Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
Гарри в отчаянии смотрел на чёрное окно. На улице падал снег. Проныра кругами летал по общей гостиной. Все как загипнотизированные следили за ним. Косолапсус, надеясь поймать мячик, то и дело вскакивал с кресла.
— Пойду спать, — объявила Ангелина и медленно встала. — Вдруг завтра окажется, что всё это дурной сон… Проснусь — а мы ещё даже не играли…
Через короткое время за ней последовали Алисия и Кэтти. Близнецы ушли спать чуть позже, окинув всех напоследок хмурыми взглядами, а Джинни ушла вскоре после них. У огня остались лишь Гарри и Гермиона.
— Ты видел Рона? — тихо спросила Гермиона.
Гарри
— Видимо, он нас избегает, — сказала Гермиона. — Как ты думаешь, куда он мог…
В этот миг заскрипел портрет, и в отверстии показалась голова Рона. Лицо его было очень бледно, на волосах лежал снег. Увидев Гарри и Гермиону, Рон застыл на месте.
— Где ты был? — встревоженно закричала Гермиона, вскакивая с места.
— Гулял, — промямлил Рон. Он всё ещё был в квидишной форме.
— Ты же насквозь промёрз! — воскликнула Гермиона. — Иди сюда, садись!
Не глядя на Гарри, Рон подошёл к камину и рухнул в самое дальнее от Гарри кресло. Под потолком кружил случайно похищенный Проныра.
— Простите, — пробормотал Рон, глядя себе под ноги.
— За что? — спросил Гарри.
— За то, что я возомнил, будто могу играть в квидиш, — сказал Рон. — Завтра утром я подам заявление об уходе.
— Если ты это сделаешь, — саркастически проговорил Гарри, — то в команде останется всего три игрока. — Рон смотрел непонимающе, и Гарри продолжил: — Мне навсегда запретили играть. Фреду с Джорджем — тоже.
— Что?! — так и задохнулся Рон.
Гермиона рассказала ему всю историю; Гарри был не в состоянии повторять её ещё раз. Потом она закончила; Рон был совершенно убит.
— Это всё я виноват…
— Ты не заставлял меня бросаться на Малфоя, — сердито оборвал Гарри.
— …если бы я не играл так плохо…
— …это здесь не причём.
— …если бы я не раскис из-за этой песни…
— …из-за неё кто угодно бы раскис.
Чтобы не участвовать в споре, Гермиона встала, отошла к окну и стала смотреть на кружащиеся в воздухе снежинки.
— В общем, прекрати, ладно? — взорвался Гарри. — И так плохо, а тут ещё ты со своим чувством вины!
Рон не ответил. Он печально разглядывал мокрый подол своей робы и спустя некоторое время скучно сказал:
— Мне ещё никогда не было так плохо.
— Добро пожаловать в наш клуб, — горько отозвался Гарри.
— Кажется, — чуть дрожащим голосом проговорила Гермиона, — я знаю, чем вас порадовать.
— Уверена? — скептически бросил Гарри.
— Да, — Гермиона отвернулась от чёрного стекла, испещрённого белыми крапинками снежинок, и её лицо осветила широкая улыбка: — Огрид вернулся!
Глава 20
ИСТОРИЯ ОГРИДА
Гарри бросился в спальню за плащом-невидимкой и Картой Мародёра и обернулся так быстро, что им с Роном пришлось целых пять минут дожидаться Гермиону. Та спустилась из спальни девочек в шарфе, варежках и одной из шапочек собственного производства.
— А что, на улице холодно, — оправдалась она, услышав нетерпеливое Роново цоканье.
Они тихонько пролезли в дыру за портретом и быстро накрылись плащом; затем, медленно и осторожно, стали спускаться по многочисленным лестницам. Рон так вырос, что ему, чтобы ноги не высовывались из-под плаща, приходилось идти согнувшись. То и дело они останавливались и проверяли по Карте, где находятся Филч и миссис Норрис. Ребятам повезло; они не встретили никого, кроме Почти Безголового Ника. Призрак рассеянно проплыл мимо, напевая что-то подозрительно напоминающее «Уэсли — наш Король!». Гарри, Рон и Гермиона прокрались по вестибюлю и вышли на безмолвный, заснеженный двор. Гарри увидел золотые прямоугольники окошек хижины Огрида, дымок, кольцами вьющийся из трубы, и его сердце радостно ёкнуло. Он торопливо зашагал по двору; Рон и Гермиона, натыкаясь друг на друга, семенили сзади. Снег весело хрустел под ногами. Наконец, они добрались до хижины. Гарри три раза постучал кулаком в деревянную дверь. Внутри раздался бешеный собачий лай.
— Огрид, это мы! — крикнул Гарри в замочную скважину.
— Яс'дело, кто ж ещё! — ответил хриплый голос.
Ребята, просияв, повернулись друг к другу под плащом; по голосу Огрида было слышно, что он очень рад.
— Я всего три секунды как вернулся… Уйди, Клык… Уйди, глупая ты собака…
Щёлкнула задвижка, дверь со скрипом отворилась, и в образовавшуюся щель высунулась косматая голова.
Гермиона закричала.
— Мерлинова борода! Тише ты! — цыкнул Огрид, блуждая взглядом поверх их голов. — Вы под плащом, да? Ну, заходите, заходите!
— Ой, простите! — выдохнула Гермиона, когда они втроём протиснулись мимо Огрида в хижину и сняли плащ, чтобы он мог их увидеть. — Я просто… Ой, Огрид!
— Да это ничего, ничего! — успокоил Огрид, захлопнул дверь и поспешил к окну, чтобы задёрнуть занавески. Но Гермиона по-прежнему смотрела на него с ужасом.
Шевелюру Огрида покрывала корка запёкшейся крови, отчего волосы были примяты; левый глаз опух и превратился в узенькую щёлочку, еле видную среди множества фиолетово-чёрных синяков. Лицо и руки были сплошь в царапинах, причём некоторые ещё кровоточили. Двигался Огрид с большой осторожностью, возможно, у него были сломаны рёбра. По всем признакам, домой он добрался буквально только что: на стуле висел толстый чёрный дорожный плащ, а у двери стоял ранец-рюкзак, такой большой, что в нём без труда поместилось бы с полдюжины детей. Огрид, хромая, подошёл к очагу и повесил над огнём медный чайник.
— Что это с тобой? — требовательно спросил Гарри. Клык танцевал вокруг, стараясь лизнуть в лицо хоть кого-нибудь из гостей.
— Сказал же, ничего, — твёрдо ответил Огрид. — Чай будете?
— Брось, — сказал Рон, — ты только посмотри на себя!
— Говорю вам, со мной всё путём, — Огрид выпрямился и, повернувшись к ребятам, попытался улыбнуться, но тут же сморщился от боли. — Мать честная, как же я рад вас видеть!… Как провели лето, нормально?
— Огрид, на тебя кто-то напал! — объявил Рон.
— Последний раз повторяю — это ерунда! — решительно отрезал Огрид.
— А если бы у кого-нибудь из нас вместо физиономии была котлета, ты бы тоже сказал, что это ерунда? — возмущённо воскликнул Рон.
— Огрид, тебе надо сходить к мадам Помфри, — обеспокоенно сказала Гермиона, — у этих царапин очень нехороший вид.
— Я сам разберусь, ладно? — закрыл тему Огрид.
Он подошёл к огромному деревянному столу, стоявшему посреди комнаты, и отбросил в сторону лежавшее на нём полотенце. Под полотенцем скрывался сырой, сочащийся кровью, подёрнутый зелёной плёнкой кусок мяса, размерами чуть превосходивший автомобильную покрышку.