Фундамент Великой Молдовы: Как рождается новая национальная идеология
Шрифт:
Олесь Стан
Новая оккупация Молдовы
Румынизации Молдовы происходит на целом ряде уровней, включающих в себя весьма тщательно продуманное информационное воздействие, денежные вливания и вполне очевидные шаги в политике. В данной публикации речь пойдёт о религиозной экспансии — веками проверенного средства достижения идеологического подавления противника.
В последнее время в нашей стране наблюдаются отдельные тенденции, которые не могут не вызвать беспокойства у любого граждански ориентированного жителя Молдовы. Парадоксальным образом, наряду с постоянными разговорами об угрозе национальной независимости, мы являемся свидетелями процесса, представляющего самую непосредственную опасность для культурного, а в конечном итоге, и политического суверенитета нашей страны. Определённые внешние силы, прельщая обывателя до боли знакомыми разговорами о «европейском выборе» и «интеграции в сообщество цивилизованных государств», преследуют вполне конкретную цель — полностью духовно обезглавить Молдову, отдав её в безраздельную собственность нашего извечного соседа — Румынии. Румынизация Молдовы происходит на целом ряде уровней, включающих в себя весьма тщательно продуманное информационное воздействие, денежные вливания и вполне очевидные шаги в политике. В данной публикации речь пойдёт о религиозной экспансии — веками проверенного средства достижения идеологического подавления противника.
Имперские амбиции — вполне характерная болезнь для стран, играющих заведомо второстепенную роль в политической картине мира. После того, как в начале девяностых на Земле осталась лишь одна сверхдержава, сразу несколько государств, до той поры не имевших ни малейшего политического веса, решили воспользоваться ситуацией для того, чтобы повысить свой статус за счёт подавления соседей. Наглядной иллюстрацией здесь является Польша, в которой чем дальше, тем больше ведётся разговоров о восстановлении территории в границах Речи Посполитой, куда, кстати, входила Украина, Литва и Белоруссия. Не отстают и наши «друзья» в Бухаресте, где в последнее время всё популярнее становится концепция «Великой Румынии», причём это «величие» предполагается достичь, прежде всего, путём подчинения и присоединения Молдовы, которую там редко называют иначе, чем «Бессарабия». Так как на прямую агрессию румынское правительство пока решиться не может, ему приходится использовать иные пути. Одним из таких путей становится захват, подчас насильственный, Румынской православной церковью исконно молдавских приходов, относящихся к Московской патриархии и входящих в состав её Молдавской митрополии.
Тенденция эта далеко не нова. Румынская церковь ещё до появления собственного патриарха (это случилось в 1925 году) многое предпринимала для установления контроля над духовной жизнью православного населения Молдовы. Когда в 1918 г. румынские войска оккупировали территорию тогдашней Бессарабии, Священный Синод в Бухаресте не замедлил объявить о включении Кишинёвской епархии РПЦ в свою юрисдикцию. Все протесты со стороны Русской Православной Церкви были проигнорированы, равно как и просьбы простых верующих. Бухарест поставил на кишинёвскую кафедру архимандрита Гурия, ярого румынского националиста, сторонника присоединения Молдавии к Румынии. Первым деянием новоявленного «владыки» стал запрет на проведение богослужения на церковнославянском языке. Тысячи верующих силой вынудили принять абсолютно чуждые для себя обрядовые нормы. Впрочем, судьба Гурия тоже выглядит весьма показательно — в 1936 году этот великий реформатор был обвинён в присвоении 1,5 миллионов леев Кишинёвского епархиального управления и получил солидный тюремный срок. Когда Молдова вошла в состав СССР, Московская патриархия восстановила свои права на её территории.
Вторая попытка захвата молдавских приходов произошла после начала Второй мировой войны, когда румынские фашисты, которым Гитлер отдал нашу страну в качестве платы за преданность, начали добиваться полного уничтожения коренного православия на захваченных землях. В те годы юрисдикция румынской церкви простиралась до Одессы, оккупационные власти взяли курс на полную румынизацию Молдовы. Помимо нового захвата кишинёвской епархии, Бухарест организовал собственную церковную миссию в Транснистрии — это название использовалось гитлеровцами и их приспешниками для обозначения Приднестровья и Одесской области. В Молдове вновь запретили богослужение на церковнославянском языке, ввели григорианский календарь, многие священнослужители, протестовавшие против нововведений, были арестованы и отправлены в нацистские концлагеря. Румынизация церкви шла рука об руку с фашистской пропагандой и агитацией, новые главы приходов и епархий изо всех сил убеждали население оказывать содействие представителям «нового порядка». Согласно замыслам Бухареста, территория «Великой Румынии» должна была быть заселена исключительно представителями господствующей нации, никаких культурных автономий не предполагалось. И в плане лишения молдаван их национальной идентичности на одном из первых мест стояло тотальное внедрение элементов румынской культуры в православие. Но в 1943 г. ситуация изменилась — после того, как войска союзников-нацистов начали терпеть поражение за поражением, все новые церковные иерархи почли за лучшее сбежать вместе с отступающими немцами. Права Московской патриархии на территории Молдовы были восстановлены.
Сейчас мы с вами можем наблюдать уже третью по счёту попытку захвата румынской церковью молдавских приходов. После того, как социалистическая система начала терпеть крах во всём мире, и в Румынии был свергнут режим Чаушеску, в этой стране сразу же пошли разговоры о возрождении «былого величия», которое, опять же, предполагалось достигнуть за счёт территориальных приобретений, ибо новые власти не смогли добиться кардинального улучшения внутренней экономической ситуации. В годы краха СССР в Молдове дружба с Румынией воспринималась как единственная альтернатива союзу с Советами, и наши друзья не преминули воспользоваться сложившейся ситуацией для распространения своего влияния на как можно большее количество аспектов жизни молодой Молдавской республики. В 1992 году Бухарестская патриархия официально учредила на территории Молдовы так называемую «Бессарабскую митрополию». Её возникновение связано с деятельностью двух бывших иерархов Русской Православной Церкви епископа Бельцского Петра Педурару и протоиерея Петра Бубуруза. Педурару и Бубуруз, первому из которых впоследствии запретили вести богослужение, заявили о своих замыслах выйти из-под юрисдикции Московской патриархии. С того времени Бухарест взял курс на активное вовлечение в раскол всё новых молдавских приходов, и это притом, что существование «Бессарабской митрополии» вызывает не только активное неприятие у коренного населения, но и недоумение мирового сообщества. В 1995 году эксперт Парламентской Ассамблеи Совета Европы лорд Финсберг в своём докладе отметил незаконный характер открытия румынской епархии на территории Молдовы. Впрочем, не так давно брюссельские чиновники сменили позицию — после того, как Румыния активизировала свои усилия по вступлению в Евросоюз, несмотря на то, что её представителей там редко пускают дальше лакейской, Брюссель счёл нужным номинально признать притязания церкви Бухареста. С этого момента захват церквей принял новый размах.
Как правило, всё происходит по испытанному временем сценарию. Наше правительство, как известно, не утруждает себя тратами на нужды церкви. Старые храмы ремонтируются, как правило, с помощью самих верующих, новые строятся на средства самой Молдавской епархии вкупе с пожертвованиями. Ситуация складывается такая, что власть как будто не замечает потребностей православного населения, не оказывая прихожанам ни малейшей поддержки. В то же время в бюджете Румынии существует особая статья, касающаяся именно финансов церкви. И, к сожалению, далеко не самые честные священнослужители переходят в Бухарестскую епархию по элементарным соображениям материального благополучия. Известно, что тот же Петр Педурару получает официальную зарплату две тысячи долларов в месяц, а какой молдавский священник может мечтать о таких деньгах? Приход, в котором служба ведётся на румынском языке, изначально является куда более прибыльным местом, чем молдавская церковь, и многие покупаются на это, напрочь забывая о духе. На данный момент из более, чем тысячи молдавских приходов около сотни перешли под патронаж румынской церкви, и если наша епархия продолжит влачить нищенское существование и дальше, то этот процесс может усугубиться.
В связи со всем вышесказанным возникает резонный вопрос: а нужно ли режиму Воронина существование коренной православной церкви? Пока факты говорят об обратном. Процесс захвата приходов происходит при полном попустительстве властей, лишь отдельные местные чиновники иногда решаются на сопротивление. Более того, имелись случаи, когда государственная полиция сама выдворяла из храмов не в меру строптивых священнослужителей. Румынская церковь, всегда тесно контактировавшая с Ватиканом, похоже, кажется нашему правительству куда более перспективным партнёром. И коренное молдавское православие представляется Воронину досадной помехой на пути того процесса, который он называет евроинтеграцией, и который на самом деле представляет собой банальное поглощение Молдовы Румынией. Плоды этой политики, скорее всего, придётся пожинать уже нынешнему поколению молдаван.
7.2006
НАЦИОНАЛЬНОЕ ЛИЦО
Иван Кириогло, Олесь Стан
Геноцид гагаузов и сущность идеологии румыноунионизма
Интерес к проблематике геноцида последние годы неуклонно растет. В наши дни это слово употребляется практически повсеместно, из-за чего его первоначальный смысл постепенно стирается. Все новые и новые государства заявляют о том, что в прошлом по отношению к их титульным народам были совершены те или иные акты, подпадающие под определения «геноцида». В связи с этим, нам не понятно, почему мы, в отличие, скажем, от украинцев, не можем заявить еще об одном геноциде, имевшем место в двадцатом веке. Речь в данном случае идет о геноциде гагаузов, осуществленном со стороны Румынии и агентов ее влияния в постсоветской Молдове.
Заранее предвидя бурную реакцию со стороны читателей, имеющих полное право заявить о том, что говорить о резне гагаузов нельзя, мы начнем издалека — с самого значения термина «геноцид» и других связанных с ним категорий.
Это понятие все плотнее внедряется в обывательское сознание. Разговоры о том, что в прошлом, де, «нас пытались уничтожить» с неизбежным последующим выводом о необходимости немедленно «предъявить и наказать» являются излюбленным занятием кухонной интеллигенции советского производства. В результате, как уже говорилось выше, изначально юридическое понятие геноцида во многом теряет свой первичный смысл и приобретает совершенно новые черты, имеющие к этому смыслу достаточно опосредованное отношение. Иными словами, говоря о геноциде, мы часто не имеем адекватного понимания того, о чем на самом деле идет речь. Данная статья также напрямую связана с проблематикой геноцида. Чтобы избежать путаницы в понятийном аппарате, мы начнем с официальных определений и исторических примеров. Сначала история.
Не многие знают о том, что самый масштабный из известных случаев массового истребления людей по этническому признаку имел место в тринадцатом веке нашей эры. Оккупировавшие Китай монголы по подсчетам средневековых хронистов вырезали около 50 миллионов китайцев, полностью уничтожив население нескольких автономных политических образований на территории Поднебесной. В качестве более близких примеров можно вспомнить политику, которую вели американские власти по отношению к покоренным индейским племенам, заставив их жить в условиях, в конечном итоге повлекших фактически полное вымирание коренного населения Североамериканского континента.