Франклин Рузвельт
Шрифт:
Оказалось, что государственное регулирование экономики в капиталистическом обществе имеет пределы, за которые нельзя выходить — иначе можно нарушить принцип ведения бизнеса на основе рыночной экономики, материальной заинтересованности и прибыли и привести страну к новому, еще более глубокому кризису. Рузвельт оказался в сложном положении, никак не желая признать, что одно из его главных мероприятий оказалось нежизнеспособным. Когда Верховный суд США отменил несколько кодексов из-за нарушения ими Конституции, президент вслух выражал недовольство, но активных мер противодействия не предпринимал, хотя мог бы, формально не нарушая судебные решения, найти новые способы государственного регулирования промышленности.
Наконец, еще одной реформой первых ста дней явилось образование органов, в задачи которых входило обеспечение работой и одновременно проведение мероприятий по сохранению природных ресурсов и совершенствованию инфраструктуры.
В мае 1933 года Рузвельт образовал Федеральную администрацию чрезвычайной помощи (Federal Emergency Relief Administration),образцом для которой послужил аналогичный орган, созданный им в свое время в штате Нью-Йорк. Естественно, что ее возглавил особенно близкий к нему человек — изобретательный и энергичный Гарри Гопкинс, накопивший опыт работы в этой области. Затем Гопкинс стал во главе Администрации гражданских работ (Civil Works Administration).
Чуть раньше при министерстве внутренних дел были созданы еще два органа — Администрация общественных работ и уже упоминавшийся Гражданский корпус консервации природных ресурсов. Разумеется, здесь было немалое бюрократическое дублирование, за которое Рузвельт подвергался резкой критике, но в то же время конкуренция администраций имела и позитивную сторону — чиновники работали с засученными рукавами, стремясь перещеголять друг друга.
В 1933—1938 годах под руководством всех этих администраций было создано свыше восьми миллионов рабочих мест, а с учетом членов семей улучшить свои жизненные условия смогли до 30 миллионов американцев. Было построено 2500 больниц, 125 тысяч общественных зданий, 124 тысячи мостов, около тысячи аэродромов, проложено и отремонтировано свыше миллиона километров дорог. Работы охватывали самые различные области — от сгребания листьев в парках и посадки деревьев до модернизации баз военно-морских сил. Началось строительство крупных и жизненно важных сооружений, в том числе в Нью-Йорке — тоннеля имени Линкольна под Гудзоном, поныне являющегося главным въездом на Манхэттен с южной стороны, моста Трайборо (на самом деле целая система мостов, соединяющих районы Бронкса, Квинса и Манхэттена), аэропорта, которому позже было присвоено имя тогдашнего мэра Нью-Йорка Фиорелло Ла Гуардиа.
Гражданский корпус консервации природных ресурсов организовал лагеря для безработной молодежи от семнадцати до двадцати трех лет. С согласия их обитателей вводилась полувоенная дисциплина, самым строгим наказанием для нарушителей порядка было изгнание, в результате которого проштрафившийся оставался, по крайней мере на время, без финансовой помощи. Эти девушки и юноши, которых стали называть «Лесной армией», сажали деревья, занимались ирригационными работами, получая по 30 долларов в месяц плюс питание и форму 25 долларов отправлялись родным или близким, остальное шло на мелкие расходы и развлечения. Всего в этих лагерях побывало почти три миллиона человек {308} .
Людьми, получившими работу благодаря рузвельтовским администрациям, было построено около 400 тысяч объектов {309} , причем их заработки приблизительно соответствовали доходам людей, трудившихся на частных предприятиях. Понимая, что работа на государство постепенно начинала приходить в противоречие с системой частного предпринимательства, что надобность в ней по мере улучшения хозяйственной конъюнктуры и появления производственных вакансий в промышленности, обслуживании и других областях сокращалась, Рузвельт пошел на постепенное свертывание программ общественных работ, полностью положив им конец в 1938 году.
Подводя итоги первых ста дней реформ, Рузвельт, обращаясь ко всем участникам производственного процесса, особо выделял вводимые им мероприятия по ограничению продолжительности рабочей недели и введению единой минимальной ставки заработной платы. «Вот почему я рассказываю вам о простых целях и прочных основаниях, на которых построена наша программа восстановления, — говорил он в одной из «бесед у камина». — Вот почему я прошу работодателей страны подписать со мной это соглашение — подписать его во имя патриотизма и человечности. Вот почему я прошу рабочих поддержать нас в духе взаимопонимания и взаимопомощи» {310} .
С учетом того, что программы «Нового курса» проводились в обстановке ожесточенной внутриполитической борьбы, что президента продолжали критиковать и справа, и слева, обвиняя не только в социализме, но и в фашизме или полагая, что он недостаточно идет на уступки рабочим и фермерам, служит в основном «большому бизнесу», он вынужден был некоторые «беседы у камина» посвящать ответам критикам — например выступление 28 июня 1934 года. Рузвельт избегал называть имена своих противников, полагая, что те могут использовать полемику для саморекламы. Раскрывая существо проводимых им мероприятий, он убедительно доказывал, что его реформы не имеют ничего общего с социализмом, что между социальным обеспечением, которое он смело вводил, и социализмом — дистанция огромного размера. Пренебрежительно отозвавшись о ярлыках, которые пытаются ему наклеить политические противники, он, несколько лукавя, заключал: «Я предпочитаю практические аргументы и практическую политику. Уверен: наше сегодняшнее государственное и экономическое строительство есть логическое продолжение того, что Америка делала всегда. Это — претворение в жизнь старых, выдержавших испытание временем американских идеалов» {311} .
Конечно, мероприятия «Нового курса» в основном представляли собой подлинные новации, но они соответствовали американским демократическим традициям, логике развития свободного предпринимательства, хотя и существенно ограничиваемого теперь государственным регулированием. Рузвельт был совершенно прав, когда говорил, что его «Новый курс» не имеет никакого отношения ни к фашизму, ни к социализму.
Вряд ли справедливы многочисленные утверждения, что «Новый курс» являлся набором отдельных малосвязанных между собой мероприятий и спонтанных идей, которые то появлялись, то исчезали. Конечно, многое решалось с ходу и требовало дальнейшего законодательного оформления и практического усовершенствования, на что администрация Рузвельта готова была идти. Однако между всеми актами «Нового курса» имелась внутренняя связь. В значительной степени они ставили целью не только улучшить экономическую ситуацию, вывести страну из тягчайшего кризиса, существенно повысить уровень жизни низших слоев населения, но и «выпустить пар из котла», понизить накал протестного движения, успокоить Америку Рузвельт, безусловно, добился выполнения этой задачи.
С известным удивлением Л. Хикок, которая продолжала во время своих журналистских поездок исправно докладывать администрации о положении простых людей и их чаяниях, 8 апреля 1934 года писала Гарри Гопкинсу о своих впечатлениях от посещения шахтерских городков штата Алабама: «Весьма интересно, но все люди тут, видимо, считают, что лично знают президента Рузвельта! Это частично вызвано, я полагаю, тем, что они слушали его выступления по радио, когда он с ними говорил таким дружеским, внушающим доверие голосом. Только подумать — они считают, что он разговаривал с каждым из них отдельно… Популярность президента и мадам Рузвельт очень выросла. Многие из людей, привыкших видеть в землевладельце или предпринимателе своих благодетелей, теперь обращают свое внимание на президента и мадам Рузвельт. Они верят, что эти люди подарят им свою заботу и благоволение» {312} .
Подобные сведения поступали и из многих других мест. Рузвельту действительно удалось показать массе американцев, традиционно с подозрением относившихся к политике властей и просто возненавидевших администрацию Гувера за ее бездействие, что он искренне стремится к гармоничному взаимодействию различных социальных слоев и групп, к справедливому вознаграждению за труд, к созданию в перспективе «государства всеобщего благосостояния», «постиндустриального общества» (сами эти термины появились только через несколько десятилетий).