Галопом к столбу
Шрифт:
обаянием этого красавца-мужчины, по мнению
одесситок, даже святая не устоит.
– Да у него настоящий интернационал, как у
Карла Маркса!
– невольно восхитился Малинин.
– А
у Лещинского кличка Красавчик? Полный
кареглазый брюнет с усами?
– Он самый. Только усы дело наживное. Вчера
они были, сегодня бороду отрастил, а завтра взял и
побрился. А вот от шрама на левой руке никуда не
денешься. Поэтому и не
снимать. Это одна обманутая дамочка ему отметку
зубами оставила.
– Жора Пиндос тоже из его «хоровода»? -
спросил Лавровский.
– Одно время был… А как Мотя слинял -
хевра стала пуговицы крутить…
Малинин наморщил лоб, пытаясь понять. А
Лавровский пояснил:
– Это, друг мой, по-одесски. Сбежал значит
Мотя, а подельники тут же своевольничать стали.
– Верно! - засмеялся Романенко. - Сразу
видно, вы в нашем городе бывали… Первым
взбунтовался Осман Кривой - тот самый, что
лялечек в Турцию возит. Потом Милька Итальянец,
который вам хоть паспорт нарисует, хоть самого
265
Айвазовского, решил, что прекрасно проживёт без
Адвоката. А затем и Пиндос от дел отошёл. В
политику подался. А Мотя политикой не
интересуется.
Лавровский и Малинин переглянулись
– У нас имеются сведения, что Одинцов
снабжает народовольцев динамитом и
револьверами, - сказал Малинин.
– Получается, что
нас обманули.
– Ни в коем разе! Ваш агент сообщил чистую
правду.
– Но ведь вы сами только что сказали -
Одинцов политикой не интересуется? - удивился
Малинин.
– А причём здесь политика, молодые люди?
Торговля оружием это деньги. Притом бешеные
деньги. Мотя уже лет десять-двенадцать этим делом
промышляет. Сперва снабжал оружием братушек-
болгар, когда они против турок восстали. Потом
турецких башибузуков и кавказских абреков. Сейчас
самые серьёзные налётчики его клиенты. Ведь товар
у Адвоката всегда наилучший - из Бельгии,
Франции, Северо-Американских Соединённых
Штатов. Почему бы и революционерам не продать?
Благо деньги у них имеются.
– А отставной мичман Серёгин? Он вам
случайно не знаком?
– поинтересовался Малинин.
– Серёгин? Знаю я этого мичманка. Только он
не в «хороводе», а около… Мотя подле себя всегда
несколько таких шестёрок держит. Пока нужны,
266
подкармливает, на «работу ставит», а потом чик и
готово… Страшный человек Одинцов. Вы, хлопцы,
с ним поосторожнее.
–
–
Бог не выдаст, а свинью мы и сами съедим.
Романенко расхохотался. Так, смеющимся, и
вошёл в вагон поезда.
– Вот так-то, друг мой, - сказал Лавровский,
когда они остались одни на опустевшем перроне.
–
Правильно нас с тобой Ширинкин дилетантами
назвал. Разбежались докладывать: «Это мы злодеев
нашли! Всю пятёрку сразу! Жандармов и полицию
«за флагом бросили»… А Мотя Адвокат
оказывается совсем не тот Адвокат, которого он
ловит. Тот бессребреник - даже от денег
исполнительного комитета «Народной воли»
отказался. А к этому без толстого кошелька и не
подступишься.
– К готовящемуся покушению на императора
Одинцов всё равно причастен - динамит продал он, -
возразил Малинин.
– А ко всему остальному - тем
более.
– Не спорю. Картина с Удалым довольно
ясная. Кто-то из одесских миллионщиков, допустим
Родоконаки или братья Ралли, захотели наложить
лапу на конеторговлю в Новороссии. Но для этой
цели надо сперва убрать Феодосия Портаненко,
который лакомым куском ни с кем делиться не
собирается. Вот и наняли Одинцова, давно
267
зарекомендовавшего себя, как непревзойдённый
мастер по подобным делам. А тут, как раз Моте и
другой выгодный заказ подоспел - Удалой кому-то
приглянулся, а хозяин продавать не желает.
– Кому приглянулся?
– Полагаю, барону Гинсбургу. Напомню тебе,
что расписку с Малютина мошенники взяли на имя
некого Антона Ивановича Подьячева. А именно так
зовут директора призовой конюшни барона. Вряд ли
это случайное совпадение. Да и Герасев
рассказывал, что Подьячев этот очень уж Удалым
интересовался, хорошие деньги за посредничество
сулил.
– Верно!
– воскликнул Малинин.
– Вот Мотя и
решил сразу двух зайцев убить - похитить жеребца,
но так чтобы подозрение пало на Портаненко.
– И ведь убил же! Ох, и ловок, мерзавец! Да и
подельники ему под стать. Каждый свою роль
блестяще сыграл.
– А некоторые даже не одну, - добавил
Малинин.
– Правильно, друг мой, не одну…
«Хлудовский секретарь» и нижегородский
судовладелец Баранов это, скорее всего, Казимир
Лещинский, он же Красавчик. Женька Вейсман, как
и в деле полицмейстера Антонова, занялся газетами.