Фортуния любит отчаянных
Шрифт:
Я не дослушала. Если леди Ретум ничего не поняла за предыдущие годы, в этом нет моей вины.
В самых жестких выражениях я потребовала, чтобы к Ее Высочеству Клодильде и ее детям относились с должным уважением, и с улыбкой Харибды выразила надежду, что леди Клотильда будет встречать во дворце исключительно доброе отношение и никак иначе. В противном случае я позабочусь, чтобы виновные получили достойный ответ. Последнее я проговорила, придвинувшись к леди Ретум и слегка коснулась ее кисти пальцем. Чесотка — слишком просто, не ново и без заговоренной вещи,
Глава 4
Весть, которую принесла Дагни, чуть подняла мне настроение. Остался только один секретарь короля, господин Кардисс, не запятнавший себя служением заговорщикам. Еще один приступил к обязанностям вчера, после того, как его проверили тайные службы. Я была уверена, что Кардисс помнит все три имени — и потому, что папенька набирал секретарей с хорошей памятью, и потому, что поводы для сплетен запоминаются, даже если сплетню пускать нельзя.
На следующий день, промучившись все утро и пропустив обед, я вскрыла замок. Вечером мне пришла корзина роз от полковника Лентса. По зрелом размышлении я поняла, что сложность замка все-таки ограничивалась "для начинающих".
Разумеется, остальные двери были закрыты иначе и, боюсь, без почтения к принцессе. Я попробовала свои силы на одном и отступила. Оставалось подслушивать, если я узнаю кто, когда и где собирается разговаривать на интересные мне темы. Во дворце было множество новых слуг, и Агни с Дагни еще не нашли подход к нужным источникам.
Ночью я сбежала из своих покоев, и не через общие залы, где на каждом углу стояли слуги, охрана или слуги-охрана. Тайный ход тоже был бесполезен. Оставался балкон. Обратившись к Фортунии я кинула монету, и когда та легла ликом богини вверх, переоделась в мундир, глотнула ночного зелья, завернулась в темный плащ, привязала веревку за перила балкона и спустилась вниз, где тут же была окружена тремя лейтенантами охраны.
— Ваше Высочество, — с упреком проговорил Джонс. — Вы вынуждаете нас принять... э...
Он запнулся. Я глянула на остальных и увидела знакомые лица. Всех я в свое время лупила тупой саблей, а когда Прастон хорошенько на них рычал, они забывали, что перед ними Ее Высочество Беатрис, и лупили меня в ответ. Мы неплохо проводили время, и как я узнала, среди караульных пофехтовать с принцессой считалось знаком удачи. Фортуния подкинула мне троих очень удачливых офицеров.
— Я вернусь, обещаю, — кажется, получилось слишком жалостливо.
— Ваше Высочество, что вам понадобилось вне дворца в такое время?
— Вне дворца ничего. Мне нужны покои господина Кардисса. Учтите, назад я не полезу, пока не сделаю то, что мне нужно. Хотите сдать меня капитану? Ему тоже придется решать, чей гнев для него страшнее. — Я вздохнула как можно печальнее. — Никто не узнает, я уверена.
— Стрикс... простите, Ваше Высочество. Это невозможно.
Я молчала. Лейтенанты переминались с ноги на ногу. Потом они начали переглядываться.
— Дернул же грифон проверить караулы именно сейчас.
— На троих проверить?
Гвардейцы сделали вид, что на крыше замка что-то весьма интересное, что внезапно отвлекло их от моих слов. Я решила вернуть к себе внимание:
— Вы ведь знаете, где живет Кардисс?
Молодые люди засопели. Знают.
— Зачем он вам? — поинтересовался Джонс.
— Поговорить. Правда, лишь поговорить. Меня замуж выдают! И я даже не знаю, за кого! Сцилла их всех побери! Я всего-то хочу узнать имена тех троих, которых Его Величество рассматривает как будущую родню!
— Кардисс нас заложит... То есть, сдаст... То есть, расскажет Его Величеству и опознает на построении. И нас не просто уволят со службы, нас выпорят кнутом. А потом уволят.
— Лица тряпками завяжите.
Они мялись. Я подумала, было, предложить им деньги, но поняла, что купить такой риск у меня денег не хватит, а мелкая сумма будет вроде как оскорбительная подачка. Нет, либо они мне помогут от чистого сердца, либо... не помогут.
— Джонс, сгоняй в караулку, там какая-то ветошь валялась.
— Ты сдурел?
— Да ладно, ну уволят, ну выпорют... Зато будет, что внукам рассказать.
— Ты сначала детей заведи, — проворчал Джонс, скрываясь в темноте.
Пока Джонс бегал за тряпками, мы вышагивали туда-сюда по дорожкам. Издалека в темноте я ничем от караульного не отличалась. Парни высчитывали, на сколько они могут отлучиться, чтоб не вызнали про их отсутствие. Получалось меньше четверти часа. Мы должны успеть, если бегом.
Джонс вернулся, и мы двинулись к крылу слуг. Верней, слуги жили на втором и третьем этажах, а первый отдали служащим ранга повыше ливрейных.
Окна первого этажа были высоко над землей, и меня подсадили, чтоб я поддела ножом створку. Заглянув внутрь, я выругалась одним из тех выражений, с которым меня познакомили наемники Эгберта, сидя в Грязном озере. Караульные уважительно хмыкнули.
— Спускайте на землю. Его там нет.
— К бабе своей пошел, значит. Только она ж горничная, хоть и старшая, у них комнаты на четверых.
Люблю дворец — ничего не утаить. Только нам с подругами удавалось. Иногда.
— В парке! — догадался Джонс. — Ее ж на этаж служащих ночью не пустят.
Парк большой. Очень. Не желая себя ни в чем ограничивать предки отхватили огромный кусок земли. Стрикс!
— Не, далеко не пойдут, они ж без ночного зелья. Это нам выдают, а у секретаря откуда.
— Значит, должна быть дорожка, которая видна без зелья, а дальше сразу кусты, — предположила я.
Меня повели по зарослям, чтоб пройти похожие места, не показываясь лишний раз на открытом месте. Из кустов доносились... звуки. Джонс замычал что-то про приличных леди, которым такое слушать нельзя, и утянул нас назад. Мы решили не прерывать свидание, и чтоб не допустить времени для сомнений, я рассказала парням про блестевшую фиолетовым пудру. Парни были молодые, давней истории не знали, гоготали тихо.