Галопом к столбу
Шрифт:
вокзала. Поезд из Петербурга уже прибыл. Окинув
257
взглядом приехавших и встречающих, среди
которых было много чиновного люда, Малинин
вздохнул:
– Вот и найди здесь Романенко. Спрашивал я у
Степанова, как он выглядит, так он и сам не знает.
Лавровский обратил внимание на пьяненького
купчика средней руки. Присмотревшись
повнимательнее узнал в нём Ювелира - одного из
лучших московских карманников. Тот явно
выискивал
– Петруха! Друг ты мой бесценный! -
карманник устремился навстречу к загорелому
усатому брюнету лет тридцати пяти. По
распахнутому лёгкому пальто приезжего и густому
запаху хорошего коньяка чувствовалось, что в
дороге он не скучал.
– А я тебя сразу и не признал!
Ювелир кинулся было обнимать брюнета, но
тот небрежно отодвинул его в сторону:
– А ещё говорят, что московские марвихера
умные! Ну, неужто я на стрюка штатного похож?
Сделай так, чтобы я тебя долго искал.
Ювелира дважды просить не пришлось.
– Похоже это и есть наш одесский гость, -
сказал Алексей.
– Вряд ли, - засомневался Сергей. -
Несолидный больно.
Брюнет сам подошёл к ним:
– Как ваше ничего? Позвольте представиться -
чиновник особых поручений при одесском
258
градоначальнике коллежский асессор Романенко
Иван Павлович.
От предложения отобедать у Тестова или
Егорова отказался:
– К сожалению совсем не располагаю
временем, градоначальник прислал в Петербург
телеграмму - срочно требует меня в Одессу. Через
полтора часа отходит поезд с Курского вокзала.
Взглянув на их расстроенные лица одессит
спросил:
– Я вижу вы имеете до меня разговор?
– Вы угадали. Мы очень надеялись на ваше
содействие, - сказал Малинин.
– Считайте, что вы его уже имеете. По дороге
потолкуем. Извозчик, конечно, ваш человек?
Когда уселись в пролётку, Малинин спросил:
– Вы присяжного поверенного Матвея
Одинцова знаете?
– Я вас умоляю! Никто так не знает Мотю
Адвоката, как я. Слушайте сюда.
… Оказалось, что содержание притона,
дружба с шулерами и контрабандистами - это
мелочи, лежащие на поверхности. Богатейшие люди
Одессы обожают Мотю Адвоката, как
непревзойдённого мастера решать самые
деликатнейшие вопросы.
В 1871 году евреи сильно потеснили греков в
экспорте хлеба и банковском деле. Те решили
проучить конкурентов. Средство было давно
известно - погром. Но как сделать, чтобы громили
259
не нанятые
обыватели? Свои услуги греческим олигархам
предложил молодой, мало кому известный Матвей
Одинцов. Он сколотил небольшую шайку, которая
перед Пасхой осквернила церковь на греческом
кладбище - скинули крест, сломали ограду. А потом
люди Одинцова разнесли по всей Одессе слух - это
евреи богохульничали.
Задумка Моти удалась. Возмущенные греки, а
вслед за ними и другие православные - русские и
хохлы - вышли на улицы. В ходе майского погрома
было убито шесть и ранено более двадцати человек,
разгромлено более девятисот домов и свыше
пятисот магазинов, мастерских и других торговых и
ремесленных заведений. Проведённое властями
следствие пришло к выводу, что «евреи сами
создали такую экономическую атмосферу, в которой
подобные действия были единственным средством
защиты». Подстрекатели в поле зрения полиции и
прокурорского надзора не попали. А «денежные
мешки» в Мотю Адвоката поверили.
Вскоре помощь Одинцова потребовалась уже
не только греческим купцам. Евреев Рафаловича и
Ашкенази, греков Родоканаки и Севастопуло,
немцев Маса и Кельнера, итальянца Анатра и
олигархов всех прочих национальностей «допёк»
новый полицмейстер Антонов.
Валериан Михайлович Антонов славился не
только храбростью - ещё в юности, воюя на Кавказе,
заслужил солдатский Георгиевский крест, но и
260
честностью. Не брал он взяток и на сделки с
совестью идти не хотел. Тем более, перед
назначением в Одессу министр внутренних дел
Тимашев дал ему чёткое указание: «Пора, наконец,
навести порядок в этой Южной Пальмире. А то
словно и не в Российской империи живут, а в
Леванте каком-нибудь». Антонов приехал в Одессу
и ужаснулся. Много где служить ему довелось - на
Кавказе, в Польше, Петербурге. Но такого
неприкрытого, наглого воровства и мздоимства, как
здесь, нигде не встречал. На подъездах к городу
перекупщики, угрожая расправой, заставляют
крестьян и помещиков везущих хлеб на рынок,
отдавать его за бесценок… В порту процветают
контрабанда и торговля живым товаром. По этому
поводу даже шутят: « Из Одессы идут два
непрерывных потока. В Италию - зерно. Какие без
нашей муки спагетти и пицца? А в Турцию -
женщины. Какие, без наших Роксолан, гаремы?»... В