Галопом к столбу
Шрифт:
полицейским, бежал важный государственный
преступник… Нас всех по допросам затаскали.
– И в
жандармское управление, и к следователю
Быковскому. Так и не нашли, кто Гераклитову
мундир и фуражку передал.
– Этим делом не только прокурорский надзор
и жандармы занимались, - продолжал Карасёв.
– Я,
по указанию его сиятельства, тоже своё негласное
дознание проводил. Многих подозревал. А вот на
Шишкина, который
служительской команде при Пресненской части
состоял, не грешил… Теперь-то ясно, что и тот
побег его рук дело. Давно, значит, Мартын с
нигилистами связался…
Рассказ
Карасёва
произвёл
на
присутствующих гнетущее впечатление. Не каждый
день выясняется, что один из твоих товарищей
287
предатель. Полицейские молчали. Первым
заговорил Баяновский:
– Честно признаюсь, попадись сегодня мне
этот Шишкин, могу и не сдержаться.
– А может и не следует сдерживаться, Паша?
–
сжимая пудовые кулаки, сказал Лешковский.
Карасёв одобрительно кивнул. Пристав 1-го
участка Пресненской части Носков, известный
своей осторожностью, тут же спросил:
– Аристарх Матвеевич, вы хотите сказать, что
Шишкина при задержании следует… э … как
оказавшего сопротивление? Тогда уточните. Это
приказ его сиятельства? Или только ваше
пожелание?
Карасёв встал из-за стола, давая понять, что
совещание закончено:
– Никто вам такого приказа дать не может.
Разве, что собственная совесть… Василий
Васильевич, побалуй чайком. Лёша рассказывал у
тебя сорта исключительные имеются.
Остановил направившихся было к выходу
Лавровского и Малинина:
– А вы не убегайте. Потолковать надо.
Жалуются мне на вас, понимаешь.
– И кто жалуется? - Лавровский облизнулся,
посмотрев на разложенные на газете варёную
генераловскую колбасу, швейцарский сыр со слезой,
калачи. Только сейчас вспомнил, как позавтракал
288
ранним утром в беговой беседке, так до вечера
маковой росинки во рту не было.
– Евгений Никифорович Ширинкин. Да не
мне, а его сиятельству, - по голосу Карасёва
чувствовалось - он не встревожен, не сердит, а,
напротив, доволен.
– Вот как, - Алексей с наслаждением жевал
колбасу и хлеб, запивая горячим ароматным чаем.
–
Сам нас и слушать не пожелал, дилетантами
обозвал…
– Кем?
– переспросил Карасёв.
–
Малинин.
– Самоучки, - хмыкнул Карасёв. - Все мы
самоучки. И вы, и я. Даже, первейший российский
сыщик, Иван Дмитриевич Путилин в академиях
разных не обучался, а до всего своим умом дошёл. А
вот, кто верхогляд, это ещё разобраться надо…
Пришёл сегодня Ширинкин к Владимиру
Андреевичу с жалобами на полицию, которая, мол,
государственного преступника упустила и никаких
мер к его поимке не принимает. И вас, к слову,
вспомнил. Выделенные в помощь частные лица
самовольничают, полученные сведения не
сообщают, дерзят. А его сиятельство, за четверть
часа до того рапорт Огарёва получил, о том что
выявлены связи Курилова на железной дороге… Ох,
и всыпал Владимир Андреевич этому
петербургскому хлыщу! Вы, говорит, вместо того,
чтобы делом заниматься, кляузы в столицу
289
сочиняете, а сами беззаконие творите - по оговору
преступника, не имея никаких доказательств,
уважаемых людей под арест берёте. И рапортом
Огарёва по столу - хлоп! Мои доверенные люди,
дескать, на преступную шайку вышли, а не ваши
дармоеды, которых уже вся Москва в лицо знает.
Об этом, говорит, самому императору докладывать
буду… Как мальчишку отчихвостил Владимир
Андреевич подполковника. А сам-то, конечно,
волнуется. Вызвал меня и говорит: «Поезжай в
сыскное, Аристарх. Самолично за всем присмотри.
Опасаюсь, как бы осечки не вышло».
– Не выйдет, Аристарх Матвеевич, - заверил
его Степанов.
– Облаву, основательно, подготовили.
Всё, до мелочей, продумали.
– До мелочей… А почему на летний ипподром
никого не направили? Узнает Комаров об обысках у
железнодорожников и задаст дёру…
– Направил. Туда, под видом обычного обхода
пристав 2-го участка Пресненской части Змеев с
местным околоточным пошли. А с ними Саня
Соколов… Мы договорились, что они прицепятся к
какому-нибудь пустяку и доставят сторожа в
участок для составления протокола.
– Толково придумано, - похвалил Карасёв. А
потом, понизив голос, сказал. - И ещё вот, что…
Подготовь-ка ты, Василий Васильевич, задним
числом, бумажки: будто негласное наблюдение за
рыбинским мещанином Комаровым начато ещё в
ноябре прошлого года, а в дружину его приняли и в
290
сотники определили, по твоему предложению, дабы