Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Шрифт:
— Вот и нет, — очень тихо произнесла Гермиона. — Я-то как раз догадываюсь.
Она встала и прошлась по комнате, натыкаясь на спинки кресел, от стены к стене. Рон неуверенно застыл, вытянувшись к ней и держа на весу протянутую записку. Вскоре Гермиона, действительно, подошла к нему и поманила Гарри. Втроем они снова склонились над пергаментом.
— Нет сомнения, почерк пытались изменить, — заговорила Гермиона. — Видите, буквы пляшут, наклон в разные стороны, и еще эти неуместные завитки. Но обратите внимание вот на
— Короче! — потребовал Рон.
— Я почти уверена, — протянула Гермиона, — что эта записка вышла из-под пера Пэнси Паркинсон. Мне приходилось видеть ее почерк в ее тетради, да и по делам старост тоже…
— Малфой! — вырвалось у Гарри. Да, собственно, он так и знал.
— Да, пожалуй, если это написала Паркинсон, тут, несомненно, замешан Малфой, — согласилась Гермиона.
— Все ясно, — Рон с мрачным удовлетворением потер руки. — Малфой хочет добиться, чтобы ты остался один. Вот тогда-то он и сделает тебе какую-нибудь гадость.
— Похоже на то, — согласился Гарри. — Если его план таков, тогда неудивительно, что Крэбб набросился на Маклагена.
Рон и Гермиона, оба изменившись в лице, отвернулись в разные стороны, но Гарри было не до чуткости. Что, если Маклаген чем-то мешал слизеринцам вывести из строя Гермиону, и таким образом постепенно добраться до него самого? Гипотеза выглядела убедительной, но Гарри грызло, что он все же не мог полностью быть в ней уверенным. Гермиона же как будто прочла его мысли, сказав:
— С другой стороны, я не могу гарантировать, что это действительно написала Паркинсон. Возможно, кто-то хотел, чтобы мы подумали, что это она. И тогда я совсем ничего не понимаю.
— Давай не будем усложнять, — раздраженно возразил Рон. — От слизеринцев всегда были одни неприятности. Они на все способны, скажешь, нет?
— Ошибаешься! Малфой все-таки не стал убивать Дамблдора, — бросила Гермиона, сосредоточенно пялясь в камин.
— Это, помнится, сделал Снейп, а он — тоже слизеринец! — с торжеством напомнил Рон.
Гарри ушам своим не верил! Чтобы его друзья в банальной ссоре позволяли себе бросаться такими аргументами! Ведь даже думать о том вечере до сих пор было для него невыносимо больно! Гарри уже открыл рот, дабы, не стесняясь в выражениях, осадить их, как вдруг за стеной, в школьном коридоре, послышались шаги и — голоса.
— Забудьте о том, чтобы вообще что-то обсуждать у нас в гостиной, — ворчал некто. Судя по повелительной манере, это был Драко. Гарри с друзьями застыли, боясь пошевелиться, словно любой шорох мог спугнуть слизеринцев.
— Но ты меня удивляешь! — этот, довольно низкий недовольный шепот, похоже, все же принадлежал девице. — Чтобы «спокойно все обсудить», надо подниматься в такую даль!
— Что поделаешь, время такое, Милли, —
— Ты отдал записку? — зашипел тем временем Малфой, и шаги слизеринцев затихли совсем рядом. Рон бросил торжествующий взгляд на Гермиону. Сомнений не оставалось — анонимка была делом рук слизеринцев.
— Да, сунул в сумку, как договаривались, — отозвался то ли Крэбб, то ли Гойл.
— Только я бы особо не рассчитывала, — подала голос Пэнси Паркинсон, в то время как кто-то, скорее всего — Малфой, снова зашаркал по коридору. — Чем больше человек о себе воображает, тем он на поверку тупее.
— Ну-ну, будем надеяться, у Грэнжер хватит ума, — хмыкнула Булстроуд, ранее выразившая недовольство высоким подъемом.
— В чем дело? — резко спросил Забини.
— Не открывается, — констатировал Малфой. — Значит, там уже кто-то есть. И я почти уверен, что это Поттер.
В течение нескольких секунд по обе стороны разделяющей их стены висела напряженная тишина. Вскоре она была прервана не очень приятными выражениями, коими слизеринцы аттестовали Гарри.
— Что будем делать? — спросила Пэнси.
— Идем обратно, — без раздумий решил Драко, и Миллисента застонала. — Да, а что ты хочешь? С Поттером пообщаться? — обратился он, по всей видимости, к недовольной. — Соскучилась по этому придурку?
— Вот еще! — фыркнула Миллисента.
Слизеринцы зашагали обратно.
— Слушай, а в коридоре, кроме нас, больше никого? — с опаской спросила Пэнси. — А то решат, что у нас появились тайны, и…
— Не волнуйся, все чисто, — не без самодовольства ответил Драко.
Компания в комнате переждала еще пару минут.
— Вот видишь, это они! — ткнул Гермионе Рон.
— Да, — согласилась она задумчиво, — но теперь я совсем не уверена… А записку все-таки надо сжечь.
Она потянула за листок, торчащий меж пальцев Рона, выдернула его и швырнула в костер.
Пару мгновений спустя Рон пришел в себя.
— Что ты наделала! — вскричал он. — Ведь нам нечего будет теперь предъявить Паркинсон.
Лицо Гермионы приняло каменное выражение.
— Прости! Я не знала, что ты так жаждешь выяснять отношения с Паркинсон…
— Тихо! — отрывисто приказал Гарри. Он вдруг кое о чем подумал. Когда слизеринцы уходили, он при всем желании не мог бы расслышать наверняка, что ушли все. Малфой вполне мог кивнуть кому-нибудь из дружков, и тот остался — ждать и сообщить, когда же Гарри с друзьями освободит Комнату необходимости. А еще гриффиндорец к тому, чтобы слизеринцы его подслушивали, относился совсем иначе, чем к противоположному явлению.
Гермиона, похоже, все поняла, а вот Рон поглядел на него обиженно. Гарри же подумал о том, что совсем нелишне в следующий раз заказать такое помещение, где не только слышно все, что снаружи, но недоступно то, что внутри.