слава богу!.."
Огонь тяжелой бронзовой лампы как будто ярче засверкал в гранях хрустальных ваз, в комнате стало светлей.
– А мне нравится наш старый, славный город!
– говорил Смолин, с ласковой улыбкой глядя на девушку, - такой он красивый, бойкий... есть в нем что-то бодрое, располагающее к труду... сама его картинность возбуждает как-то... В нем хочется жить широкой жизнью... хочется работать много и серьезно... И притом -интеллигентный город... Смотрите - какая дельная газета издается здесь... Кстати -мы хотим ее купить...