Фрося. Часть 4
Шрифт:
— Ну-ну, тётенька Аглая, беде твоей уже не поможешь, ты ведь знаешь, как я любил дядю Колю, что он для меня значил в этой жизни, ведь после моего папы, это был главный мужчина, который поддерживал меня в трудные моменты жизни, и во многом благодаря ему, я полюбил навечно тайгу.
И, тут Аглая зарыдала:
— Андрюшенька, эта подлючая тайга его сгубила, а вместе с ним и меня.
— Тётенька, тётенька, не тайга его сгубила, а жестокие люди, а таких и в городах хватает.
Аглая громко икнула и вытерла
— Садись Андрейка за стол и мать усади, а то стоит посреди хаты, как не родная, давайте помянём моего Коленьку, вчера было девять дней, как предали земле тела мужиков, а до этого они почти месяц провалялись убиенными в тайге, замёрзшие и засыпанные снегом, хорошо ещё дикие звери не растащили.
Пока Андрей успокаивал и выслушивал Аглаю, Фрося не переодеваясь, вытащила всю грязную посуду на кухню, поставила греться бачок с водой, и принесла им три чистые тарелки и рюмки.
Андрей разлил водку, поднял свою рюмку и несколько секунд помолчал, в глазах его блестели слёзы:
— Светлая память хорошему человеку, мы сохраним о нём тепло в своих сердцах до последнего дыхания.
Они не чокаясь выпили и захрустели солёным огурцом.
После третьей рюмки Андрей поднялся.
— Мам, ты тут похозяйничай, как ты умеешь, а я пойду, пройдусь по посёлку, зайду в дом к Василию Митрофановичу, надо мне обязательно его помянуть в кругу близких, может быть Петьку застану, надо пораспрошать у людей о произошедшем.
Андрей ушёл, а Фрося подступила к Аглае, которая сидела на своём стуле, уронив голову на руки, лежащие на столе:
— Подружка, миленькая, пойдём, я тебе помогу раздеться и уложу в кровать.
Тебе надо обязательно поспать, а я пока натоплю баньку, натаскаю водички и немного здесь приберусь.
Ты поспишь, мы потом с тобой попаримся, я ведь тоже после долгой дороги, негоже нам вонять, как вёдра с отбросами.
— Фроська, а какая уже разница, кто меня теперь будет нюхать.
— Аглашенька, сегодня не будем об этом, идём, идём моя хорошая, не забывай, я тоже когда-то хоронила любимого мужика.
С этими словами она увела совсем опьяневшую подругу в спальню, уложила на кровать, раздела до нижнего белья и накрыла одеялом:
— Поспи, поспи моя дорогая, сон для тебя сейчас будет лучшим лекарством, а я пока посижу рядом.
Фрося сидела возле вздрагивающей от плача подруги и гладила её по плечам, и та, постепенно успокоилась и заснула.
Фрося скинула с себя городские одежды, нашла какие-то шаровары и футболку и работа закипела.
Часа через три, когда сумрак полностью опустился на Таёжный и Андрей вернулся в дом к Аглае, там уже был относительный порядок — полы и посуда вымыты, мебель и тарелки расставлены по своим местам, а по дому распространялся запах куриного бульона.
Андрей огляделся и присвистнул:
— О,
— Присаживайся, сейчас налью.
Надеюсь, пить мы с тобой уже не будем, этим мужиков с того света не вернёшь, а ты пока тебя совсем не развезло, расскажешь, что выяснил.
— Мамунь, а добавить, собственно говоря, к сказанному тётей Аглаей особенно нечего, только детали.
Зарубили их топорами, похоже, спящими возле костра, забрали ружья, раздели и разули, а затем сбросили в какой-то овражек, где их и занесло снегом.
А, тут, вначале апреля снежок стал оседать и пробегавший мимо на лыжах абориген нечаянно заметил убегающего из овражка зверя, заглянул туда, и увидел обглоданную торчащую ногу человека, вот и вся история.
— А кто их?
— Мамань, ведь это тайга, а в ней всякого бандитского люда хватает, готового за провиант, оружие и одёжку сгубить неповинные души.
Глава 25
Андрей нахлебавшись досыта куриным бульоном, буквально осоловел и, махнув матери рукой, чтоб его не окликала, ушёл в некогда детскую комнату, и закрыл за собой дверь.
Фрося осталась одна.
Да, баньку придётся отложить на утро, ни одной же ей мыться.
Ничего, утречком добавит поленьев и котёл загудит быстро, а Аглашка пусть поспит, ей это сейчас необходимо больше всего на свете.
Надо как-то выводить подругу из состояния глубокого горя, иначе она себя окончательно сгубит, пьянка ещё никого до добра не доводила.
Как это сделать, она пока не имела никакого понятия.
Ладно, что тут высиживать, ведь тоже малость выпила, а перед этим была такая тяжёлая изнуряющая дорога.
Она решила посмотреть времянку, в которой прожила почти целый год.
Боже мой, уже прошло после этого восемнадцать лет.
Она несколько раз наезжала в Таёжный к Аглае, но спала только в бывшей детской, где сейчас расположился Андрей.
Фрося вспомнила, как посвятила в свой план с мехами Аглаю и та сразу же с удовольствием откликнулась.
Ведь они с ней так ловко занялись добычей и сбытом пушнины, что это помогло подруге выстроить кооператив в Москве для Лидочки, и, скорей всего, и Наташе немало деньжат перепало.
О себе только Аглая никогда не задумывалась, ведь им с Колей, действительно, здесь для жизни всего вполне хватало.
В принципе, с отъездом Марка, придётся тоже пересмотреть свои взгляды на жизнь.
Ей тоже мало, что в наступившей спокойной жизни теперь понадобится.
Денег и драгоценностей, что она скопила и приобрела, наверное, хватит до конца жизни и ещё детям останется.